Юрий Чучмай - Ведьмы танцуют в огне

— Боже упаси. Просто хочу немного углубиться в этот вопрос. В том смысле, что, они не всегда столь опасны, как считает простой люд. Я хочу рассказать о ведьмах, чтобы люди понимали, кто это и какие мотивы ими движут. С другой стороны, я хочу подчеркнуть некоторые детали, которые присутствуют в борьбе инквизиции с ведьмами. Вы знали, например, что частные лица чаще выдвигают обвинения в наведении порчи, в то время как власть и священники стараются привлечь к суду знахарей и предсказателей?

— Правда? — удивилась Хэлена. — Это очень интересно. А почему ведьм и колдунов называют еретиками? Ведь колдовство и ересь — это разные вещи.

— Не скажите, — покачал головой Эбенхольц. — Ересь — это вероучение, не соответствующее господствующим религиозным догматам. Любое колдовство — это сделка с дьяволом. То есть, вера в то, что дьявол может помочь человеку в чём-либо. Вы понимаете? В том смысле, что это вероучение, не соответствующее господствующим религиозным догматам.

Хэлена задумалась, поражённая простотой такого объяснения.

— Ересь вообще распространена, — продолжал тем временем демонолог. — Очень легко впасть в ересь, когда объясняешь Священное Писание дураку, простолюдину или иноверцу. Вообразите, что он задаёт вам вопросы, на которые вы отвечаете… отвечаете, как вам кажется, совершенно логично и правдиво… и вдруг приходите к выводу, что отошли от Писания. В том смысле, что именно логика вас оттуда увела. А в следующий момент вы понимаете, что Писание нельзя трактовать однобоко, ведь каждая фраза имеет несколько смыслов. Надеюсь, вы не обвините меня в ереси? — шутливо, но в то же время немного смущённо спросил он.

— Ну что вы, кончено же нет. У вас очень интересный взгляд… Давайте прогуляемся. По-моему день очень располагает, — предложила Хэлена, уже уставшая ждать, когда демонолог сам поймёт это.

— Не могу с вами не согласиться, любезнейшая, — с готовностью ответил он, кивнув, — однако я пришёл не один — у меня тут ещё друзья… Ах вот, кстати, и они.

Он указал рукой за спину Хэлена, она обернулась… и обомлела от ужаса. Прямо к ним шёл тот самый Готфрид Айзанханг.

— Ина, беги к Матери, — быстро сказала Хэлена.

Девочка, ничего не понимая, огляделась вокруг.

— Хэлена! — удивлённо крикнул Готфрид и начал протискиваться сквозь толпу. — Именем Святой инквизиции… Чёрт, Эбенхольц, хватайте её!

Однако герр Эбенхольц растерялся, и это дало Хэлене шанс броситься в сторону. Оставив Готфрида в стороне, она пробежала несколько шагов, вынырнула из толпы. Беттина была неподалёку…

И тут на плечах Хэлены словно сомкнулись кандалы, хотя Готфрид был ещё далеко.

— Попалась, птичка, — злорадно произнёс знакомый голос.

Хэлена подняла глаза…

— Дитрих?

— Он самый. Соскучилась?

Её мгновенно прошиб холодный пот. Она дёрнулась, как угодившая в капкан лань, но бесполезно — Дитрих держал её крепче любого капкана, хотя держал как-то странно — одной рукой. Другая болталась без дела.

Через мгновение подошли Готфрид с Вольфгангом.

— Фройляйн Каленберг, вы арестованы.

— Но, позвольте, за что? — удивился Эбенхольц.

— За колдовство, ересь и блуд, — процедил Дитрих, ухмыляясь.

Хэлена заметила, что под рубашкой у него были бинты. Он изредка морщился от боли, когда из-за своего темперамента забывался и дёргал левой рукой.

Вокруг них начали собираться зеваки. Готфрид отогнал их, но ненадолго.

— Давайте отойдём в сторону, — предложил он, глядя как новые и новые прихожане останавливаются и глазеют.

Они отошли от входа.

— Я за стражниками, — сказал Готфрид, оправил волосы и пошёл к выходу с площади.

— Ну что, как ты теперь себя чувствуешь? — злорадствовал Дитрих.

— Дитрих, отпусти меня, пожалуйста, — взмолилась она.

— С чего бы это?

— Разве ты не помнишь, как нам было хорошо? Неужели ты так ненавидишь меня?

— О, ненавижу я тебя очень сильно, — злорадно кивнул он.

Эбенхольц наблюдал за этой сценой молча, скрестив руки на груди.

— Ну скажите хоть вы ему, — обратилась Хэлена к демонологу, но тот молчал. — Если хотите меня, я отдамся вам, только отпустите… — взмолилась она, отчаявшись.

— Хо-хо-хо! — загоготал Дитрих. — Вы слышали, герр Эбенхольц? Она думает, что кому-то нужна…

Хэлена не смогла сдержать слёз и заплакала.

— Вот, это уже похоже на раскаяние, — издевался Дитрих. — Где там Готфрид?

На мгновение повисла пауза, во время которой они с демонологом искали глазами Готфрида. Хэлена в это время отметила, что Ина успела скрыться.

— Что с м-моими родителями? — спросила Хэлена сквозь слёзы.

— А ничего, — ответил Дитрих. — Сейчас тебя доставим в Труденхаус, а их отпустим. Они-то не виноваты, правильно, герр демонолог?

Эбенхольц пожал плечами, а Хэлена вдруг поняла, как коварно решил выполнить её просьбу Бог.

Вскоре подошёл Готфрид с двумя солдатами. Они связали Хэлене руки и застыли в ожидании приказа.

— Эта фройляйн — ведьма, — втолковывал Дитрих Эбенхольцу. — Предательница и ведьма. И шлюха к тому же, как вы сами могли убедиться.

Демонолог кивал, но Хэлена подметила, что делал это неискренне, словно боясь поспорить с ним. Она злилась на Дитриха за то, что он начал говорить о ней такое в присутствии Вольфганга. Пусть даже она его больше не увидит.

— Это не так, — со злобой процедила Хэлена. — Это ты — слабак. Слизняк, а не мужчина.

Дитрих мгновенно покраснел, его глаза вылезли из орбит.

— Что? — заорал он. — Да как ты смеешь, ведьма? Гога, я ей сейчас рыло разобью!

— Успокойся, Дит! — Готфрид поймал его за руку и оттащил. — Спокойно, нам она нужна живой.

— Да я и не собираюсь её убивать, — ответил тот.

— Но и калечить её не нужно!

— Гога, — начал Дитрих, а потом оглянулся на Хэлену, на стражников и Эбенхольца и сказал: — Давай отойдём.

Они отошли, и Хэлена видела, как Дитрих в чём-то оживлённо убеждает Готфрида. Слов она разобрать не могла. А вот теперь Готфрид начал спокойно и размеренно отвечать ему.

— Да ты спятил? — заорал Дитрих. — Как так можно?

Готфрид спокойно ответил ему и пошёл к Хэлене. Дитрих поспешил за ним, возмущаясь на ходу:

— Гога, у тебя совсем не все дома? Что за колдовство на тебе?

— А что? — отвечал тот. — Стражники ничего не вспомнят, потому что мы угостим их пивом. Так ведь?

Стражники переглянулись и неуверенно кивнули.

— Вот видишь, — сказал он Дитриху.

— Да это предательство, измена! — негодовал тот.

— Но я не могу по-другому, — отрезал Готфрид. — Иначе это преступление против чести.

— Ты — дурак! — рявкнул Дитрих.

— Хэлена спасла мне жизнь, — отчётливо и медленно, словно объясняя тугодуму, проговорил Готфрид.

— И что с того?