Ками Гарсия - Прекрасная тьма

— Итан! — встряхнула меня Эмма. — Ты в порядке?

Ее голос доносился издалека, так же, как и той ночью, когда я, мертвый, лежал на земле. А мог бы оказаться и под землей, как мама и Мэкон.

Запросто.

— Итан! — Линк потряс меня за плечо.

Меня переполнял поток неконтролируемых ощущений, о которых мне не хотелось вспоминать. Привкус крови во рту, шум в ушах…

— Он теряет сознание! — крикнула Лив, поддерживая меня.

Боль, оглушительный шум и что-то еще… Голоса. Фигуры. Люди.

Я действительно умер.

Задрав футболку, я дотронулся до рассекающего живот шрама. Значит, Сэрафина действительно ударила меня ножом, это был не сон! Сейчас шрам не доставлял мне неудобств, но он всегда будет напоминать о той ночи, когда я умер. Я вспомнил, в какой ужас пришла Лена, когда я показал ей шрам.

— Ничего не изменилось. Ты остался таким же, каким был, а Лена все так же любит тебя. Ты остался с нами благодаря ее любви, — мягко проговорила Арелия, понимая, что со мной происходит.

Я открыл глаза, головокружение почти прекратилось, я медленно приходил в себя. В голове роились бесчисленные мысли. Даже сейчас я не понимал, что произошло.

— Что вы имеете в виду — «благодаря ее любви»?

— Лена вернула тебя, — едва слышно прошептала Эмма. — А мы с твоей мамой помогли ей.

До меня не доходил смысл того, что она сказала, и я попытался повторить эти слова про себя. Лена и Эмма вернули меня из мертвых. Они скрывали это от меня. Я потер шрам, чтобы убедиться, что он на месте.

— С каких это пор Лена умеет воскрешать мертвецов? Если бы она умела, она бы давно воскресила Мэкона!

— Она сделала это не сама, — испуганно посмотрела на меня Эмма. — Она произнесла заклинание связывания из «Книги лун». Оно связывает смерть с жизнью.

Лена воспользовалась заклинанием из «Книги лун»!

Книги, которая обрекла Женевьеву и всю семью Лены на проклятие! Книги, из-за которой все потомки Женевьевы в день своего шестнадцатилетия объявляются светлыми или темными. Книги, благодаря которой Женевьеве удалось вернуть Итана Картера Уота к жизни всего на одну секунду — и за эту секунду она была обречена расплачиваться всю оставшуюся жизнь.

Это невозможно! Мысли ускользали, я не мог справиться с собой и плохо понимал, что происходит.

Женевьева. Лена. Цена.

— Как ты могла? — Я отшатнулся, пытаясь отползти подальше от круга видения.

— У меня не было выбора, — виновато посмотрела на меня Эмма. — Она не могла позволить тебе уйти. И я тоже. Не смогла.

— Это неправда, — затряс головой я, с трудом поднимаясь на ноги, — она никогда бы так не поступила.

Однако я понимал, что несу чушь. Именно так она бы и поступила. Они обе. Я знал это, потому что на их месте сделал бы то же самое. Но теперь это неважно.

За всю жизнь я ни разу не был так зол на Эмму, так разочарован.

— Ты знала, что книга ничего не дает просто так! Ты же сама говорила!

— Да, говорила.

— Лене придется заплатить за это, да и тебе тоже. И все из-за меня!

Мое сердце то ли разрывалось пополам, то ли собиралось взорваться и разлететься на тысячу частей. По щеке Эммы скатилась предательская слезинка. Вместо того чтобы перекреститься, она прижала два пальца ко лбу и закрыла глаза в безмолвной молитве.

— Она уже расплачивается за это! — задыхаясь, прокричал я.

Ее глаза. Выходка на ярмарке. Побег с Джоном Бридом. Слова сами пришли ко мне, и я выпалил:

— Она переходит на сторону Тьмы из-за меня!

— Если Лена переходит на сторону Тьмы, то не из-за книги. Книга заключила с ней другую сделку.

Эмма замолчала, не в силах договорить.

— Какую сделку?

— Она дала одну жизнь в обмен на другую. Мы знали, что будут последствия. Просто мы не знали, что книга выберет Мелхиседека.

Мэкон!

Быть того не может!

«Она дала одну жизнь в обмен на другую». «Другая сделка».

Моя жизнь в обмен на жизнь Мэкона.

Теперь я все понял! Понял, почему Лена так странно вела себя в последнее время, почему она замкнулась в себе, оттолкнув всех, кто любил ее, почему она винила себя в смерти Мэкона.

Потому что она действительно убила его.

Убила, чтобы спасти меня.

Я вспомнил заколдованную страницу, которую случайно обнаружил в ее дневнике. Что там было написано? Эмма? Сэрафина? Мэкон? Книга? Это была правдивая история событий той ночи. Вспомнил стихи на ее стене. Никто мертвый и Никто живой. Две стороны одной монеты. Мэкон и я.

«Все зеленое зыбко».

Тогда я подумал, что она перепутала строчку из стихотворения Фроста. [10] Парафраз стихотворения Роберта Фроста «Все золотое зыбко». ( Прим. перев. ) Но она оказалась права. Она говорила о себе самой.

Лене было больно видеть меня. Неудивительно, что она чувствовала себя виноватой. Неудивительно, что она сбежала. Сможет ли она когда-нибудь смотреть на меня, как раньше? Лена сделала это ради меня. Она ни в чем не виновата.

Во всем виноват я.

Все молчали. Пути назад не было, ни для кого из нас. Что сделано — то сделано. Я не должен был остаться в живых, но Лена и Эмма вытащили меня.

— Таков порядок вещей, и не в твоей власти изменить его, — сказала Твайла и прикрыла глаза, словно прислушиваясь к чему-то.

— Прости меня, — сказала Эмма, достала из кармана носовой платок и вытерла глаза, — прости, что не сказала тебе. Но я не жалею о том, что мы сделали. У нас не было другого выхода.

— Ты не понимаешь! Лена думает, что становится темной! Она сбежала с каким-то темным чародеем или инкубом! Из-за меня она в опасности!

— Чушь! Девочка сделала то, что должна была, потому что она любит тебя, — спокойно произнесла Арелия, собирая с земли подношения — кости, птичку и лунные камни. — Никто не может заставить Лену выбрать Тьму, Итан. Никто, кроме нее самой.

— Но она думает, что стала темной, потому что убила Мэкона! Думает, что уже сделала свой выбор!

— А на самом деле — нет, — произнесла Лив.

Она стояла чуть поодаль, чтобы не мешать нам.

— Значит, надо найти ее и все ей объяснить, — вдруг выдал Линк, сидящий неподалеку на старой каменной скамье.

Мой друг и вида не подал, что его смущает то, что я умер, а потом воскрес из мертвых. Как ни в чем не бывало. Я подошел к нему и сел рядом.

— Ты в порядке? — спросила Лив.

Лив. Мне было тяжело смотреть на нее. Я ревновал, обижался и втянул Лив в эту страшную историю просто потому, что решил, будто Лена разлюбила меня. Идиот, как я мог так ошибаться! Лена любила меня так сильно, что была готова на все, чтобы спасти меня.

Это я отказался от Лены, а не она от меня. Я обязан ей жизнью. Вот и все.

Я провел пальцами по деревянной спинке скамейки и нащупал вырезанные ножом слова:

В ХОЛОДНЫЙ-ХОЛОДНЫЙ ВЕЧЕР

Эта песня играла в Равенвуде в тот вечер, когда мы с Мэконом познакомились. Слишком явное совпадение, тем более для мира, где совпадений не бывает. Наверное, это знак. Но какой? Что я послужил причиной гибели Мэкона? Даже представить себе не могу, что ощутила Лена, когда поняла, что сохранила жизнь мне, но потеряла его. А если бы я так лишился своей мамы? Смог бы я потом смотреть на Лену и не видеть перед собой мертвое лицо мамы?