Ками Гарсия - Прекрасная тьма

— Не суй свой нос куда не надо, подруга! — Ридли смерила Лив холодным взглядом.

— Не будь дурой! Если Итан не любит Лену, то что мы тогда делаем посреди этой проклятой чащи?

— Отличный вопрос, хранительница! Я знаю, зачем я здесь, а ты что тут делаешь? Если ты, конечно, не влюблена в любовничка, — угрожающе ответила Ридли, приближаясь к Лив, но та не двинулась с места.

— Что я тут делаю? Южная звезда исчезла, фурия катаклизмов призывает луну до срока где-то у мифического Великого барьера, а ты спрашиваешь меня, что я тут делаю? Издеваешься, что ли?

— То есть любовничек тут ни при чем?

— Итан, который, кстати, на данный момент ничьим любовничком не является, ничегошеньки не знает о мире чародеев! Он по уши влип, без хранителя ему не обойтись, — стойко держалась Лив.

— Но ты-то пока еще не хранительница! Просить тебя о помощи — то же самое, что предлагать медсестре провести операцию на открытом сердце. К тому же, насколько мне известно, на этой должности вмешиваться в происходящее запрещено. Выходит, хранительница из тебя — так себе!

Ридли сказала правду. Существуют правила, и Лив нарушает их.

— Может, и так, но зато я прекрасно разбираюсь в астрономии. Без моих расчетов мы не сможем воспользоваться картой, и тем более найти Великий барьер и Лену.

Арклайт у меня в руках погас и остыл.

— Я что-то пропустил? — Линк вышел из-за кустов, застегивая ширинку. — Решил чайку в туалете попить. Вот так всегда, самое интересное — мимо!

Девочки растерянно уставились на него, а я попытался встать на ноги.

— Это еще что?! — Лив вдруг постучала по селенометру. — Показатели просто зашкаливают, этого не может быть!!!

По лесу прокатился оглушительный треск ломающихся веток. Наверное, Охотник все-таки догнал нас! А потом мне пришел в голову другой вариант, сразу же вызвавший у меня чувство вины.

Возможно, это человек, который не хочет, чтобы мы его нашли.

Человек, который умеет управлять явлениями природы.

— Бежим!

Треск становился все громче, деревья с обеих сторон затрещали и упали, преградив мне путь. Я попятился. Последний раз, когда передо мной падали деревья, это нельзя было назвать случайностью.

«Лена! Это ты?»

В нескольких метрах от нас огромные замшелые дубы и сосны вдруг вырвало с корнем и швырнуло на землю.

«Лена, не надо!»

— Детка, пора доставать конфетку! — крикнул Линк и, спотыкаясь, подбежал к Ридли.

— Не смей называть меня деткой!

Небо, которое я так давно не видел, потемнело, все заволокло черными тучами чародейской магии. А потом я почувствовал что-то.

Нет, скорее — услышал.

«Итан, беги!»

Это был ее голос, голос, который так долго молчал! Но если Лена говорит «беги», то кто же вырывает с корнем деревья?

«Эль, что происходит???»

Ответа не последовало. Нас окружала тьма, тучи сгущались, и я вдруг понял, что это не тучи.

— Осторожно! — крикнул я, хватая Лив за руку, и толкнул Линка к Ридли.

Как раз вовремя: в следующую секунду с неба посыпался дождь из сломанных сосен, они воткнулись ровно в то место, где мы стояли. В глаза и рот попала пыль, я зажмурился и закашлялся.

Лена молчала, но появился другой звук: громкое жужжание, как будто мы наткнулись на огромный улей с пчелами, когда те собираются убить пчелиную матку Пыль стояла столбом, я с трудом разглядел лежащую рядом со мной Лив. Ей рассекло бровь, кровь текла по лицу. Ридли рыдала, склонившись над Линком, его зашибло тяжелым сосновым суком:

— Очнись, Мятая Банка! Ну же, открой глазки!

Я подполз к ним, Ридли отпрянула с выражением неописуемого ужаса на лице, глядя не на меня, а на кого-то за моей спиной. Жужжание становилось все громче, я затылком почувствовал обжигающее ледяным холодом присутствие темного чародея. Я обернулся — сзади поднималось что-то вроде пирамиды из сосновых иголок, она росла, на глазах превращаясь в огромный костер, гигантскую пылающую массу, до самых черных туч.

Только вот языки пламени не обжигали и были не красными, а желтыми, как глаза Ридли, излучая холод, скорбь и страх.

— Господи, это она, — Ридли зарыдала еще громче.

Из полыхающей желтым огнем пирамиды появилась каменная плита, на которой лежала женщина. Выражение ее лица казалось умиротворенным, как у почившей святой, которую вот-вот торжественно пронесут по улицам города. Но это была совсем не святая.

Сэрафина.

Ее глаза резко распахнулись, губы искривились в леденящей душу улыбке. Она потянулась, словно просыпающаяся кошка, и встала на ноги.

Снизу казалось, что ростом она не больше полутора метров.

— А ты ждал кого-то другого, Итан? Понимаю. Правду люди говорят, яблоко от яблони недалеко падает. А в нашем случае эта поговорка подтверждается с каждым днем.

Сердце гулко забилось в груди. Я отвернулся, не в силах смотреть на красные губы Сэрафины, на ее черные волосы. Мне не хотелось видеть это лицо, так похожее на лицо Лены.

— Не подходи ко мне, ведьма!

Ридли плакала, сидя на корточках рядом с Линком, раскачиваясь взад-вперед, как умалишенная.

«Лена? Ты слышишь меня?»

— Я пришла не за тобой, Итан, — раздался над языками пламени чарующий голос Сэрафины, — тобой займется моя драгоценная дочь. Она так выросла за этот год, ты не находишь? Приятно видеть, как твой ребенок реализует свой потенциал, — отрада для матери.

Она говорила, не обращая внимания, что языки пламени почти лизали ей ноги.

— Нет! Лена не такая, как ты!

— Где-то я это уже слышала! Ах да, в день ее рождения! Но тогда ты верил в то, что говоришь, а теперь врешь мне в лицо. Ты же знаешь, что потерял ее! Она не может изменить то, чему суждено случиться.

Пламя поднялось Сэрафине до талии. Ее черты были идеальны, как у любой из рода Дачанис, но в ее лице они словно бы искажались.

— Лена не может, а я могу! Я сделаю все, что угодно, чтобы защитить ее!

Сэрафина улыбнулась, и у меня внутри все сжалось. Ее улыбка была так похожа на улыбку Лены, по крайней мере, на то, как она улыбалась в последнее время. Пламя поглотило Сэрафину почти целиком, но ее голос продолжал нашептывать мне на ухо:

— Такой смелый, совсем как твоя мамочка! Она перед смертью, кажется, тоже говорила что-то в этом роде. А может, и нет. Знаешь, такие вещи забываются, потому что они ровным счетом ничего не значат!

Я замер. Сэрафина стояла рядом со мной, окруженная языками пламени. Огонь был не обычный, от него веяло адским холодом.

— Твоя мать была никем. Ее смерть не была героической, она умерла зря. Просто из-за моей маленькой прихоти, со мной такое случается. Ее смерть — пустой звук. Как и твоя.

Руки сами потянулись к ее горлу, мне хотелось растерзать ее. Но ладонь прошла сквозь воздух — она явилась нам в бесплотной форме. Мне хотелось убить Сэрафину, а я не мог даже дотронуться до нее.