Юрий Волузнев - Черное зеркало

— Я согласна, — прошептала Лариса. Улыбнулась и взглянула на Даму прояснившимися глазами.

— Простите, пожалуйста. Но я до сих пор не знаю вашего имени. Кто вы?

— Мария…

— Насколько я понимаю, Николай Николаевич, поздравлять тебя не с чем. — Люлько недовольно скривился. — Всех ты, приятель, упустил. Даже пенсионерку эту чертову…

— Мы наблюдали за ее квартирой, — пожал плечами Гаврилов, прикуривая сигарету от разовой зажигалки. — Как в воскресенье утром из дома вышла, так больше и не возвращалась. И никто ее больше не видел. Даже за своей тачкой не приходила… Очевидно, у сына была. Поскольку там ее следы и теряются.

— Конечно, надо было бы и за той квартирой понаблюдать… — покачал головой Люлько. — Да ведь за всеми действительно не уследишь. И людей маловато. Других дел под завязку… Ну а сын что говорит?

— Ничего он не говорит. Тоже исчез… Да и в квартиру-то его только случайно попасть смогли. Звонили — никто не открывает. Не ломать же двери… Хорошо, учуяли, что оттуда газом прет. Вызвали газовщиков, из жилконторы кое-кого… Участкового пригласили. Вот только тогда и вошли.

— Там что, на плите что-то убежало?

— Да в том-то и дело, что все в полном порядке оказалось… Может, до нашего прихода кто выключил? Но в квартиру по первости, пока не просифонили, буквально войти было невозможно… Пошуровали. Никого. Только во второй комнате обнаружили следы крови. Гильзу стреляную. И вот этот парабеллум…

— Он самый? — заинтересованно спросил Люлько. — Ну-ка, покажь!..

— Он… — как-то странно взглянув на своего шефа, проговорил Гаврилов. — Все пули — и в Бутенко, и в Лапина, и в Саню… всех не перечислишь — все из этого ствола… Но вот что странно…

— Погоди! — перебил его Люлько. — Вот тут, смотри, надпись. «Мише Липскому на вечную память от Вани Лешака»… Так выходит, это пистолет самой Липской?

— Вероятно… Скорей, ее отца. Она же Михайловна…

— Опять эта стервоза! — в сердцах ударил кулаком по столу Люлько. — Ну куда она опять подевалась?!. И кого она на этот раз порешила?.. И где труп?.. Скажи мне, Коля, ты вообще собираешься когда-нибудь эту потаскушку вылавливать?..

— Приметы разосланы. Оба ее имени известны… Да тут на днях уж поймали было. Да только два ротозея каких-то ее прошляпили… Сама к ним сдаваться подошла. А этим балбесам показалось, что она бредятину пьяную несет… Потом спохватились, да уж поздно было — ее и след простыл. Вызвали ПМГ. Те покатались по ближайшим кварталам, но… Как говорится, что с возу упало, то…

— Ясно…

— Кроме того, — продолжал Николай. — Из касс Московского вокзала сообщили, что она брала билет до Свердловска. На имя Ермаковой… Ребята до самого отхода поезда возле вагонов торчали, но она так и не села. Проводницу предупредили, чтобы сообщила, если где-нибудь по пути объявится…

— Держи карман… — хмыкнул Люлько.

— У меня вопрос возникает, — помолчав, произнес Гаврилов. — Зачем она сдаваться шла?.. Ведь неспроста, наверное?..

— Ну мало ли!.. Сам же сказал — пьяная бредятина. Вот небось по пьянке моча в голову и ударила… В итоге не дошла же…

— Не дошла, — согласился Гаврилов.

Люлько покосился в его сторону.

— Эту дрянь прошляпили, Бирюкова упустили… — недовольно проворчал он.

— Да, возле Витебского… Девки какие-то у оперов отбили. И в их собственной милицейской машине и увезли… Нашли потом эту тачку в проходном дворе на Казачьем переулке…

— Работнички… — усмехнулся Люлько. — С какими-то ссыкушками сладить не могли… Хреново работаем. Очень хреново… — вздохнул он. — Да ведь и то понимаю, что и людей не хватает. В прежние-то добрые времена всю эту секту дурацкую живо бы к ногтю прижали. А сейчас… Всяк в сторону косится, норовит лишнюю копейку урвать… Да и ты, небось, тоже?..

— Да. Не помешало бы… — вздохнул Гаврилов. — А то и так-то со скрипом до зарплаты дотягиваю. Да еще эти алименты долбаные…

— С бывшей женой-то не встречаешься? Не нагулялась еще?.. Не думает возвращаться?

— Какое там!.. — кисло усмехнулся Гаврилов. — Мужики видели, говорят, богатого нашла. Торгаша какого-то. И сама в бизнесе крутится… Деловая стала до охренения. Сына показывать не хочет. Говорит, я его ничему путному научить не смогу. Только тому, как умных и предприимчивых людей за решетку кидать. И то лишь от зависти, что сам дурак… Поэтому, говорит, и в милицию пошел…

— Вот Липскую поймаешь — и женись, — пошутил Люлько. — За ней как за каменной стеной будешь. Ты ей сразу так и скажи — либо за меня, либо за решетку…

— Один такой уж женился, поимел счастье… — покосился Гаврилов. Теперь небось не знает, как и пятый угол найти… Нутром чую, что он ни в чем не виноват. Подставили со всех сторон дурака…

— Мне тоже так кажется, — кивнул Люлько. — Но пока нам так толком ничего и не известно…

Закурил. Покосился в угол. Усмехнулся про себя.

Гаврилов перехватил его взгляд. Тоже усмехнулся.

— Кстати, о девках, — произнес он через некоторое время. — Как вы знаете, брата Липской тоже мертвым нашли. В собственной квартире.

— Застрелен? Из этого?.. — Люлько кивнул в сторону парабеллума.

— Нет. Шея свернута. Какой-то прием то ли карате, то ли чего-то подобного. В квартире полный разгром. В его офисе тоже. И везде следы женской обуви… Такая же картина в офисе, где прежде Бирюков работал. Разгром. Трупы. И женские следы… Вот вам и ссыкушки!.. Даже не таятся!..

— Действительно, странные дела… Ох уж мне бабы!.. — вздохнул Люлько. — Господи! Что творится! Весь мир кувырком!.. Этим девкам не убивать бы, а дом в уюте содержать, да детей воспитывать… А то ведь сколько уж по городу хожу, а — вот те крест! — сто лет беременной бабы не видел! Два-три года пройдет, и смело можно будет все школы и детсады закрывать… Кстати! Об этой соплячке вспомнил. О сестре Бирюкова. Ты нашел ее?

— Да. Со своим дружком за городом была. На сабантуе каком-то… Про Липскую не знает. Говорит, ее приятели посадили ее в метро, и с тех пор не видела. Что-то про Веселый Поселок бубнила…

Люлько рассеянно вертел в руках старый парабеллум. Николай покосился на него и вспомнил наконец, что он хотел сказать, пока тот его не перебил. Нечто такое, что буквально потрясло его своей абсурдностью.

— Но самое странное во всем этом деле совсем другое, — начал он.

— Что еще, по-твоему?..

— Вот этот самый ствол.

— Что в нем странного? — пожал плечами Люлько. — Ствол как ствол… Не хуже и не лучше других.

— Но самое поразительное, что он беззубый.

— То есть?..

— Не может стрелять. Боек у него спилен начисто. И не вчера. Экспертиза показала, что боек был спилен много лет назад. И не исключено, что в том же сорок пятом…

— Чепуха какая-то… Что ты несешь?.. Он же стрелял!