Александр Бруссуев - Радуга 1

Любители острых ощущений без промедления дернули бы за нее и провалились бы куда-нибудь к центру Земли. Или приняли бы на голову десятитонную глыбу, или порадовали бы себя еще каким сюрпризом. Иван эту рукоять старательно и осторожно изучил, освободив от лишнего песка, и пришел к выводу: одним концом эта штучка крепится к чему-то, что должно открываться.

Плотно уперев спину в противоположную стену, широко расставив ноги в сидячем положении, он вздохнул, перекрестился и потянул за веревку, которую предварительно привязал к рукояти. На удивление она подалась легко, словно сдвинул всего лишь пустой паровоз без присоединенных к нему вагонов с блеющим и мычащим скотом. Ивану показалось даже, что от усилия у него позвонки высыпались в трусы. На деле же столь удивительные ощущения были созданы стеной за спиной — она сдвинулась! Причем, не куда-то в сторону, а вниз, образовав щель.

Иван быстро на карачках отполз в сторону и затаился. Не успели капли пота с кончика носа два раза впитаться в пол, как он решил «растаиться». Ваньша вернул рукоять в прежнее положение — щель исчезла, он перевел дыхание.

Стена при детальном исследовании наличие в себе подвижной составляющей никак не обнаруживала. Рукоять играла роль «качельного стопора»: дернул — через скрытый под полом блок камень в стене просел, вернул в прежнее положение — камень тоже встает на место. Вдоволь наигравшись и даже проголодавшись, Иван оставил в стене щель, даже больше — выкатил на себя камень квадратного сечения. Образовалась еще одна дырка, за которой было что-то.

Ваньша перекусил шоколадом с минералкой и продолжил изыскания. Бросить все и уйти было решительно невозможно.

Лаз уходил вниз, но, вероятно, не очень глубоко. Смысл делать сверхглубокую скважину, чтобы потом ее так маскировать, отсутствовал. Иван потратил еще немного времени, чтобы добыть из вспученного пола камень, свободно проходящий в дыру и, сосредоточившись, толкнул его внутрь. Булыжник глухо упал на дно, сверху на него сразу же свалилось еще что-то, явно не подушка из лебяжьего пуха. Все правильно: пытая рукоять, он слышал посторонний звук, объяснить который можно было только активацией самой примитивной защиты от нежелательных посетителей — валун на голову.

Однако лезть внутрь Иван не торопился, засунув, сколько позволял телескопический щуп, анализатор воздуха. Сразу с легким шипением и тупым ударом внутри задействовалось еще что-то. Это было удивительно, он на вторую ловушку не рассчитывал. Посветив фонарем, он заметил темный силуэт кола, воткнувшегося как раз чуть повыше сверзившегося камня.

— Мда, — почесал Иван в затылке. — Будто фараона охраняют.

Звук собственного голоса несколько ободрил. Если индикатор не соврал от испугу, то воздух там был, причем вполне пригодный для дыхания.

Все-таки Ваньша полез. Или остальные смертоносные ловушки от времени утратили свой убийственный статус, или их просто не было. Его глазам послушный луч света выхватывал из темноты и плошки светильников, установленных по стенам, и некогда резные лавки под ними, и надписи. Они вот, как раз, были замечательны тем, что выделялись своей разноязычностью. Он углядывал и готические буквы, складывающиеся в слово Valge, и, наверно, иврит, и совсем непонятные значки. Также везде был нарисован равносторонний крест. Иван начал осторожно двигаться по кругу, пока не обнаружил еще одну совсем невеликую размером комнату. Вход в нее не просматривался ни с какого места, узкий, в ширину плеч, он терялся в тенях вертикальных перегородок.

Он, пытаясь бессмысленно контролировать каждый свой шаг, вошел внутрь и первое, что увидел — было кантеле. Оно покоилось на каменном выступе, изящное и, на беглый взгляд, хрупкое. Скорее всего так оно и было, время не щадит. Если бы оно было сделано из челюсти гигантской щуки, то, может быть, до него можно было докоснуться. Но то кантеле сгинуло то ли в водах Балтики, то ли в Ладоге, или Онеге.

Едва подумав так, Иван увидел и гроб. Он не был на колесиках, не был он также и зловеще черного цвета, вообще на гроб он не походил. Скорее, это была усыпальница. Она стояла на каменном изваянии и давала блики в свете фонаря. В воздухе, как ни странно, ощущался аромат цветов. У Ивана от внезапно нахлынувшей радости заслезились глаза, и он опустился на колени.

Издавна существовала легенда, что где-то на берегах Ладоги похоронен в золотом гробу сам Рюрик, его искали все, кому не лень. Может быть, конечно, есть еще одно место, где покоится неведомый, непонятный и нечеловеческий первый родоначальник русских царей, но здесь лежит гораздо более значительная фигура. Иван перекрестился и больше не знал, что делать. Моисей, старый Вяйнемёйсен, человек, избранный Богом — это слишком ответственно для простого «бялорусского» парня, чтобы становиться доморощенным «Генри Шлиманом». Иван осторожно поднялся и, неловко пятясь, вышел из склепа.

Добравшись до комнаты с надписями на стенах, он выключил фонарь и минут пять простоял в полнейшей темноте, не мало не беспокоясь о мраке, мягко сжавшем его в своих щупальцах. Вообще-то, у каждого щупальца есть жало, способное ранить прямо в сердце, но Ванька об этом не думал. Он растворялся в Вечной Ночи, в небытии и безвременье. Это было даже приятно, так наверно чувствует себя младенец в утробе матери.

Да что это я, совсем с ума сошел! — прошептал он. — Поколения меня осудят, не говоря уже про корешей. Вот черт! Прости Господи.

Иван включил фонарь и достал свой телефон. Нынче телефоны не всегда служат только средством коммуникации. Можно еще, например, по ним время узнавать, музыку слушать, кино смотреть, записывать на диктофон слова сержанта в мышиного цвета форме перед тем, как он тебя ударит. Много всего.

Он вернулся в усыпальню величайшего из людей и, не делая от входа ни шага вперед, начал методично фотографировать, ориентируясь на луч света своего Maglight'а. Закончив, Иван старательно проверил снимки: что-то получилось, вполне достойное качество, потом можно будет попробовать разобраться.

На поверхность он выбрался, когда там стояла уже глубокая ночь. Звезды перемигивались, шумела где-то Ладога, предвестница восхода солнца, коварная Венера, до своих 48 градусов еще не добралась. Да ее вообще видно не было, может и нету ее вовсе, байки это все. Как известно из Гоголя Луну делают в Гамбурге, причем очень худого качества. Где же делают Венеру, Астарту, былую комету — предвестницу конца света, рогатую Афину Палладу, Люцифера, Баал-зевула или, как там еще называли эту подлую планету? Пес его знает, может в том же Китае.

Иван благополучно добрался до покрытой росой машины и, не потревожив покой спящего рыбацкого стойбища, поехал домой. У него прибавилось дел. Как известно, самые беззаботные — это нищие. Ваньша с сегодняшнего вечера перестал быть среднестатистическим гражданином. В его рюкзаке покоились килограмм пятнадцать золотых изделий в слитках, мягких и податливых на нажатие ногтем, как свинец. Их он взял из той комнаты, что была перед усыпальницей. Вообще, там было много полезных вещей, но вряд ли когда-нибудь у него поднялась бы рука на произведения искусства. Разве что на это колье, так прекрасно гармонирующее с кольцом Людмилы.