Виктор Песиголовец - Любовница Леонарда[СИ]

Захватив из гостиной новогодний номер женского журнала, который так и не удосужилась прочитать, да несколько местных газет, Архелия пришла на кухню и включила электрочайник.

Только присела за стол, как за окном, где-то возле гаража, раздался хруст. Она бросилась к занавеске, отдернула и приникла лицом к стеклу. Но ничего толком разглядеть не смогла — темно.

Постояв с минуту, вернулась к столу, заварила чай и уселась на табурет. Чего, собственно, волноваться? На всех окнах — крепкие решетки, входная дверь — металлическая, запоры — надежные.

Архелия насыпала из банки немного меда в блюдце, отрезала кусочек булки и принялась пить чай. И в этот момент в гостиной зазвонил телефон. Пока добежала, он умолк. Странно, кто это мог звонить в час ночи?

Она выключила свет и, прежде чем вернуться на кухню, подошла к окну. Стояла и вглядывалась в темноту. Вскоре разглядела очертания забора, калитку, ствол старой груши, а затем — улицу и дом Васьки Гладуна. Подняла глаза вверх — в черном небе ни луны, ни звезд, их полностью скрыли тучи. Уже хотела отойти, но вдруг увидела сноп света — со стороны магазина по улице медленно проехала легковая машина и повернула к школе.

Девушка хлебала чай, листала журнал и пыталась понять, отчего она так разволновалась. Ну, хрустело что-то под окнами, ну, звонил телефон, так разве это повод для тревоги? Чтобы окончательно успокоиться, достала из серванта бутылку, из которой потчевала участкового, и выплеснула в стакан остатки коньяка. Зажмурившись, вылила его себе в рот, глотнула. И уже через пять минут почувствовала себя гораздо лучше. А еще через пять отставила чашку с недопитым чаем и отправилась спать.

Утром проснулась гораздо позже обычного — не в шесть, а почти в семь часов. Спала бы, наверно, и дольше, да разбудил настырный рев Березки, доносившийся из сарая. Архелия вскочила с постели, наспех умылась, накинула на себя старый отцовский тулуп и вышла во двор. Сделала шаг и, бросив мимолетный взгляд на конуру, чуть не упала в обморок. Под оградкой палисадника в луже замерзшей крови лежал Шарик, насквозь проткнутый вилами.

— А-а! — истошно закричала девушка и, уронив подойник, бросилась обратно в дом.

Через час во дворе Гурских появился Отечко. Осмотрел труп собаки, походил по двору, заглянул в сад, в палисадник, долго торчал в огороде. Вернувшись, попросил:

— Хорошенько посмотри, Лия, все ли у тебя на месте? Может, пропало чего-нибудь?

— Да вроде все на месте, — неопределенно пожала плечами молодая хозяйка. — Дядя Петя, вы думаете, ко мне наведывались воры?

— А то кто же? — хмыкнул участковый. — И воры, как видишь, серьезные, такого пса, сволочи, не пожалели, погубили…

Уходя, посоветовал:

— Впредь на ночь свет во дворе не выключай! И если услышишь или увидишь что-то подозрительное, не стесняйся, сразу звони мне.

Узнав от внучки о ночном происшествии, Евдошка встревожилась.

— Так, значит, ничего из хозяйства не пропало? — переспросила она и печально покачала головой. — Это плохо, очень плохо!

— Что ты такое говоришь, бабушка? — удивилась Архелия. — Что же тут плохого? Наоборот, хорошо!

— Да нет, — не согласилась старушка. — Выходит, что те, кто шастал у тебя ночью по двору, не воровать приходили.

— А что же им было нужно? — заволновалась девушка.

— Вот и я думаю — что? — бабка достала сигарету и, отрешенно глядя куда-то в угол светелки, начала ее разминать. Затем закурила и негромко произнесла: — Сегодня же проведем обряд, который защитит твой дом от нежелательных гостей, а двор — от вторжения людей, замысливших против тебя недоброе. Сейчас попьем чайку и пойдем. Мешкать нельзя, мало ли что…

Обряд оказался простым и времени занял немного. Евдошка трижды обошла дом, каждый раз останавливаясь на углах и под окнами, щедро рассыпала соль и бубнила какие-то заклятья. Потом сунула под ворота и калитку дольки чеснока, побрызгала водой из бутылки бетонную дорожку и разбросала по двору несколько горстей соли, смешанной с маком.

— Все, можешь быть спокойной! — с улыбкой сказала внучке, закончив обряд. — Ни один враг уже не проникнет на твою территорию.

— Теперь мне нечего бояться! — повеселела Архелия.

Она ласково обняла старушку, поцеловала в щеку и повела ее в дом потчевать обедом.

Войдя в прихожую, Евдошка остановилась, озабоченно взглянула на свою подопечную и со вздохом заметила:

— Здесь-то ты в безопасности, но в других местах и, особенно, на улице уязвима. Помни об этом и будь осторожна! И лучше никуда не ходи после того, как стемнеет, сиди дома!

— Неужели ты думаешь, что за мной действительно кто-то охотится? — неуверенно проговорила девушка, стараясь не показывать своего беспокойства. — Вряд ли! Ну, кому я нужна?

— Э, не скажи! — бабка похлопала ее по предплечью и, взявшись рукой за поясницу, стала медленно нагибаться, чтобы снять галоши. — У любой ведьмы всегда полно врагов! Даже у такой молодой и начинающей, как вот ты….

Архелия пожала плечами, затем быстро присела и помогла Евдошке разуться. Оставшись в одних бурках, та поплелась за внучкой на кухню. Сразу достала из кармана фартука пачку сигарет, бросила на стол и тяжело опустилась на табурет.

— В общем, поберегись, милая, очень тебя прошу! — промолвила негромко, но с чувством.

В ее глазах девушка увидела тревогу и разволновалась еще больше.

Отобедав, старушка ушла домой кормить своих курочек и поросенка, а молодая хозяйка осталась одна.

Но ненадолго. Вскоре ее окликнул с улицы громкий мужской голос. Посмотрела в окно — у калитки Микола Грицай, рядом с ним — здоровенная овчарка.

Накинув курточку, пулей выскочила во двор.

— Заходи, Колька!

Тот неторопливо отворил калитку, пропустил поперед себя собаку, потом вошел сам.

— Вот тебе, Лия, хороший сторож! — промолвил весело, но немного смущенно. — Показывай, куда его определить. Я тут и цепь крепкую захватил…

Архелия указала на железный кол, вбитый в землю, к которому еще недавно был привязан Шарик.

— А где ты взял это чудо? — спросила, с восхищением глядя на овчарку.

— Не узнаешь разве? — ухмыльнулся Грицай, прилаживая цепь к привязи. — Это же Рекс, пес Сан Ваныча!

— Он что, подарил его тебе? — удивилась девушка.

— Не подарил, а отдал в обмен на литр первоклассного самогона! — уточнил Микола и стал деловито осматривать конуру. — Вроде не очень тесная… Сан Ваныч частенько того, в невменяемом состоянии, и Рекс, бывало, целыми днями выл от голода. Спасибо соседке, тетке Калине, она подкармливала пса. А то уже издох бы давно.

Архелия метнулась в дом и через минуту появилась с кастрюлькой. Безбоязненно подошла к собаке, достала из-под конуры железную алюминиевую миску и до краев наполнила ее борщом. Затем вынула из кармана кусок хлеба, покрошила.