Виктор Песиголовец - Любовница Леонарда[СИ]

— Давай, Рекс, кушай!

Пес с недоверием посмотрел на девушку, потом — на Миколу, потоптался в нерешительности. Потом быстро подошел к миске и набросился на еду. Хлебал так проворно и жадно, что она опустела уже через несколько секунд. Архелия вылила в нее остатки борща, покрошила еще один кусок хлеба и, благодарно улыбнувшись Грицаю, предложила:

— Идем, Колька, я тебя чайком напою! А если не обедал еще, то и покормить могу.

— Да я только что из-за стола, — стал отказываться тот. — И на склад мне уже пора. Перерыв заканчивается…

— Ну, чаю-то можно выпить? — с обиженным видом произнесла хозяйка. — А на складе подождут. Там что, так много сейчас работы?

К чаю она подала гренки, вишневое варенье и мед. Предложила и коньячку, но Грицай отказался.

Беседовали о ночном происшествии, о погоде, вспоминали покойного дядьку Михайла…

Наконец Микола решительно поднялся и, поблагодарив за угощение, начал прощаться.

Хозяйка вышла проводить его.

В веранде споткнулась о старые галоши и чуть не упала. Он подхватил ее под руку.

— Осторожно, Лия!

Обуреваемая каким-то чувственным порывом, девушка в знак благодарности вдруг потянулась губами к лицу Грицая, ткнулась ими в щеку и, отпрянув, смущенно потупилась. Она и сама от себя не ожила такого поступка, все произошло помимо ее воли.

Парень растерянно опустил руки, что-то хотел сказать, но лишь открыл и закрыл рот, не произнеся ни звука. А потом порывисто обхватил девушку за плечи и коротко поцеловал в губы.

Когда она опомнилась, он уже выскочил за калитку.

Практически следом за ним выбежала на улицу и Архелия. Она так разволновалась, что решила немедленно поведать Евдошке о том, что произошло, и попросить у нее совета.

У магазина остановилась, подумав, что нужно бы купить бабке гостинцев. Денег в кармане не оказалось, но продавщица Тонька редко кому отказывала в кредите.

Взяв конфет, халвы и несколько пачек сигарет, девушка вышла из магазина и сразу же наткнулась взглядом на белую иномарку, стоявшую метрах в двадцати. В ней сидели двое стриженых мужчин, чем-то похожих друг на друга, и дымили сигаретами.

Архелия спустилась с крыльца и не спеша пошла вдоль улицы. Дойдя до хаты Евдошки, оглянулась. Белая иномарка все еще стояла на прежнем месте. Но мужчины уже покинули салон и стояли рядом с ней. Судя по их жестикуляции, они о чем-то оживленно беседовали или даже спорили. Этих людей девушка не знала и никогда не видела прежде.

— Ой, молодец, что пришла засветло! — обрадовалась старушка, увидев на пороге внучку. — Посидишь, погостюешь у меня, а потом я тебя провожу домой.

— Бабушка, я хочу с тобой посоветоваться! — начала та скороговоркой, бросая гостинцы на стол. — Так получилось, что мы с Миколой, сыном покойного дяди Миши Грицая, поцеловались. Ну, так получилось… И я не знаю, как мне теперь смотреть ему в глаза…

Выспросив все подробности и поинтересовавшись тем, как Архелия относится к парню, нравится ли он ей, Евдошка сделала неожиданное признание:

— Я уже не раз ловила себя на мысли, что этот Микола очень бы подошел тебе в мужья. По-моему, он самый порядочный и толковый хлопец в здешних краях. И, главное, не пьет! Ты, конечно, еще очень молода, но, поскольку осталась без отца и матери, надо выходить замуж. Одной жить негоже, тебе нужна опора в жизни, защита, надежное мужское плечо. Да и твоим хозяйством, я думаю, молодой Грицай смог бы неплохо управлять, вздумай ты нарожать ему детишек и отойти от дел.

— Оно так, бабушка! Но Микола ведь женатый человек! — развела руками девушка. — У него хорошая супруга. И сынок недавно родился…

Старушка взглянула на внучку с иронией:

— Вот же ты какая жалостливая да совестливая! О себе надо думать, о себе! Не пропадут ни жена, ни сын Миколы, коли останутся без него. Сейчас, слава Богу, не голод.

— Но на меня ведь талашковцы коситься начнут, вздумай я увести Грицая из семьи! — воскликнула девушка, присаживаясь на топчан. — Да и удастся ли увести — еще вопрос. Только сраму наберусь!

Евдошка подбоченилась и с укоризной покачала головой.

— Милая, да ты же ведьма! — напомнила она. — Для тебя не составит труда сделать так, чтобы этот Микола бегал за тобой, как собачонка за хозяином! И не нужно никого жалеть! Жалость к чужому человеку — запретное чувство для ведьмы. Она должна думать только о собственной выгоде. Иначе — зачем становиться ею, брать грех на душу? И бояться пересудов тоже не стоит! Что тебе досужая болтовня талашковцев? Да чихать на нее! Кстати, завтра утром приду к тебе и продиктую с десяток разных заговоров и заклятий — на всякие случаи в жизни. А чего знать не будешь — смело обращайся к Равзе, он научит, подскажет.

Архелия некоторое время молча размышляла, потом подхватилась и решительно заявила:

— Я думаю так: пусть все идет, как идет! Если Микола станет проявлять ко мне повышенный интерес, я отталкивать его не буду. А там — как судьбе угодно. Но ни привораживать его, ни бегать за ним не хочу!

— Ты не забывай, что ведьме найти себе пару не так-то просто! — со вздохом произнесла бабка, наполняя чашки душистым домашним пивом. — Не держатся возле нее мужики, сбегают! Если их, конечно, колдовством не удерживать возле себя…

Девушка только махнула рукой и, взяв свою чашку, опять опустилась на топчан. А старушка присела на табуреточку у плиты и закурила.

Дальше они говорили в основном о ночном происшествии.

Когда начало смеркаться, Архелия засобиралась домой.

— Я тебя провожу! — Евдошка накинула свое пальтишко и пошла следом за внучкой в сени.

Там, кряхтя, натянула на бурки галоши и принялась отпирать входную дверь.

Первой за порог вышла девушка, за ней — старушка. И тут из-за угла хаты выскользнул высокий плечистый мужчина и бросился к ним. Женщины громко закричали.

Схватив перепуганную внучку за рукав, бабка буквально втащила ее в сени и хотела захлопнуть дверь. Но тут громыхнул выстрел. За ним — еще один. Сразу же, как по команде, залились звонким лаем соседские собаки, а на улице, где-то совсем недалеко, послышались возбужденные голоса.

Архелия, взвизгнув от боли, упала навзничь. На нее, как куль, свалилась Евдошка.

В следующий миг в сени влетели Петька Гнездилов и учитель физкультуры Кондратьевич.

— Кто это стрелял? Вы видели? — закричал Петька и осекся — из горла старушки струей хлестала кровь и растекалась по деревянному полу.

Мужчины вытащили девушку из-под безжизненного тела, усадили на порог.

— Ты как, цела? — Кондратьевич бегло осмотрел ее голову.

— Рука! — простонала она.

Учитель физкультуры схватил одну руку Архелии, потом — другую, стал осматривать их.

— Браслет! В него попала пуля, и, видать, срикошетила, — возбужденно закричал он. — Ну, Лия, ты в рубашке родилась!