Абрахам Меррит - Храм лис

Ю Чин показался в дверях, подошел к ней, и опять убаюкивающий покой заструился из его глубоких глаз. Джин попыталась приподняться, поприветствовать его: мозг ее был ясен, но тело не слушалось. Ю Чин коснулся ее лба, слабость исчезла. Он сказал:

— Все хорошо, дочь моя. Теперь нам нужно поговорить. Выйдем в сад.

Он хлопнул в ладоши. По его сигналу появилась смуглая Фьен-ви, и с ней двое одетых в голубые одежды мужчин. Они несли кресло. Женщина подняла Джин, усадила в кресло. Мужчины вынесли ее в широкие двери, спустились по пологим ступеням к голубому бассейну. Джин с интересом осматривалась.

Храм стоял на выступе горы. Он был выстроен из коричневого камня и темного дерева. Стройные колонны, изгрызенные зубами столетий, поддерживали изогнутую крышу, крытую голубой черепицей. От широкой двери, через которую они вышли, спускался двойной ряд статуй лисиц, похожий на аллею сфинксов в Фивах. Аллея заканчивалась на полпути к бассейну. По склону горы вилась древняя лестница, по которой Джин тогда поднималась… Там, где лестница подходит к храму, росло покрытое белыми цветами дерево. Оно колебалось на ветру, как пламя свечи.

А весь храм неуловимо похож на голову лисы, морда лежит между лап — скульптурных аллей, вершина горы — лоб, а белое цветущее дерево как белое пятно в волосах той женщины…

Они подошли к бассейну. Лицом к синей пагоде стоит скамья. Фьен-ви накрыла ее подушками. Джин Мередит заметила, что у скамьи есть ручки, а на конце каждой ручки голова лисы. На спинке скамьи вырезана цепочка танцующих лис. По обе стороны скамьи выбиты в камне маленькие тропки, будто следы небольших зверьков, которые спускаются на водопой.

Джин посадили на скамью, и она утонула в подушках. Если бы не эта скамья, было бы полное впечатление, что она сидит у бассейна, который Мартин построил на их калифорнийском ранчо. Там, как и здесь, ивы опускают в воду зеленые щупальца, там, как и здесь, свисают бледно-аметистовые и белые соцветия глициний. Там, как и здесь, царит мир.

Ю Чин заговорил:

— Камень брошен в пруд. Рябь бежит кругами, круги достигают берега. Но вот волна стихает, и пруд становится прежним. Камень коснулся дна, пруд затих…

Она спокойно ответила, почти физически ощущая прозрачную ясность сознания:

— Вы хотите сказать, Ю Чин, что убийство моего мужа — такой камень?

Он продолжал, как будто не слышал ее слов:

— Но есть жизнь внутри жизни, и над жизнью, и под жизнью… И то, что произошло в пруду, могли ощутить и многие другие. Жизнь — это пузырь, в котором много других пузырей, мы их не видим, и пузырь, который мы знаем, тоже лишь часть большего пузыря, который мы также не видим. Но иногда мы ощущаем красоту больших пузырей, чувствуем свое родство с меньшими… и когда меньшая жизнь касается нашей, мы говорим о демонах… а когда нас касается большая жизнь, мы называем это небесным вдохновением, вспоминаем ангела, говорящего нашими устами…

— Я поняла вас, — вновь прервала его Джин. — Убийство Мартина — это камень. Он уйдет вместе с рябью… но он потревожил пруд, внутри которого много меньших прудов. Ну, хорошо, и что же?

Ю Чин медленно ответил:

— Есть такие места, где занавес между нашим миром и другими мирами особенно тонок. Где можно перейти из мира в мир. Почему это так, я не знаю… Но древние различали такие места. Они называли тех, кто незримо живет в таких местах, genii locorum — духи местности. Эта гора, этот храм — такое место. Поэтому я и живу здесь.

— Вы имеете в виду лису, которую я видела на ступенях? — спросила Джин. — Женщину, в которую превратилась лиса и свела с ума тибетца. Лису, которую я попросила о помощи и назвала сестрой. Женщину, которая прошептала мне, что я получу возможность отомстить, и которая назвала меня сестрой? Ну, хорошо, и что же?

— Ты все говоришь правильно. Убийство твоего мужа было камнем, упавшим в воду. Нужно подождать, пока уляжется рябь. Но это место… и это время… и теперь рябь не сможет улечься, пока…

И снова она его прервала, новая мысль мелькнула в ее мозгу, когда блеснул солнечный луч, отразившийся от камней на дне пруда.

— Я отвергла своего Бога. Существует он или нет, но этим я открылась для других жизней. И сделала это там и тогда, где и когда эти другие жизни, другие миры совсем рядом. Я принимаю это. И опять-таки — и что же?

— У тебя сильный дух, дочь моя, — заметил Ю Чин.

Она ответила с иронией в голосе:

— Еще оставаясь в темноте, незадолго до своего пробуждения, я как будто слышала разговор двоих, Ю Чин. Один голос был ваш, а другой — женщины-лисы, которая назвала меня сестрой. Она обещала мне покой. Что ж, он у меня теперь есть. И обладая этим покоем, я приобрела что-то нечеловеческое, как ее голос. Скажите мне, Ю Чин, вы, кого мой муж называл повелителем иллюзий, скажите — эта женщина на ступенях — одна из ваших фантазий? Исходит ли мой покой от нее или от вас? Я не ребенок и знаю, что вам легко было бы это сделать — с помощью наркотика или просто вашей ноли, — пока я лежала без сознания.

— Дочь моя, если это и иллюзии, то они созданы не мною. Если это иллюзии, то я, как и ты, подвержен им.

— Вы тоже видели… ее? — спросила Джин.

— И ее сестер. Много раз, — кивнул головой Ю Чин.

— Но это еще не доказывает, что она реальна, — рассудительно заметила Джин. — Фантазия вполне может перейти из одного мозга в другой…

Он промолчал. Она резко спросила:

— Я буду жить?

Он без колебаний ответил:

— Нет.

Она немного подумала, глядя на щупальца ив и сплетения глициний. Прошептала:

— Я не просила счастья. Она дала мне покой. Я не просила жизни, просила дать мне возможность отомстить. Но меня и месть больше не интересует.

— Это неважно. Ты столкнулась с другим миром. Ты просила и получила обещание. Рябь на пруде не уляжется, пока обещание не будет выполнено.

Она рассеянно глядела на конические холмы. Рассмеялась.

— Они похожи на большие каменные шляпы с широкими полями. Интересно, какое под ними лицо.

— Кто убил твоего мужа? — неожиданно спросил Ю Чин.

Она подняла руки, сплела их вокруг шеи. Сказала ровным голосом, будто читала по книге:

— Мне исполнилось двадцать лет, когда я встретила Мартина. Я только что кончила колледж. Ему было пятьдесят. Но в глубине души он оставался мечтательным мальчиком. О, я знала, что у него очень много денег. Но это не имело значения. Я любила его. Я любила в нем этого мальчика. Он предложил мне выйти за него замуж. Я согласилась.

Чарлз с самого начала возненавидел меня. Чарлз — его брат, он на пятнадцать лет моложе. И жена Чарлза тоже меня ненавидела. Видите ли, у Мартина не было других родственников. Если бы Мартин умер, все деньги достались бы Чарлзу. Они и не думали, что он женится. Последние десять лет Чарлз управлял делами: шахтами, акциями, инвестициями. Я не виню Чарлза за его ненависть ко мне. Но он не должен был убивать Мартина.