Даринда Джонс - Пятая могила по ту сторону света

- Какого хрена, pendeja? Я ж тебе говорил больше так не делать!

Я кивнула на женщин вокруг нас:

- Ты можешь с ними поговорить?

- Я что, на медиума похож? Они ж не в себе. Да меня скорее бы услышала чихуахуа моего кузена Альфонсо. Тиа Хуана хоть испанский знает.

- Чихуахуа твоего кузена зовут Тиа Хуана? – В ответ он только пожал плечами, и я продолжила: - Хотя бы попытайся. Если кто и может с ними поговорить, то это ты.

- Чего это вдруг?

- Потому что ты призрак. Ты один из них. У тебя получится.

- За пять сотен баксов в месяц и пробовать не стану.

- Серьезно?

- В этом мире, mijita (2), человек человеку волк. А моей маме нужна новая тачка.

- Это в корне, по всем статьям неправильно.

- Мне надо как минимум, - Ангел посчитал на пальцах, - семьсот пятьдесят долларов в месяц. Иначе я ни за какие коврижки больше не буду рисковать жизнью ради чьей-то там задницы. Даже ради твоей. – Он наклонился оценить упомянутый объект. – Какой бы классной она ни была.

- Семьсот пятьдесят долларов в месяц?! – заупиралась я. А потом забормотала и забулькала, прямо как мистер Кофе.

Впрочем, на задворках сознания зудела мысль, сколько бы мне стоил настоящий… то есть живой детектив. В семьсот пятьдесят баксов в месяц я бы никак не уложилась. Хотя, с другой стороны, результаты расследований Ангела я не могла использовать в суде. В самом деле, не притащу же я его в участок в качестве работающего на меня сыщика. Так что тут было о чем подумать. И все-таки пару раз он спас мне жизнь. А это чего-то стоит.

- Что ж, мистер Гарса, ты свое получишь.

- Твою дивизию! – покачал он головой. – Ты дала бы и больше, да?

Я подмигнула ему:

- Как знать? Но вот вопрос: что мне делать, когда твоя мама опять придет за ответами, а?

Ангел прислонился к стойке и провел пальцами по кошмарной хромированной отделке.

- Не знаю. Да и она, кажется, купилась на сказочку о двоюродном дедушке.

Я погладила его по холодной щеке, провела пальцем по пушку над верхней губой.

- Нет, mijitо (3), не купилась.

Мы с Ангелом знакомы уже больше десяти лет. С того самого дня, как я нашла его в заброшенной школе, напуганного и одинокого. Он очень много для меня значит.

К сожалению, он умер в самом расцвете подросткового возраста, когда буйство гормонов затмевает все остальное. Он шагнул ближе и положил руки на стойку с обеих сторон от меня. Я закатила глаза, а он подался ко мне и провел губами вдоль моей нижней челюсти. Он не пытался меня поцеловать, а просто как будто впитывал тепло, пробовал кожу наощупь.

- А знаешь, у нас могло бы получиться.

- Я тебе по яйцам двину.

- Я могу подарить тебе ночь, которую ты никогда не забудешь.

- Потому что ты всю ночь будешь корчиться от боли, а я всю ночь буду беспощадно ухохатываться. О да, это будет незабываемо.

- Знаешь, как говорят: попробуешь мертвого (4)…

- Через стенку живет Рейес.

Это сработало. Ангел шагнул назад и скрестил на груди руки.

- Я ж тебе говорил не впускать этого pendejo (5) в свою жизнь. Мы все за это поплатимся.

- Да что ты об этом знаешь?

- Вот это и знаю. Если вы двое споетесь, нам всем хана.

- Это я уже слышала. Если никто ничего нового мне не скажет, вы все можете поцеловать меня в зад.

- Это неправильно. Противоестественно! – выплюнул Ангел, когда я взяла чашку с кофе и перешагнула через женщину на полу, чтобы выйти из кухни. – Вам нельзя быть вместе. Вы как молоко и соленые чипсы!

- Слушай, Ромео, мы с тобой договорились о зарплате. Ты можешь поговорить с этими женщинами или нет?

- Уже пытался. Они молчат.

Я недовольно поджала губы.

- Мог бы и сказать.

- Ты не понимаешь. Они теперь тут с тобой. А быть рядом с тобой – это уже само по себе им поможет. Это все равно что взять солнце и сжать его до размеров баскетбольного мяча. Оно все равно останется солнцем. Все равно будет ярко сиять, слепить, обжигать и все, на хрен, такое. Все равно будет их успокаивать. Исцелять. И это, блин, ты. Потому что ты и есть свет. Он успокаивает, как ментоловая гадость, которую мама втирала мне в грудь. Одно твое присутствие им как бальзам на раны.

- А я всегда думала, что мое присутствие раздражает. Ну, знаешь, как растворитель. Или напалм.

(1) Дефлексия (отклонение) – неосознаваемый механизм ухода, направленный на прекращение контакта и усиление изоляции человека как от других, так и от его собственного опыта.

(2) Mijita – (исп.) подружка; девочка моя.

(3) Mijitо – (исп.) сынок; дружочек; мальчик мой.

(4) В оригинале (англ.) «Once you go dead» – Ангел перефразировал расхожую пословицу с похабненьким подтекстом: Once you go black, you never go/come back. – «Попробуешь черного, к белому не воротишься».

(5) Рendejo – (исп.) придурок, дурак; чувак.

Глава 8.

Помеха длится до тех пор, пока кому-то не оторвут яичко.©Надпись на футболке.

Поскольку от объяснений Ангела с его шикарными навыками съема толку было негусто, я решила посоветоваться с Джеммой. Я пыталась ей дозвониться, но она не отвечала. Она что, совсем меня не знает? Ангела смерти такое не остановит. Может быть, это сработало бы со скучным или унылым ангелом смерти, но точно не с вредным вроде меня.

Куда-то поставив свою чашку, я прихватила куртку и стала пробираться к выходу, едва не наступив на женщину, которая метнулась мне под ноги и съежилась под той, что свисала с потолка. Ну все, моя квартира никогда не будет прежней.

Открыв дверь, я увидела еще одного обалденного парня. Только этот был живой. Со светлыми волосами и голубыми глазами. И он украл мое сердце в ту самую секунду, когда я впервые его увидела несколько недель назад.

- Квентин! – вслух поздоровалась я, хотя, кроме меня самой, никто этого оценить не мог. Квентин глухой. – Привет, солнце, - показала я знаками. – Как жизнь?

К счастью, будучи ангелом смерти, я с самого рождения знаю все языки, на которых когда-либо говорили на Земле. В том числе и жестовые во всем их прекрасном многообразии.

Робкая улыбка осветила его красивое лицо. Он кивнул в знак приветствия, и я тут же его обняла. Квентин уткнулся носом мне в шею и целую минуту крепко прижимал меня к себе. А когда отпустил, его плечи ссутулились. Его явно что-то тяготило.

- Что случилось? – забеспокоилась я.

Он пожал плечами и, словно смутившись, опустил взгляд.

- Теперь все по-другому.

У меня в груди все сжалось. Квентин был одержим демоном, который, в свою очередь, был одержим идеей меня прикончить. Так Квентин и оказался в Альбукерке. Артемида расправилась с демоном, который в него вселился, и в итоге Квентин очнулся от чего-то, напоминавшего кому, в незнакомом месте без родных и друзей. Потом я узнала, что у него нет ни семьи, ни близких, к которым можно было бы вернуться в Вашингтон, поэтому спросила, не хочет ли он остаться здесь. Теперь он жил в «Школе для глухих» в Санта-Фе, а на выходные возвращался в монастырь. По крайней мере до тех пор, пока кто-нибудь об этом не узнает и не расскажет сестрам, что шестнадцатилетнему парнишке нельзя жить под одной крышей с кучей монахинь. Вот только мать-настоятельница монастыря, как и все остальные, буквально влюбилась в Квентина и была готова нарушать какие угодно правила, лишь бы он там жил.