Даринда Джонс - Пятая могила по ту сторону света

- Поняла, спасибо. Чуть не забыла! Диби, ты не мог бы послать патрульную машину к дому и офису Джеммы? Мне позарез надо знать, что с ней все в порядке.

- Зачем? – встревожился дядя Боб. – Что происходит?

- Потом объясню, - сказала я.

И мы вошли в маленькую комнату, битком набитую людьми в костюмах. Все сразу встали, а дядя Боб представил меня помощнику прокурора и начальнику пожарной службы. С окружным прокурором я уже была знакома. По-моему, этот помешанный на моде человек был слишком молод для должности, сопряженной с постоянным стрессом. Никогда не пойму, почему по таким вопросам со мной никто предварительно не советуется.

Помощник был старше выпедрежника прокурора, но самую малость. Вот так-то. Закон у нас представляют дети. И это страшно. Ну ладно, я в курсе, что первых людей на луну тоже отправили дети, но все-таки.

Капитан смотрел на меня, как обычно. То есть строго, но с легким налетом любопытства. Понятия не имею, почему мне так не по себе рядом с ним, но так оно и есть. Он мог легко меня уволить, и, может быть, это и было одной из причин. Однако зарплата консультанта полиции не покрывает мои счета. Зато обеспечивает прожиточный минимум мокко латте. Ага, теперь поняла! Если я потеряю должность, придется потуже завязать поясок и отказаться от кофе по прихоти. Жуть какая. Теперь придется постараться. На кону будущее Ким и мое собственное, которое напрямую зависит от мокко латте.

Первым заговорил капитан:

- Ну, Дэвидсон? Чем хотите поделиться?

Я могла бы поделиться сведениями о том, почему не приехала раньше, но решила, что все сочтут это неуместным. Поэтому молча кивнула, и все расселись за длинным фанерным столом.

- Я хочу убедиться, - начала я, - что у моей клиентки будет возможность получить приговор с учетом смягчающих обстоятельств. И что ей дадут шанс возместить причиненный ее действиями ущерб.

У всех был такой вид, будто им под дых двинули. Неужели они думали, я шучу, когда говорила, что знаю имя поджигателя?

- То есть вы действительно знаете, кто поджигатель? – спросил помощник окружного прокурора.

- Знаю, хотя выяснила совсем недавно. – Сассмэн шептал мне на ухо, что говорить, и я повторяла слово в слово. – Я хочу, чтобы моей клиентке гарантировали иммунитет от судебного разбирательства и смягченный приговор в виде лечения в частной психиатрической клинике, которое она лично оплатит.

Присутствующие тут же ощетинились. Некоторые даже вслух расхохотались.

- Мисс Дэвидсон, - заговорил окружной прокурор, - наверняка вы в курсе, что ходите по тонкому льду. Мы можем выдвинуть вам обвинение в…

- Минуточку, Майкл, - вмешался дядя Боб. – Я говорил вам, как все будет. Вы обещали выслушать все, что она скажет, и не выдвигать против нее никаких обвинений.

Прокурор сердито уставился на Диби:

- Я это знаю, и вы это знаете. А вот она не знала еще секунд пятнадцать назад.

- Чарли пришла сюда по собственной воле, и для этого участка она творит настоящие чудеса. Ни в какие игры мы с ней играть не будем.

Раздувшись от гордости, я сжала под столом руку дяди Боба. В ответ он сжал мою. Сассмэн опять зашептал мне на ухо что-то о том, что иметь Диби в нашем углу ринга крайне выгодно. Надо будет потом спросить, почему он разговаривал шепотом.

- Если вы до конца меня выслушаете, - сказала я, - то будете довольны результатом.

Секунду поразмыслив, прокурор разгладил галстук и откинулся на спинку стула.

- Ладно. Каковы ваши условия?

- Во-первых, моя клиентка согласна возместить весь ущерб. До последней копеечки.

- Это займет много времени, и понадобится не один платеж. Вряд ли она станет этим заниматься, пока будет отмокать в ванне в государственном дурдоме.

- Нет-нет-нет! В частном дурдоме, за который она сама заплатит.

- Ну конечно! А вы имеете хоть какое-то представление о том, сколько все это…

- Пятидесяти миллионов хватит? – перебила я, пока прокурор не вырыл себе яму еще глубже.

Все дружно подобрались.

- В распоряжении моей клиентки пятьдесят миллионов долларов, - продолжала я. – Впрочем, видела я эти здания. Раздутые счета от страховых компаний мы не примем. Вся сожженная собственность не стоит более четырех миллионов. Но это тема для разговора между моей клиенткой и ее адвокатом. А раз уж вопрос поднят, мне хотелось бы обсудить, что толкнуло ее на подобные действия. Если, конечно, никто не против. Когда вы узнаете, через что ей пришлось пройти, то сумеете лучше понять происходящее. Тогда, может быть, снисходительность уже не покажется вам такой горькой пилюлей.

- Не думаю, что мы собрались, чтобы послушать сопливую историю, Дэвидсон, - заявил прокурор.

Честно говоря, меня поражал капитан. До сих он не сказал ни слова. Просто сидел и смотрел на меня пристальным взглядом. Как ястреб прямо перед тем, как схватить добычу. На всякий пожарный я от него отодвинулась.

- Вы понятия не имеете, о чем говорите. Все, что сделала поджигательница, диктовалось желанием защитить брата. В детстве они оба подвергались жестоким, поистине ужасным пыткам. Под «ужасными» я имею в виду… - Я достала фотографию Рейеса. – Заранее предупреждаю: фото не отдам. – Если они будут долго смотреть на снимок, то наверняка узнают Рейеса по татуировкам. А мне надо было убедиться, что этого не произойдет. Как я и обещала. – Я знаю, что это ни в коем случае не оправдывает мою клиентку, но, если фотография поможет вам согласиться на мои условия, да будет так. Это ее брат.

Едва взглянув на снимок, дядя Боб все понял. Сразу узнал, на кого смотрит. Я нахмурилась и едва заметно покачала головой, призывая его к молчанию, пока все остальные смотрели на жестокий кошмар, запечатленный на фотографии. И это сработало. От всех сразу волнами пошли шок, отвращение, сочувствие.

- Ей досталось не меньше. Человек, который их вырастил, морил мою клиентку голодом, чтобы вынудить ее брата выполнять приказы. Что это были за приказы, пусть подскажет вам ваше воображение. Представьте себе самые мерзкие и грязные вещи и умножьте в десять раз. Тогда у вас будет приблизительное представление о том, что происходило на самом деле.

Люди за столом размышляли, а дядя Боб внезапно встал и отошел к окну. Однажды он говорил мне, что с самого начала знал о невиновности Рейеса. Но опровергнуть улики не удалось. У Диби не было иного выбора – ему пришлось обвинить Рейеса. И теперь, спустя десять лет, это поедало его живьем. Придется с ним поговорить. Меня всерьез волновало, как он воспринял то, что увидел. Но эффект определенно был сильнее, чем я ожидала.

Ко мне опять наклонился Сассмэн:

- Сейчас самое подходящее время выложить козырь.

Я кивнула, улыбнулась и, просияв, сказала:

- Но это еще не все.