Софья Ролдугина - Кофе, можжевельник, апельсин

Меня пробрало холодком.

Рассуждения были безупречно логичными и, пожалуй, сухими. Ни лишних эмоций, ни нравоучительных интонаций… Однако я отчётливо понимала, что за ними стоит что-то ещё. Не только размышления о том, почему Джона Кирни довели до гибели столь необычным способом, но и нечто глубоко личное.

– Кирни кто-то пытался убедить, что он становится оборотнем, – произнесла я очевидное только для того, чтобы не молчать.

– Эллис уже говорил об этом, – подтвердил Лайзо. У меня словно холодный комок в груди образовался; отчаянно не хватало привычных народно-просторечных интонаций и словечек. Насколько же такая мелочь, оказывается, делала любую беседу легче и непринуждённее! Словно раньше я ощущала прикосновения сквозь тёплую осеннюю перчатку, а теперь – уязвимой, голой рукой. – Но цели у убийцы могли быть и другие. Например, выставить Кирни сумасшедшим перед несуеверной частью деревенских жителей. А суеверную…

– …убедить в существовании колдовства? – подхватила я, заставляя себя увлечься логическими размышлениями. Это помогало отвлечься от неясно-тревожного ощущения.

Мадлен сжала моё плечо. Я машинально нащупала её руку и накрыла своей.

– Именно, – улыбнулся Лайзо. Черты его лица сейчас казались необычайно чёткими и ясными, как будто раньше они были закрыты пеленой, которая теперь рассеялась. – Поэтому Эллис предположил, что, во-первых, преступник – один из тех, кто никак не связан с розыгрышем Кирни, потому что такая яркая и подозрительная смерть явно отвлекает внимание от неких малозаметных, но важных деталей. Во-вторых, преступник богат. В-третьих, он живёт весьма уединённо, потому что если бы у него в доме часто бывали гости, то опознать найденную шкуру стало бы легче лёгкого.

Тут я действительно задумалась, вспоминая прошедший день. Мэдди еле слышно выдохнула в унисон моим мыслям:

– Колдун.

– Мистер Блаузи? Да, он достаточно состоятелен, – согласилась я. – И вряд ли к нему часто заходят приятели. Что скажете… – я запнулась, но заставила себя произнести, как и раньше, не сбиваясь на фамилию: – …Лайзо?

Он вздрогнул, словно не ожидал этого услышать – а может, то просто была игра теней и света – и произнёс многозначительно:

– Роберт не так прост, как может показаться. Действительно, талантливый человек. Хотя и не настолько, как ему самому хочется думать.

У меня вырвался вздох. До сих пор сложно было разговаривать о всякой мистической чепухе так, словно она действительно существовала.

«Мистика существует, – из чистого упрямства поправила я саму себя. – И это, к сожалению, не чепуха».

– Вы имеете в виду колдовство?

Нахмурившись, Лайзо провёл рукой по волосам, как будто снимал паутину.

– В том числе. У Роберта Блаузи очень точные предчувствия. Но он пытается заглянуть в те сферы, где есть только мрак и грязь. Подобные действия не проходят без последствий, уж поверьте, – вдруг усмехнулся он, и я ощутила ледяной укол необъяснимого страха.

– Судите по своему опыту? – вырвалось у меня невольно.

– Да. Желаете побеседовать об этом? – поинтересовался он, глядя почему-то на Мадлен.

– Нет, – поспешила ответить я, как никогда ощущая себя именно благоразумной леди.

– Вот и прекрасно, – снова улыбнулся Лайзо краешками губ. Глаза его оставались тёмными. – Ещё, пока я не забыл… Эллис уверен, что завтра к вам под каким-то предлогом обратится мистер Лоринг и пригласит на обед. Не отказывайтесь и обязательно возьмите Эллиса с собой. Мы же, начиная с этой ночи, перебираемся в дом вдовы Янгер. Мистер Аклтон знает, где это. Сообщите либо через него, либо через Лиама, если Лоринг пригласит вас, когда Эллиса рядом не будет. У вдовы больной брат на попечении и пятеро детей, – добавил он зачем-то.

– Похоже, дом у неё громадный, если с такой большой семьёй остаётся ещё несколько пустых комнат.

– Не остаётся. Но миссис Янгер нужны деньги, а Эллису – надёжные свидетели, расположенные к разговору. К слову, Виржиния… Вы мне ни о чём не хотите рассказать? – спросил он внезапно.

Я сперва растерялась, а затем вспомнила сон, который приснился мне сегодня – и коротко изложила его.

– Значит, руки… – задумчиво протянул Лайзо. – Хорошо, я тоже присмотрюсь. Но вам не стоит больше делать подобное в одиночку. Я, конечно, мало разбираюсь в колдовских снах, но вижу, что они опасны. Если захотите попробовать снова, то пусть кто-нибудь сядет у кровати и разбудит вас, если заметит что-то подозрительное.

– Кто-то… Мадлен? – обернулась я к подруге. Она охотно закивала, хотя с лица её не сходило обеспокоенное выражение.

Лайзо никак на это не ответил. А когда я вновь посмотрела на него – спустя всего несколько секунд! – он уже стоял в дверях.

– Доброй ночи, Виржиния. И будьте осторожны.

– Вы тоже, – эхом откликнулась я.

Как только дверь захлопнулась, силы мне отказали. Я в изнеможении откинулась в кресле, уже не заботясь об идеальной осанке или внешнем виде.

Что-то подсказывало мне, что только что остался позади некий важный поворот, точка перелома. И к расследованию он не имел ни малейшего отношения.

Ночь прошла спокойно. Лишь однажды, уже под утро, Мадлен разбудила меня и попыталась объяснить, зачем – наполовину на языке жестов, наполовину словами. Оказалось, что во сне я вдруг начала говорить, неразборчиво, но определённо с испугом и недовольством. В памяти, к сожалению, ничего не отложилось, кроме смутного образа погони в темноте… или бегства?

Так или иначе, я выпила воды, успокоила Мэдди, накрылась одеялом с головой – и благополучно уснула, пробудившись в следующий раз уже после рассвета.

Несмотря на короткую перепалку с Эллисом минувшим вечером, миссис Аклтон пребывала в прекрасном расположении духа. Возможно, именно потому, что столь неприятный для неё гость предпочёл завтрак у вдовы Янгер. Накануне, к слову, я совершенно позабыла дать указания относительно меню на утро и сперва опасалась, что нам придётся довольствоваться традиционными, чересчур сытными кушаньями, вроде фасоли в томатном соусе с яичницей, обжаренными грибами, беконом и деревенскими сосисками. Однако миссис Аклтон, к счастью, вспомнила, что у городских жителей гораздо более нежные желудки.

В итоге на завтрак подали молочную овсянку с мёдом и фруктами, сладкие завитки из слоёного теста с орехами, джем из ежевики и, специально для Кеннета и Чарльза, молочный пудинг.

Всё было превосходно, кроме кофе; его миссис Аклтон безнадёжно испортила, а потому мне пришлось отправить на кухню Мэдди – спасать положение.

Сразу после завтрака Клэр куда-то исчез, предусмотрительно определив Джула в помощники к Паоле Мариани. Мне это, впрочем, было только на руку. Вряд ли бы дядя одобрил планы выступить перед рабочими с воодушевляющей речью. Я же, напротив, считала свою идею весьма удачной. Мы с Мадлен до полудня ещё раз перечитали газетные заметки и подробнее изучили доклад о суевериях и мистических происшествиях. Затем я выступила перед нею с речью. Мэдди старалась всячески изображать недоверие и злость. Она кривилась, насмешничала и задавала – с помощью блокнота, конечно – на редкость каверзные вопросы.