Габриэль Зевин - Другая Сторона (ЛП)

— Добро пожаловать на Другую сторону, — смеется бабушка Бетти, указывая на большой баннер над пирсом.

— Я не понимаю.

— Здесь никто не стареет, все становятся моложе. Не волнуйся, они объяснят тебе все, когда ты освоишься.

— Я буду становиться моложе? Но мне потребовалось так много времени, чтобы стать пятнадцатилетней!

— Не волнуйся, дорогая, в конце концов ты разберешься. Тебе понравится здесь.

Ясное дело, что Лиз не так уж в этом уверена.

Сидя в красном кабриолете Бетти, Лиз просто смотрит в окно, позволяя бабушке говорить все, что ей вздумается.

— Тебе нравится архитектура? — спрашивает бабушка Бетти.

Лиз пожимает плечами. Честно говоря, она об этом даже не задумывалась.

— Из моего окна ты сможешь увидеть библиотеку, построенную Фрэнком Ллойдом Райтом [7] Фрэнк Ллойд Райт — американский архитектор-новатор. Оказал огромное влияние на развитие западной архитектуры в первой половине XX века . Люди, которые разбираются в таких вещах, говорят, что она лучше, чем любое здание, построенное им на Земле. И, Элизабет, это не только здания. Ты найдешь здесь работы многих своих любимых исполнителей. Книги, музыка, картины, да все, что захочешь! Я недавно посетила выставку новых работ Пикассо, можешь в это поверить!

Лиз думает, что энтузиазм Бетти выглядит наигранным, как будто она пытается убедить ребенка есть брокколи.

— Я встретила Кертиса Джеста на судне.

— Кто это?

— Он солист группы Machine.

— Не думаю, что когда-либо слышала о них. Но я умерла уже очень давно, так что это не удивительно. Может, он напишет здесь что-нибудь новое?

Лиз снова пожимает плечами.

— Хотя, конечно, некоторые заканчивают здесь с этим, — продолжает бабушка Бетти. — Думаю, что одной жизни, посвященной искусству, может быть вполне достаточно. Правда ведь, художники не самые счастливые люди? Ты знаешь кинозвезду Мэрилин Монро? Здесь она психиатр. Вернее, была, пока не стала слишком молодой для практики. Мой сосед Филлис ходил к ней. О, Элизабет, видишь, что находится прямо впереди? Забавное высокое здание? Это Канцелярия. Там ты будешь проходить адаптацию завтра.

Лиз смотрит из окна машины. «Так вот как выглядит Другая сторона», — думает она. Лиз видит место, которое выглядит почти так же, как любое другое место на Земле. Она думает насколько это жестоко — выглядеть так обычно, так напоминать о прежней жизни. Здесь есть здания, дома, магазины, дороги, машины, люди, дороги, цветы, озера, реки, пляжи, воздух, звезды и небо. «Совершенно обыкновенно», — думает она. Другая сторона могла быть другим городом, находящимся на расстоянии небольшой пешей прогулки, часа езды на автомобиле или ночного полета на самолете. Они продолжают ехать, и Лиз замечает, что все дороги изогнуты, и, даже если кажется, что они едут прямо, на самом деле они едут по кругу.

Через некоторое время бабушка Бетти замечает, что Лиз не поддерживает беседу.

— Я болтаю слишком много? Я знаю, у меня есть такая привычка…

— Что вы имели в виду, сказав, что я буду становиться моложе?

Бабушка Бетти пристально смотрит на нее:

— Ты уверена, что хочешь поговорить об этом прямо сейчас?

Лиз кивает.

— Каждый здесь становится моложе со дня смерти. Когда я попала сюда, мне было пятьдесят. Я здесь уже больше шестнадцати лет, так что сейчас мне тридцать четыре. Для большинства пожилых людей это прекрасно, Лиззи. Я понимаю, что это не так привлекательно для кого-то твоего возраста.

Лиз требуется время, чтобы осмыслить слова Бетти. «Мне никогда не исполнится шестнадцать», — думает она.

— Что случится, когда я доберусь до нуля? — спрашивает Лиз.

— Ну, тогда ты снова станешь ребенком. А когда тебе исполнится семь дней, ты и другие дети отправитесь вниз по Реке, чтобы родиться заново. Это называется возвращение.

— Так что, я должна буду пробыть здесь пятнадцать лет, а потом вернуться обратно на Землю и начать все заново?

— Ты пробудешь здесь почти шестнадцать лет, — поправляет ее бабушка Бетти, — но в целом, да.

Лиз не может поверить, настолько все это несправедливо. Разве не было достаточно ужасно, что она умерла прежде, чем получила возможность делать что-то веселое, так еще и придется повторить всю свою жизнь в обратном направлении, пока она снова не станет глупым, хныкающим младенцем!

— Я никогда не стану взрослой? — спрашивает Лиз.

— Я бы не стала смотреть на все это под таким углом, Лиз. Твой разум все еще будет получать новые впечатления и опыт, в то время как тело…

— Я никогда не поступлю в колледж, не выйду замуж, у меня не вырастет грудь, я не влюблюсь, не получу водительские права и многое другое?! Поверить не могу! — взрывается Лиз.

Бабушка Бетти тормозит на обочине.

— Вот увидишь, — поглаживает она Лиз по руке, — все будет не так уж плохо.

— Не так уж плохо? Как, черт возьми, может быть хуже? Мне пятнадцать, и я мертва. Мертва!

Минуту они сидят в молчании.

Внезапно бабушка Бетти хлопает в ладоши.

— У меня только что появилась чудесная идея, Элизабет. У тебя ведь есть ученические права, верно?

Лиз кивает.

— Почему бы тебе не отвезти нас домой?

Лиз снова кивает. Хотя она расстроена таким поворотом событий, она не хочет упускать возможность сесть за руль. В конце концов, она, вероятно, никогда не получит права в этом глупом месте, и кто знает, сколько пройдет месяцев, прежде чем они заберут ее ученические права. Лиз открывает дверь и выходит, в то время как бабушка Бетти скользит через сиденье на пассажирское место.

— Ты знаешь, как пользоваться такой коробкой передач? Боюсь, моя машина стара, как динозавр.

— Я могу все, кроме параллельной парковки и разворота в три приема, — спокойно отвечает Лиз. — Мы должны были изучить их на следующем занятии, но, к сожалению, я сыграла в ящик.

Дорога к дому бабушки Бетти достаточно проста, и, кроме указаний направления, поездка проходит в тишине. Несмотря на то, что ей есть что сказать, Бетти не хочет отвлекать Лиз от вождения. Лиз не в настроении для разговора, и она позволяет своим мыслям блуждать. Конечно, блуждающий разум — не всегда самое разумное состояние для недавно умерших и практически всегда не разумное для начинающих водителей.

Лиз размышляет, почему ей понадобилось столько времени, чтобы понять, что она умерла. Другие, как Кертис и Тэнди, осознали это сразу или вскоре после этого. Она чувствует себя настоящей идиоткой. В школе она всегда гордилась тем, что была человеком, схватывающим все на лету. Но здесь были конкретные подтверждения, что соображает она не так быстро, как ей хотелось бы.

— Элизабет, дорогая, — произносит бабушка Бетти, — может, немного сбавишь скорость?