Габриэль Зевин - Другая Сторона (ЛП)

На свой шестнадцатый день рождения Лиз с достоинством сдает экзамен на получение водительских прав. Родители покупают ей совершенно новый автомобиль. Они больше не хотят видеть ее на велосипеде. Лиз поступает в колледж. Она пишет вступительное эссе о том, как попала под машину и как это изменило ее жизнь. Ее принимают в лучший из ее списка университет — Массачусетский Технологический университет. Лиз заканчивает МТУ, получив степень по биологии, и уезжает учиться в ветеринарную школу во Флориде. Однажды она встречает парня, такого, с которым может представить себе остаток жизни и может даже…

— Проснись и пой, Элизабет! — бабушка Бетти прерывает сон Лиз в семь утра.

Лиз зарывается под одеяло поглубже.

— Уходи, — бормочет она слишком тихо для слуха бабушки Бетти.

Бабушка Бетти открывает шторы.

— Это будет прекрасный день.

Лиз зевает под одеялом.

— Я мертва. И зачем же мне надо вставать?

— Это, безусловно, отрицательный взгляд на вещи. На Другой стороне много чем можно заняться.

Бабушка Бетти открывает очередные шторы. В комнате, где остановилась Лиз, пять окон. Она не может думать о ней, как о своей комнате — ее комната осталась на Земле. Эта напоминает ей теплицу. Чего ей действительно хочется, так это маленькую темную комнату, предпочтительно с парой окон (а лучше вообще без них) и черными стенами — что-то более соответствующее ее настроению. Лиз зевает, наблюдая, как бабушка Бетти открывает третье окно.

— Не обязательно открывать все шторы, — говорит Лиз.

— О, я люблю много света, а ты разве нет? — отвечает бабушка Бетти.

Лиз закатывает глаза. Она не может поверить, что должна будет провести остаток жизни со своей бабушкой, которая, не стоит заблуждаться, старый человек. Хотя бабушка Бетти и выглядит как какая-нибудь молодая женщина на улице, Лиз с уверенностью может сказать, что у нее, вероятно, имеются тайные привычки пожилых людей.

Лиз задумывается, что конкретно имела в виду бабушка Бетти, когда говорила: «На Другой стороне много чем можно заняться». На Земле Лиз неустанно училась и выбирала колледж, карьеру, а также занималась другими вещами, которые взрослые считали ужасно важными. С тех пор как она умерла, все, что она делала на Земле, начало казаться совершенно бессмысленным. С точки зрения Лиз, вопрос о том, какой могла бы быть ее жизнь, теперь полностью раскрыт. История ее жизни была короткой и бессмысленной: жила-была девушка, которая однажды попала под машину и умерла. Конец.

— У тебя назначена адаптация на полдевятого, — говорит бабушка Бетти.

Из-под одеяла показывается голова Лиз.

— Что это?

— Что-то вроде ориентации для недавно умерших, — отвечает бабушка Бетти.

— Я могу надеть это? — Лиз указывает на свою белую пижаму. Она так долго ее носила, что ее определенно можно назвать серой. — Как вы знаете, у меня не было времени на сборы.

— Ты можешь взять что-нибудь мое. Думаю, у нас примерно одинаковый размер, хотя у тебя, возможно, немного меньше.

В это момент Лиз рассматривает Бетти. У Бетти грудь больше, чем у Лиз, но она стройная и примерно одного с ней роста.

— Просто возьми что-нибудь из моего шкафа, и, если тебе надо что-то укоротить или подогнать по фигуре, дай мне знать. Не знаю, упоминала ли, что я — швея, — говорит бабушка Бетти.

Лиз отрицательно качает головой.

— Да, дел у меня много. Как правило, чем люди становятся моложе, тем меньше, поэтому им всегда нужно подшивать одежду.

— Разве они не могут купить новую? — морщит лоб Лиз.

— Конечно, куколка, я не имею в виду, что не могут. Однако я заметила, что здесь меньше всего выбрасывается на ветер. И я, знаешь ли, создаю новые вещи. Вообще-то, это мне нравится больше. Подход более творческий.

Лиз кивает, испытывая облегчение. Мысль о том, что все ходят в одной и той же одежде, была одной из самых удручающих для Лиз за последнее время.

После душа, который Лиз находит идентичным душу на Земле, она заворачивается в полотенце и идет в гардеробную бабушки Бетти. Гардеробная большая и грамотно организованная. Одежда бабушки Бетти выглядит дорогой и добротно сделанной, но немного театральной на вкус Лиз: фетровые дамские шляпы и старомодные платья, бархатные накидки и броши, балетные туфли и страусовые перья, лакированные туфли на высоких каблуках, чулки в сетку и меха. Лиз задается вопросом, куда бабушка ходит в такой одежде. Еще сильнее она задумывается, есть ли у бабушки Бетти джинсы, потому что единственное, что хочет надеть Лиз, — это джинсы и футболка. Она ищет джинсы, но за исключением расклешенных темно-синих брюк не находит ничего даже отдаленно похожего.

Совершенно расстроенная, Лиз садится под вешалку со свитерами. Она представляет свой домашний беспорядочный гардероб с двенадцатью парами джинсов. Понадобилось много времени, чтобы все их собрать. Ей пришлось перемерить множество пар. При мысли о них у Лиз появляется желание плакать. Она кладет голову на руки и касается стежков над ухом. «Даже одеться здесь сложно», — думает Лиз.

— Ты нашла что-нибудь? — спрашивает бабушка Бетти, входя в гардеробную несколько минут спустя.

На этот раз Лиз не двигается. Она смотрит, но ничего не отвечает.

— Я знаю, что ты чувствуешь, — говорит бабушка Бетти.

«Да ладно», — думает Лиз.

— Ты думаешь, я не знаю, как ты себя чувствуешь, но в какой-то степени я понимаю. Смерть в пятьдесят лет не так разительно отличается от смерти в пятнадцать, как ты можешь подумать. Когда тебе пятьдесят, ты все еще можешь сделать много дел и есть много вещей, о которых тебе нужно позаботиться.

— От чего вы вообще умерли? — спрашивает Лиз.

— Рак молочной железы. Твоя мама была беременна тобой в то время.

— Об этом я знаю.

Бабушка Бетти улыбается немного грустной улыбкой.

— Так что здорово, что я встретила тебя сейчас. Я была вне себя от разочарования, что не встретилась с тобой тогда. Мне бы, конечно, хотелось, чтобы мы встретились при других обстоятельствах. — Она качает головой. — Тебе бы это пошло.

Она поднимает вешалку с платьем с цветочным принтом, которое не похоже на то, что могла надеть Лиз. Она качает головой.

— А это? — бабушка Бетти показывает на кашемировый свитер.

— Если у вас все такое же, я думаю, что просто надену пижаму.

— Я понимаю, и ты будешь не первым человеком, который придет на адаптацию в пижаме, — уверяет ее бабушка Бетти.

— Ваша одежда правда симпатичная.

— Мы можем купить тебе что-нибудь другое, — говорит бабушка Бетти. — Я купила бы сама, но не знала, что тебе понравится. Одежда — это дело вкуса, по крайней мере для меня.

Лиз пожимает плечами.

— Когда будешь готова, — продолжает бабушка Бетти, — я дам тебе денег. Тебе достаточно сказать.