Майя Илиш - Комната кукол

Я рассмеялась — вначале тихо, потом все громче. Я хохотала и никак не могла остановиться. Смех поднимался из глубины души, прорывался наружу из открытого рта. Это было похоже на истерический припадок. Чего еще ждать от девочки, которая в прошлый раз завопила и упала в обморок? Но теперь меня охватил не страх, а острое чувство счастья.

Я завоевала свое царство, а теперь покоряла свою душу. У меня был дар, и этот дар не довлел надо мной, я его контролировала. Я была хозяйкой своего тела, своего сердца, своего разума — и своего счастья. От радости мне хотелось пройтись по комнате колесом, но для этого тут не хватало места — какой-то глупый человечишко поставил в центре диван. Поэтому я просто кувыркнулась — все равно меня тут никто не видел и не стал бы высмеивать. Потом я, разведя руки в стороны, кружилась по комнате, пока в голове не помутилось. Я повалилась на ковер, но и там продолжала крутиться, как юла. Я знала, что куклы смотрят на меня. Ну и пусть! Мне все равно. Я наконец-то пробудилась. Правда, я еще не знала, кем я проснулась.

Я провела с куклами целый день — мне словно нужно было заново с ними познакомиться. Смешно, конечно, они-то давно уже меня знали, но я хотела осмотреть каждую куклу, каждый кокон, привыкнуть к тому, что внутри мерцает чья-то душа и все ждет, когда же она вырастет, станет сильной и вырвется в мир. Я постепенно начала их понимать. Некоторые души уже совсем созрели, как Дженет. Стоило прикоснуться к коконам — и по моему телу проходила дрожь от ощущения их силы. Эти души хотели выбраться наружу, они бились о стенки кокона, как птенец клюет изнутри яйцо, чтобы оно раскололось, приоткрывая ему дверцу во внешний мир. Даже по куклам, а не по коконам это было заметно — чувствовалось, какие они теплые, радостные, живые.

В других коконах теплилась крохотная искорка — эти души еще спали. Им понадобится какое-то время, чтобы созреть. Я не знала, как долго развивается душа, прежде чем появиться на свет. Конечно, ребенку нужно провести девять месяцев в утробе матери, это я знала из многочисленных романов, в которых описывалась трагическая судьба бедных девушек: бедняжек соблазняли или насиловали, и через девять месяцев они навлекали позор на свою семью. Но тут речь шла не о детях. В коконах зрела другая форма жизни, и если мисс Лаванда собирала эту коллекцию годами, как я полагала, то душе требовалось много лет, чтобы созреть. Им повезло, что теперь, когда первые души уже готовы были вылупиться, я оказалась рядом. Интересно, примут ли они меня за свою мамочку? Так бывает, когда птенцы выпадают из гнезда. Правда, если потом вернешь их родителям, те не признают своих детенышей и птенчики погибают. Почему-то эта мысль показалась мне невероятно смешной, и я опять рассмеялась. Сейчас я готова была хохотать над чем угодно.

Может быть, именно так зарождаются человеческие души? И на самом деле все души появляются из таких коконов? Должно быть, поэтому люди в Холлихоке не верили в Бога, потому что знали, как все обстоит на самом деле. При мысли об этом я испугалась. Если бы я когда-нибудь произнесла что-то подобное вслух, меня бы выгнали на улицы деревни голой, избили плеткой и утопили в озере…

Я затряслась — все еще от смеха. Смех отпускал меня только тогда, когда я вообще ни о чем не думала. В эти редкие моменты мне удавалось набрать воздуха в легкие. Но не думать ни о чем было нелегко — слишком уж много душ меня окружало.

И только когда я посмотрела на верхнюю полку шкафа и не успела сменить зрение, на мгновение меня охватил былой ужас. Души, которые глупой, ни о чем не подозревавшей девчонке показались злыми… Они и были злыми. Да, в этой комнате я видела добрые, приветливые души, чистые, светлые… Но были и другие. Мрачные. Их чернота мерцала под покровом коконов из такой же тонкой светлой нити, как и у других, но за этой шелковой нитью скрывалась их суть, черная как деготь. Я не могла выдержать это зрелище и боялась того, что случится, когда одна из этих душ вылупится. Я чувствовала ненависть, холодную ненависть, пытавшуюся пробраться в мою душу, отравить меня, — ненависть проникала в меня от одного только взгляда на этих кукол. На какое-то время мне удалось отогнать от себя подобные мысли, но если от мыслей можно было отделаться, то куклы никуда не денутся. Мой смех оборвался, как бы мне ни хотелось вновь испытать веселье. И когда мне показалось, что на верхней полке что-то шевельнулось, я едва не завопила. Поспешно сменив взгляд, я уставилась на невинные лица кукол, но и они были точно искажены рвущейся из их нутра ненавистью.

Ничего не поделаешь, придется говорить с Руфусом. Самое главное я уже поняла — я знала, что это ду´ши. Но теперь, когда я смирилась с этой мыслью, мне нужно было выяснить, кто они, как появились и чем им суждено стать, когда они дозреют. Руфус, Вайолет и Бланш знали правду, но из них троих лишь Руфус ответит мне коротко и по существу — хотя бы для того, чтобы отделаться от меня поскорее. Именно это мне и было нужно. Чтобы мне рассказали тайну кукол — быстро и не жалея меня. Руфус предлагал мне зайти к нему, когда я проснусь. Едва ли мое пробуждение еще не завершилось.

Но когда я вошла в библиотеку — я решила воспользоваться потайным ходом, ведь куда интереснее пройти между двух книжных шкафов, чем отправляться в холл, где можно повстречать мистера Трента, — Руфуса там не оказалось. Более того, я встретила в библиотеке Бланш. Я боялась, что она разозлится на меня, но вместо этого Бланш бросилась мне на шею и чуть не задушила в объятиях.

— Флоранс! Ты пришла, чтобы спасти меня!

— Э-э-э… Вообще-то, нет. Я ищу Руфуса.

— Его тут нет! — Бланш всхлипнула. — Он меня запер тут! На целый день!

Я едва сдержала улыбку. В приюте Св. Маргариты Бланш не продержалась бы и трех дней. Она понятия не имела, как ей повезло, что она оказалась тут, а не в приюте… Но в историю о ее сиротстве я больше не верила.

— Почему ты не вышла через потайной ход?

— Дверь была заперта, пока ты ее не открыла!

— Но ты могла бы выбраться через окно.

Мне хотелось, чтобы Бланш меня отпустила, но она все еще обнимала меня, прижимаясь кудрявой головой к моему плечу, и мне даже стало ее жаль.

— Ну ничего, теперь я здесь. Давай я отведу тебя в твою комнату. — Подумав, я добавила: — Но только если ты пообещаешь, что больше не будешь заставлять меня делать то, чего я не хочу.

— Я так больше никогда не поступлю, обещаю!

Я подозревала, чего стоят ее обещания…

— Ну пожалуйста, выпусти меня из этой ужасной библиотеки! Тут одни книги, повсюду книги!

— Но в них написаны такие интересные истории!

Я в последний раз попыталась защитить то, что так любила. Ладно, как оказалось, не так уж я и любила книги — мне больше не хотелось читать, ведь в жизни меня ждали удивительнейшие приключения. Наверное, теперь мне, как и Руфусу, хватило бы только некрологов в газете. Но книги — это книги. Книги — это важно. Всегда.