Ник Никсон - Жажда. Тёмная вода [СИ]

— И что теперь будет?

Горский задумчиво почесал короткую бородку, сказал:

— Прокапаю электролитным раствором, и будет как новенький.

— Позови, когда проснется, хочу с ним поговорить.

— Как прикажешь.

Обнаруженное Локусом гнездо с двумя сотнями готовых вылупиться со дня на день яиц облили бензином и сожгли. Несколько групп до самого утра методично прочесывали этаж за этажом в поиске других гнезд, но ничего не нашли. Искали и место проникновения — проверили подвалы и крыши, все наружные двери, но и здесь ждало разочарование — никаких следов. Тварь будто с неба свалилась.

Если бы Кобальт не заметил слегка приоткрытую дверь в закрытую зону, тварь сожрала бы мальчика. Вскоре сотни детенышей превратились бы в свору злобных и голодных убийц, для которых человек — ароматный кусок мяса, не более того. Напади они под покровом ночи, и к утру не осталось бы ни одной живой души.

Выходит, Локус спас Мид.

Батя отчитывал дозорных:

— Как беременная самка крысоеда смогла проскользнуть мимо постов, пробраться через жилую зону, отложить яйца, и никто ничего не видел? Как? Ответьте кто — нибудь!

На утреннем сборе обычно присутствует не больше десятка человек — те, кому заступать в дозор в ближайшие сутки. Однако сейчас зал забился до отказа. Люди нервничали и ждали вразумительного объяснения.

— Может, они научились ползать по стенам, — предположил Фонарь.

— Или летать, — подхватил Опер. — они же год от года растут, вот у некоторых и крылья выросли.

— Не выдумывайте. Только людей больше напугаете, — обрубил здравую мысль Батя.

— Куда уж еще пугаться, — сказал женский голос из толпы. — Оказывается, все это время она над головой у нас жила. Анютка теперь боится в школу ходить, всю ночь с рук не слазила. Все слышали, как эта тварь визжала, и как грохотали выстрелы.

— Сейчас нет причин для паники, Лариса, — успокоил женщину Батя. — Мы обследовали каждый метр здания. Все чисто. Скажи детишкам, что могут спать спокойно.

— Одних слов недостаточно. Вы даже не знаете, как она туда попала.

Другие матери поддержали ее.

— Мы делаем все, чтобы подобного не повторилось.

— Но оно уже случилось.

Батя кивнул.

— Ты права. И я несу за это полную ответственность. Наша система безопасности не справилась. Кто — то на посту проглядел, как тварь пролезла через ров. Она наверняка забралась наверх по левому крылу, там, кроме семьи Арарата, никто не живет. Слава богу, к ним не залезла.

После этих слов Арарат крепко обнял жену и дочерей. Старшую из них держал за руку будущий муж.

Батя помолчал, озираясь на присутствующих, и продолжил:

— Отныне раз в три дня обследуем все крыши и уступы. Все проходы наверх закрыть железными дверями. Если кого поймаю там, лишу нормы на сутки, а за второе нарушение выгоню к чёртовой матери.

Батя пофамильно назвал состав дозорных групп на ближайшие сутки. Кобальта среди них не оказалось, хотя по расписанию он должен заступать.

Слово взяла Антонина Сергеевна, отвечающая за хранение и выдачу воды:

— Ситуация с водой критическая. Осталось меньше куба. С текущими нормами выдачи хватит на три дня. В связи с этим обращаюсь ко всем — отходы необходимо сдавать вовремя и в полном объёме.

— Да какие там «отходы», Антонина Сергеевна, — посетовал Фара. — В такую жару вся вода в пот уходит.

Она окинула его строгим взглядом бывшей директрисы жэка.

— И все же, присутствующие мочатся ежедневно, но не каждый сдает. До сих пор некоторые считают это постыдным. Но я хочу напомнить, за вчерашние сутки с переработки поступило двадцать два литра воды, а могло быть вдвое больше.

Батя попросил передать ему список «должников» для дальнейших устных бесед с каждым, и пообещал, что отныне ни одна капля мочи не прольется мимо.

— Предлагаю снизить норму выдачи, пока не прибудет следующая водовозка, — предложила Антонина Сергеевна.

— Куда еще снижать — то? — возмутился Котел. — И так язык от неба не отлипает. — Работаем на жаре, много двигаемся, а получаем как все. Давно пора поднять сталкерам норму.

Остальные сталкеры поддержали его.

— Женщинам и ребятишкам оставьте, а нам снижайте, — предложил Матусевич. — Как — нибудь справимся.

— Перемрут мужики от жажды, кто зарабатывать будет? — спросила его Антонина Сергеевна. — Снижать, так всем.

На этот раз поддержку высказали бессемейные. Когда дело доходит до собственного выживания — никому нет дела до чужих детей. Даже внутри большой семьи.

— Закажите воду, есть же деньги в казне, — предложили из толпы.

— И кто привезет? — ответил за Батю Котел. — Водовозок у нас своих нет. А Гортранс нам и за двойную цену не повезёт.

— Если надо ведрами принесем, — высказался Арарат.

— Гортранс нас постами обнес, как прокаженных. Хочет посмотреть, как передохнем от жажды.

— Пробить блокаду, и все тут! Показать им кузькину мать.

— Почему молчит Кремль?

Поднялся гвалт голосов. Опер полицейским басом громко рявкнул на всех. Повисла тишина.

— Дайте Бате сказать.

— Да, объясни, что происходит, Бать, — спросил слесарь Ивушкин. — Так нельзя же. Мы ничего не понимаем. Дети напуганы.

Глава Мида тяжело поднялся со стула и оглядел присутствующих.

— Гортранс снимет блокаду после окончания трибунала.

Повисла гробовая тишина. Люди стали перешептываться.

— Так это правда? — осторожно спросил Опер. — Наши завалили дружинников?

— Клевета. И мы это докажем. Антонина Сергеевна, нормы не снижать. Ожидайте машину в ближайшие дни.

Кобальт покинул зал собраний и направился в фельдшерский пункт. Ольга тоже пришла повидать Локуса и дожидалась у входа.

— Очнулся. Побудь здесь пока, — сказал он жене. — Я поговорю с ним пару минут наедине.

— Только будь сдержанней. Пожалуйста.

— Угу.

— Он всего лишь ребенок. Дети любопытные.

— Обещаю, пальцем его не трону.

Ольга кивнула и спросила:

— Ты нашел Дюшу? Никто его не видел со вчерашнего дня.

— Наверняка в Гуме прохлаждается.

— Ты уверен?

— А где ж еще?

— Он обещал мне, что это больше не повторится.

— И ты ему поверила? — Кобальт скептично хмыкнул.

Она виновато покивала.

— Я волнуюсь за него. Вдруг с ним что — то случилось?

— Ни одна тварь на такого не позарится. Уверен, сегодня приползет пьяный и счастливый.

Она глубоко вздохнула.

— Если снова начал играть, я его прибью.

Вильгельм Горский когда — то работал в обычной районной поликлинике и среди всех жителей Мида был единственным врачом с дипломом. В специально оборудованном фельдшерском пункте принимал пациентов и выписывал лекарства, которые потом по рецептам добывали сталкеры. На большее навыков у Горского не хватало. Если кому — то требовалась серьезная медпомощь, то Батя договаривался с Губернатором об отправке человека в Кремль. Все расходы оплачивала казна Мида. Если денег не хватало, жители безоговорочно скидывались из личных запасов.