Ник Никсон - Жажда. Тёмная вода [СИ]

Горский вложил в открытую ладонь мальчика четыре таблетки.

— Так много? — воскликнул Локус, с недоверием пялясь на отдающие желтизной пилюли.

— У просроченных лекарств действие ослаблено в четыре раза.

Мальчик кивнул и запил таблетки одну за одной стаканом воды. Затем обратил внимание на вошедшего Кобальта.

— Здравствуйте! Мне сказали, это вы меня спасли. Кобальт всегда приходит на помощь!

— Как самочувствие? — спросил сталкер.

— Немного голова болит. А так, нормально.

Кобальт присел рядом на стул.

— Ну, рассказывай, зачем полез наверх.

— Просто погулять.

— Просто?

— Я видел раньше в журнале фотографии ночной Москвы. Столько огней, красиво. Вот и хотел посмотреть.

— Ну ты даешь, парень, — усмехнулся Горский. — Той Москвы давно нет.

— Теперь понимаю.

Кобальт попросил Горского выйти. Пока врач собирал пожитки, сталкер наблюдал за реакцией мальчика. Тот выглядел совершенно спокойным и ни о чем, кажется, не подозревал.

— Ты знаком с князем Суворовым? — спросил он мальчика, когда дверь за врачом захлопнулась.

— Нет.

— А ты хорошо подумай.

Локус сложил губы трубочкой и пожал плечами.

— Точно нет, — ответил он и добавил. — А вы знакомы.

— Откуда ты знаешь?

— Вы бы не спросили о человеке, которого не знаете.

Кобальт отошел к двери, поставил спинку стула в упор, чтобы посторонний не вошел. Вернулся, вытащил из кобуры пистолет и угрожающе положил на колено.

— Ух ты, — удивился Локус. — Я видел пистолет только на картинках. Можно взглянуть?

— Конечно.

Когда мальчик потянулся к оружию, Кобальт резко приставил дуло к его голове.

— Говори, кто тебя послал?

Локус перевел растерянный взгляд на сталкера.

— Кто? — переспросил он непонимающе.

— Мне плевать, что ты ребенок. Я расстреляю тебя за шпионаж прямо сейчас, если не расскажешь правду. Ну же! Это Суворов тебя отправил? Или кто — то из его людей? Что ты им успел рассказать?

— Ничего…

— Какое у тебя задание?

— Мне нужно к профессору Игнатову. У меня послание от папы.

— Врешь! Я говорил с Фонарем, в вашем убежище не было воды, все баки пустые. Там никто не жил. Твой папа и профессор — это легенда, чтобы внедрить тебя в Мид.

— Я не легенда.

— Говори, кто ты такой и какое у тебя задание?! Или клянусь, я это сделаю!

По двери начали стучать.

— Дима! Что там происходит?

На глаза Кобальта упала пелена. На секунду он всерьез поверил, что спустит курок. Именно в этот момент на лице мальчика отобразился ужас.

— Пожалуйста, не убивайте меня, — дрожащим голосом произнес он.

— Дима! — кричала Ольга, стуча по двери. — Открой немедленно!

— Вы обещали ей, что пальцем меня не тронете меня. Так и сказали.

Локус заплакал.

— Ты не мог слышать наш разговор. Как ты узнал?

От мощного удара чем — то тяжелым, должно быть тумбочкой, спинка старого стула переломилась. Дверь распахнулась, Ольга вбежала в палату.

— Ты что творишь?

Выбила пистолет из рук мужа. Кобальт ничего не соображал в этот момент, словно кто — то засунул ему в голову дрель и включил в сеть.

Ольга обняла мальчика.

— Тише, тише. Все хорошо. Тебя никто не тронет.

Она стрельнула в мужа укорительным взглядом, а когда тот не понял намека, произнесла строго:

— Выйди!

Кобальт побрел к двери.

— Постойте, — обратился к нему Локус, вытирая слезы. — Я сказал правду, мы с папой жили там вдвоем с моего рождения. А воду качали из земли.

— Она отравлена.

— Папа очищал.

— Невозможно.

— Папа тоже так думал, когда у нас еще была своя вода в баках. Он все время работал, искал способ очистки. И нашел.

Кобальт и Ольга переглянулись.

— Ты хочешь сказать, твой папа научился очищать темную воду? — спросила она.

— Да. Если бы не так мы бы умерли от жажды много лет назад. Правда же?

Повисло молчание. Кобальт и Ольга смотрели на Локуса, пытаясь собрать в голове услышанное.

— Как? — спросил Кобальт.

— Я не знаю.

На этот раз молчание было еще более долгим.

— Это правда! — прокричал Локус. — Вы, что мне не верите?

— Мы верим тебе, — сказала Ольга.

Кобальт запер дверь, вернулся на стул. Под пристальным взглядом жены отложил пистолет на кушетку.

— Расскажи нам о своем папе, — попросила Ольга.

— Он был ученым, изучал всякие болезни. Когда это случилось с водой, он вместе с моей мамой заперся в убежище. Там больше никого не было. Только они. Позже родился я.

— А что стало с твоей мамой? — спросила Ольга.

— Она заболела, когда мне было два месяца и умерла.

— Какие реактивы он добавлял? Надписи на бутылках, цвет? Что за машина, модель? Любая информация! — допросным тоном протараторил Кобальт.

— Дима! — притормозила его Ольга. — Ему всего десять лет. Откуда он может знать?

— Я, правда, не знаю. Но, — мальчик прервался и задумчиво вздохнул. — Думаю, именно эту информацию папа попросил меня передать профессору Игнатову.

Ольга пересела так, чтобы посмотреть мальчику в глаза.

— Как ты передашь то, чего не знаешь?

— Папа говорил, что память человека несовершенна. Воспоминания могут искажаться или теряться, особенно у таких, как я, детей. Он заставил меня запомнить что — то, а потом поставил блок на воспоминания. Я не знаю, что должен передать, но точно знаю, что это очень важно для людей.

— Тот профессор снимет блок, и тогда ты вспомнишь? — продолжила логику она.

Локус кивнул.

— Ты знаешь, где этот профессор?

Мальчик написал координаты на листке бумаги. Кобальт развернул карту.

— Это за МКАДом. Королев, — разочарованно свернул карту. — Там давно нет живых.

— Папа общался с ним по рации.

— На какой частоте?

Локус пожал плечами.

— Когда это было?

— Несколько лет назад. Ну, или больше. Точно не помню.

— Дохлый номер.

— Он жив, я уверен. Отведите меня к нему, тогда вы узнаете, как очищать воду. И сможете уехать.

Кобальт покачал головой. Все это звучало как бред. Гений, научившийся очищать воду, блок воспоминаний, профессор из Королева.

— Если вы останетесь, они вас убьют, — продолжил Локус.

— Кто? — спросила Ольга.

Мальчик не сводил взгляда с Кобальта.

— Те, кто принес то животное на крышу. Вы их видели. С крыльями.

— Откуда ты знаешь? — спросил Кобальт, пораженный услышанным.

— Мой папа хотел помогать людям, но не успел. Теперь моя очередь.

Муж и жена вышли в коридор.

— Ты не веришь ему? — спросила Ольга.

Кобальт вздохнул и покосился на дверь фельдшерской.

— Он какой — то странный, знает вещи, которые не может знать. Я не могу это объяснить.

— Думаешь, этот профессор существует?

— Если да, то почему он сам не пришел к ним в убежище? Или почему они не пошли к нему в Королев? И почему отец заставил сына что — то запоминать, вместо того, чтобы написать формулу на бумаге? Почему он не вышел и не рассказал о своем открытии людям? Почему продолжал годами прятаться в убежище?