Владимир Моисеев - Астрономы идут [СИ]

— Да. Наверное, — ответила Айрис. — Но не сейчас. Посмотри вперед. Сейчас нам будет не до разговоров.

На мгновение Андрею стало по-настоящему страшно. Ему не понравился голос Айрис. Неужели начинается? Он увидел всадников, которые перекрывали дорогу. Мечи их были вытащены из ножен. Не оставалось сомнений, что намерения их серьезны. Андрей нащупал свой меч и приготовился к бою.

Отряд остановился, бойцы приготовились отражать нападения врагов. Один из всадников, размахивая белым флагом, медленно направился к обозу.

— Это Фрол! — сказал Андрей. — Я узнал его.

— Поговорить хочет. Это можно.

Айрис поскакала ему навстречу. Они встретились, и переговоры начались. Андрей ждал, что в дело вот-вот пойдут мечи. Но разговор был кратким и закончился мирно.

Было любопытно, о чем они договорились. Тем более, что всадники освободили дорогу и исчезли. Спрашивать Айрис Андрей не решился. Захочет, расскажет сама. Вряд ли известие будет хорошим.

— Мне нужно посоветоваться, — после некоторых раздумий сказала Айрис. — С Никодимом говорить нет смысла, я знаю, что он скажет. Его совет не поможет мне принять решение. Остаешься только ты. Во-первых, ты — образованный. Во-вторых, речь идет о твоей судьбе.

— Неужели войну действительно развязали из-за меня? Что-то не верится.

— Можно и так сказать. Война всегда борьба за власть. А ты — главный трофей.

— Хотел бы я сидеть в библиотеке, заниматься своим любимым делом — астрономией и не касаться ваших мирских дел.

— Увы. Сейчас это просто невозможно.

— Почему?

— Король Генрих захватил Монастырь. Библиотеки, в которой ты так любил работать, больше нет. Там теперь другие порядки. Магистра и Игнатия пленили и держат под замком. Новым магистром будет назначен д'Иванов.

— Ничего себе! Вот так новости!

— Нам предложено сдать оружие. Тебя собираются отправить в Замок.

— Зачем?

— Будешь работать с книгой.

— Книга попала в их руки?

— Она всегда была у них. Нас обманули.

— И что нам теперь делать?

Айрис засмеялась.

— Вот хотела у тебя спросить.

— Но это не смешно.

— Пока мы живы — любые разговоры смешны. Все равно будет по-нашему, правда?

— Вряд ли смогу помочь вам советом, высокочтимая. У меня нет такого опыта.

— Ты мне уже помог. Я придумала, что нам делать. Мы сдадимся, нас привезут в Монастырь. В противном случае нам придется добираться туда самим, с боями. Все равно нужно будет спасать магистра и освобождать Монастырь. Так мы сохраним отряд, умелые люди пригодятся нам для решающей схватки. А ты, Андрей, получишь доступ к книге. Все равно тебе придется ее прочитать. В Замке или Монастыре. Кроме тебя этого никто не сделает.

Ну, не понравилось королю Генриху в завоеванном им Монастыре. Не хватало роскоши, к которой он привык. Это ведь очень важно — стремиться к тому, чтобы уровень твоей жизни постоянно повышался, чтобы с каждым днем вокруг тебя становилось красивее, удобнее и богаче. Генрих любил, когда ему завидуют, считал, что это чувство должно возникать у всех без исключения людей, которым посчастливилось встретиться с ним, великим представителем династии Наблюдателей.

Подданные обязаны были завидовать и, одновременно, понимать свою ограниченность и ничтожность. Не всем дано стать королем. И это справедливо, так устроена жизнь. Вот что должны были крепко-накрепко затвердить его слуги. Никогда они не смогут сравниться с ним, своим законным королем Генрихом. Точка.

Но в Монастыре ему не понравилось. Здесь даже не было своего, пускай крошечного, зала для торжественных церемоний. И где, прикажите, проводить балы? Эти люди, мечтавшие, как ему доложили, соперничать с Замком и требующие самостоятельности, не могли устраивать у себя подобающие важным персонам балы. Только самые примитивные танцы. Скорее всего, даже и не танцы, а танцульки. Фи. Какой скандал.

Зачем Феликс притащил его, короля, в эту ужасную дыру? Какую выгоду он собирается получить, захватив Монастырь?

— Зачем я здесь? — спросил Генрих капризно.

— Так надо, Ваше Величество.

— Здесь нет элементарных удобств.

— Удобства ждут вас в Замке, они никуда не денутся. Немножко отдохнуть от роскоши даже полезно.

— Вы так думаете? От вас, Феликс, я постоянно слышу о практическом интересе и целесообразности. Но здесь, в Монастыре, я не вижу ни того, ни другого.

— Ничего страшного. Вы, Ваше Величество, созданы для счастья. Позвольте заниматься практической пользой вашим слугам.

— Из вас, Феликс, получился отвратительный слуга.

— Почему?

— Вы очень любите командовать своим господином.

— Для вашей пользы.

— Зачем я здесь?

— Только вы лично можете потребовать от прежнего магистра покорности. Только вы лично должны привести к присяге нового магистра, назначенного вами.

— Мне плевать на них.

Феликс рассмеялся.

— Представил, как новый магистр ползает перед вами на коленях и клянется в верности, а вы плюетесь, стараясь попасть в него. Красиво, но недальновидно. Очень глупый способ находить себе врагов. Унижать зависящего от вас человека нужно циничнее и хитрее. Потом я вас научу, как это правильно проделывать.

— Опять учиться! От одного этого слова я устаю. Врач требует, чтобы я больше отдыхал. Пойду, прилягу, пока ты не придумал еще какую-нибудь штуку.

Генрих резко развернулся и отправился в королевскую келью отдыхать перед ужином. Феликс был доволен. Этот дурак не догадывается, что через несколько дней лишится своего трона.

Времени высмеивать всю эту показушную дворцовую белиберду не было. Феликсу было не до смеха. Пора было приниматься за серьезное дело, давно уже следовало поделить реальную власть в королевстве между ним и Фролом, начитанным образованным, который требовал изрядную долю пирога только на том основании, что он, видите ли, больше других знает о прежнем мире.

С ним следовало вести себя осторожнее. Привычное наглое и агрессивное поведение, которое так нравится обычным людям, на Фрола совсем не действовало. Точнее, действовало, но не так, как было задумано. Он начинал неприлично ржать. Будто Феликс выставлял себя тупым олухом, не умеющим вести себя в приличном обществе. Под приличным обществом он понимал себя, само собой, не короля же Генриха. У Феликса от этого издевательского смеха каждый раз приключался приступ животного гнева, что мешало контролировать ситуацию. Чего, общаясь с опасным человеком, ни в коем случае нельзя было допускать. Приходилось быть вежливым.

— Наш план успешно претворяется в жизнь, — сказал Феликс.

— Какой план? — удивился Фрол.