Дмитрий Северов - Метро 2039. Приключения сумасшедшего

Я почти его не слышал. Барабанные перепонки ломило, в ушах заглушающий звон.

Канистра с напалмом валяется между мной и Сеней, как в неё не попало не пойму.

Угоди в обшарпанный цилиндр хоть одна пуля гореть бы нам, как и президентскому прихвостню. Я, молча, поднялся. В нос ударил запах горелого мяса вперемешку с пороховыми газами. В боковом ответвлении догорает горка чадящей плоти ещё мгновение назад бывшая человеком. Языки пламени жадно пляшут над останками, удушливый дым расползается в стороны.

— Смотрите в оба! Стреляйте во всё, что…

Сеня нажал на курок, его калаш плюнул дымом, из развороченных труб впереди ударила струя белого газа.

— Миша!

Огнемёт Михаила плюнул туда огненной струёй, коридор тряхнуло. Четыре фигуры с автоматами исчезли за горящей стеной, истошный ор прокатился под сводами, перекрывая шум огромного газового факела.

— Кому-то не повезло.

Мы прошли мимо развилки, свернули на следующей. Поток горячего воздуха, подгонял нашу маленькую компанию, будто хотел, чтобы мы поскорее убрались.

Лично мне здесь даже понравилось. Если у них такие технические уровни, тогда какие апартаменты? Мозг уже рисовал внушительные помещения, почему-то отделанные позолотой и обставленные антикварной викторианской мебелью.

Выцветшие гобелены и непременно золотой унитаз. Глава богатейшей державы мира не опустится до того, чтобы приложить свою драгоценную задницу на что-то помимо золота. А спустит свои испражнения непременно слезами покорённых народов. Я тряхнул головой, прогоняя навалившуюся чертовщину. Какая только хрень не лезет в голову. Раньше я за собой такого не замечал, а последние несколько лет, что только не посещает извилины бывшего преподавателя.

Молча, мы прошли ещё метров пятьдесят, поднялись вверх по ступенькам на небольшую площадку. Сеня пару минут вслушивался в звуки за алюминиевой дверью, словно хотел определить, что приготовили для нас подручные Санчеса. С таким же успехом он мог припасть к земле возле моего развороченного коттеджа и познать все тайны мира. Я было, уже хотел прервать его нелепое занятие, но Семён видимо сам догадался о бесперспективности совершаемого.

— Ни черта не слышно.

Тихо толкнув дверь, он как всегда сунул туда ствол своего калаша, затем выглянул сам.

— Чисто!

Я и сам видел, что нет мусора, стерильно, будто в операционной. Даже наследить боюсь. Взгляд невольно скользнул по засаленному джинсовому комбинезону Михаила, сам собой опустился на запылённые сапоги русского. Наследили мы уже порядком: несколько трупов, пожар за спиной. Жаль, конечно, что бомба накрылась. Была бы тогда свинья, так свинья, а так…

Коридор за дверью, через десяток метров свернул налево, упёрся в новую, правда, почему-то запертую. Помниться я читал где-то: в древности дома не запирали, верили ближнему, не видели в каждом последнего негодяя.

Над дверным косяком примостилось маленькое аккуратное устройство, с сизым стёклышком на конце. Оно отчего-то медленно поворачивалось, словно шпионило.

Не знаю, почему я улыбнулся, когда оно уставилось на меня.

— Миша! — Сенькин голос согнал улыбку с моих уст. Михаил подпрыгнул, мясистые пальцы схватили неугомонный глазок. Кронштейн держащий «шпиона» лопнул, серый шлейф проводов заискрил.

— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, — продекламировал Миша.

Устройство упало на пол, тут же превратилось в мешанину деталей под сапогом русского.

— Идёмте профессор!

Он как бы невзначай пихнул дверь плечом, замок затрещал, маленькое стекло напротив его глаз треснуло.

— Прошу!

Сапог со всего маху саданул чуть повыше защёлки. Дверь метнулась, словно её вынесло взрывной волной, остатки стекла посыпались на пол.

— Входите! Располагайтесь!

Миша с хозяйским видом вошёл в полутёмное помещение, разглядывая работающие механизмы. Не понимая, что это такое я таращился на шумящие электродвигатели, переплетения труб, шкафы аппаратуры управления. Под нашим домом тоже находилось, нечто подобное, правда, маленькое и тихое, с кучей задвижек и маленьким компьютером управления. Здесь я словно превратился в лилипута. Огромные помпы перекачивали, что-то, от чего стоял такой гам, буквально закладывающий уши. С десяток труб с одного края комнаты, изгибаясь, обходили центр помещения, чтобы скрыться в массивной стене напротив.

— Док, что здесь написано?

Я подошёл к одному из агрегатов, прочитал потёртую синюю табличку.

— Вспомогательный контур охлаждения, — промямлили губы русский перевод.

— Вспомогательный?

Семён не сводя глаз со второй двери в углу комнаты, потёр подборок.

— Плохо! Система охлаждения реактора многократно дублирована. Уничтожение одного узла ни чего не даст.

Он дотронулся рукой в перчатке до трубы, кивнул своим товарищам.

— Тёплая! Давай Миша, заминируй тут всё на всякий пожарный.

Я отступил в сторону, наблюдая, как выполняется приказ главного. Из сумки Михаила показалось нечто маленькое и несерьёзное. Русский что-то сделал, оно подмигнуло мне красным огоньком и тут же потухло.

— Идём!

Мы трое пошли к угловой двери, Миша лёг на трубы сунул чёрный предмет куда-то под них.

— Сюрприз вам детишки!

Он заржал, а я так и не понял, причём здесь дети и к тому же чьи. Нет, родиться в России — это одно, здесь — другое. Я как пятилетний ребёнок — только выучился говорить, но жизненного опыта — ни какого. Быть русским — это, прежде всего, мыслить на этом удивительном языке, помнить своих предков, любить родную землю.

Дверь за нами тихо хлопнула. Несколько мгновений мы стояли неподвижно, будто опасаясь спугнуть молчаливую невозмутимость очередного коридора. Казалось бы, навстречу должны ринуться орды телохранителей Санчеса, изрубить нас в капусту, но вместо этого: очередной ухоженный переход, трубы на стенах, разноцветные кабеля под ними.

— Миша, камера, Саша осмотрись, — шепот Семёна казался голосом потустороннего мира. Я невольно поёжился, хотя лицо взмокло. Русские действительно пришельцы из преисподней. Не той где варятся в закопчённых котлах нарушители закона божьего, а гости чуждой американской реальности, превратившей цветущую страну в пустыню. Я с восхищением глянул на Михаила, сворачивающего шею очередной камере. Чем не чёртушка: грязный, злой, но дьявольски смелый.

— Пошли, док.

Меня потащили за рукав, канистра больно ударила по коленке. День назад я наверно, если б не разрыдался, так точно бы послал всех куда подальше. Так неуважительно обращаться с человеком, имеющим учёную степень. Взгляд сам собой упёрся в недоумённое лицо Миши, мысли скомкались. К чёрту этикет. На вражеской территории разводить церемонии всё равно, что просить разрешения у врагов их прикончить.