Игорь Азерин - WW III. Операция «Эпсилон»

– Да, – не сразу заговорил командир, покручивая пальцами авторучку, – и плохо, что близко, и хорошо, что близко. Для внезапного удара хорошо, а для скрытности… Мы вот как поступим, Олегыч. Первым в зоне доступа у нас будет спутник «КА-17». Если с ним не получится – дождёмся следующего, «четырнадцатого». Если в обоих случаях мы не примем вводных, то будем атаковать ближайшую группировку. Основная цель – авианосец. По завершении ракетно-торпедной атаки возьмём курс на «Пёрл-Харбор». Атакуем базу. Основные цели – командный пункт, узел связи. По ним мы ударим специальными боеприпасами. Вот так.

Зименко обвёл взглядом центральный пост: вроде бы все заняты делом, но вряд ли этот разговор остаётся без внимания.

– Задачу понял, – произнёс он, и после секундной паузы продолжил. – Только к базе нам не дадут приблизиться. Раз уж вы спрашиваете моё мнение, то, если передачи со спутников не поступят, может, имеет смысл ударить всеми ракетами по ближайшим группировкам? Потом идти в сторону дома.

– Надеюсь, противник будет рассуждать так же.

– Они всё равно возьмут наш след.

– Не факт. Атакуем – и сразу же уйдём на глубину курсом уклонения. Они посчитают, что мы уходим к своему берегу, а мы пойдём к Гавайям. Там солнце, пальмы, доступные девки и крупнейшая база подводных лодок. Чем не цель? Может быть, кроме нас ближе к этой базе никого нет. Такую возможность щемануть врага нельзя упускать. А о своей сохранности будем беспокоиться во вторую очередь.

– Товарищ командир, может, вам показалось, что я боюсь за свою шкуру, но это не так. Просто считаю, что к Гавайям нам не подойти. Они услышат нас на дальних подступах донными антеннами и автономными аппаратами. Если мы даже успеем отстреляться издалека ракетами, то они не долетят. У нас есть шанс нанести больший урон противнику. Здесь у него нет такой готовности к обороне.

Лосев смотрел молча на своего помощника, и тот продолжил:

– Мы можем попробовать пройти дальше на норд-ост, вклиниться в линию противника, встав сразу между двумя авианосными группировками, и ударить по обеим. По одной ракете со спецбоеприпасом на каждую группу. Расстояние между ними двести пятьдесят – триста миль. Это чуть больше, чем сейчас от нас до ближайшей.

Лосев поднялся с кресла, подошёл к пульту «Молибдена 7 7 [7] «Молибден» – комплекс управления общекорабельными системами подводной лодки. » и оглянулся оттуда на Зименко. Положил руку на кресло оператора поста, постоял немного. Потом, с задумчивым видом, возвратился на своё привычное место.

– Олегыч, я не говорю, что ты за жизнь испугался. Все хотят сохраниться – и ты, и я. И за людей мы оба должны думать. Дело не в боязни за собственную шкуру. Просто я уверен, что так нас скорее накроют, если мы вообще успеем огрызнуться. Вклиниваться в их строй очень уж рискованно. Мы вынуждены будем слишком долго находиться в поле зрения противолодочных средств сразу двух группировок. Нам надо приблизиться ровно настолько, чтобы определить курс авиагруппы, после этого отдалиться и попытаться выйти ей наперерез, в позицию засады. Ударим с фронта, сделаем манёвр, показывая, что идём к своему берегу, а сами – возьмём курс на вражескую базу. Они, скорее всего, не знают, что у нас на борту есть спецбоеприпасы. Понимаешь?

– Да.

– И ещё. Мы не знаем достоверно, обнаружили нас или нет. Может, обнаружили, но пока нет средств, чтобы достать, и нет достаточного сближения. Допустим, нас обнаружила не подлодка… та давно атаковала бы. Если война – американцы нас должны топить сразу после обнаружения. Они уже идут с готовностью торпедных аппаратов к «пли». «Свой-чужой»… и «пли»! А, допустим, нас обнаруживает подводный робот, или корабль гидроакустической разведки, или глубинный автономный буй. Робот или буёк после нашего прохода мимо всплывают, подают сигнал, корабль ГАР 8 8 [8] ГАР – гидроакустическая разведка. подаёт сигнал сразу… что происходит? Нам навстречу посылается подлодка или противолодочник. Могут даже робота пустить с торпедой, который даст запрос «свой-чужой», а потом бухнет. Откуда пойдёт к нам перехватчик? Он пойдёт из авианесущей группировки. Они выставят линейный барьер и будут ждать. Даже наш курс более-менее точно рассчитают, и точку рандеву. Понимаешь? На всякий случай они и с Гавайев к нам перехватчиков отправят, но тем сколько идти? До тех далеко. И тут да… пройти мимо них незамеченными шансов у нас мало. Но мы хотя бы нанесём удар по авианосцу, а потом… Будем надеяться на удачу. Я думаю, если мы попытаемся вклиниться в их линию, то нас засекут так быстро, что мы не успеем ничего сделать. Я даже сомневаюсь, надо ли нам ждать связи со спутником? Может, лучше … (долбануть) по ним сходу?

Старший помощник молчал, понимая, что вопрос командира не требует ответа. Шумела аппаратура, шли доклады из отсеков, с равными интервалами попискивали какие-то зуммеры. Спустя несколько секунд Зименко произнёс:

– И всё-таки, товарищ командир, я остаюсь при своём мнении. Мы можем предполагать, обнаружили нас или нет, но если не обнаружили, то мы можем нанести удар с большей неожиданностью и по большему количеству целей.

– Возможно, но…

В это мгновение поступил доклад от связистов:

– Время ожидания сигнала на сверхдлинных волнах истекло. Сигнала нет. Команды «Отбой боевой тревоги» не поступало.

Лосев поднял глаза на Зименко и сказал:

– Я тебя выслушал, Олегыч. Но действовать будем по моему плану. Надо его детально проработать. Мы в любом случае возьмём курс на ближайшую авиагруппу, поэтому твой план атаки, считаю, целесообразно оставить в качестве запасного.

Прошло двадцать четыре минуты от начала всплытия, лодка достигла отметки тридцать метров и проводились мероприятия, стандартные при достижении безопасной глубины. Связисты отрапортовали: до первого временного окна связи с военным спутником осталось семь-восемь минут. По данным БЧ-1 расстояние до противника составляло триста шестьдесят миль. Лосев отдал приказ связистам на подготовку к использованию средств спутниковой связи, а также на смену кодов в системах опознавания «Пароль». Новые запросные коды были на флешке из секретного пакета.

Сверили часы, подняли радиоантенну для связи с орбитальными аппаратами. Антенна была новая, очень чувствительная. При ясной погоде на данной глубине в отведённое временное окно она уверенно принимала до двенадцати передач, идущих с интервалом в минуту.

В этот раз на волне ожидания царила мёртвая тишина.

До открытия окна связи со следующим спутником оставалось примерно двадцать минут. Лосев решил всплыть на перископную глубину. Пошла команда «прослушать горизонт» – последовал рапорт. Лодка начала отклоняться от прежнего курса на семьдесят три градуса. Всплытие под перископ в дневное время, да ещё в радиусе действия палубной авиации ближайшей ударной группировки было шагом опасным, но командир рискнул. В пользу его решения говорило то, что по данным метеопрогноза в этом районе стоит штормовая погода, и акустики подтверждали прогноз данными о высокой шумности водной поверхности.