Сергей Арьков - Тёмная рать [СИ]

За подпертой тяжелым комодом дверью кто-то скребся и рычал. Цент поднялся с кровати, справил в углу малую нужду, после чего позавтракал скудными запасами провизии. Вчерашние хождения по чужим квартирам принесли небогатые плоды. Большую часть добытой провизии Цент съел на ужин, ибо терпеть не мог ложиться спать на пустой желудок, так что утром пришлось довольствоваться кусочком пахучего сыра, основательно подсохшей булкой и ста граммами выветрившейся водки, оставшимися на дне бутылки. Подобная трапеза ничуть не способствовала хорошему настроению. Потребив калории, Цент почувствовал, что очень хочет кого-нибудь убить. Кандидата не пришлось искать долго - какая-то тварь давно скреблась в дверь и портила своим рычанием аппетит.

Цент отодвинул комод, и в комнату тут же ввалился наглый зомби в одних рваных семейных трусах. Острый штык лопаты без труда вспорол ему брюхо, и под ноги мертвецу вывалились его собственные, основательно протухшие кишки. В нос шибанула такая вонь, что Цента едва не вывернуло наизнанку. Вторым ударом он отрубил вурдалаку его жуткую голову, после чего поспешно выбежал из помещения.

Прежде чем приступить к поиску пропитания, Цент решил выяснить, как там Владик. Вчера он оставил его на крыше автобуса, в окружении целой армии зомби. Поскольку программист не был оснащен встроенным реактивным двигателем, сбежать он не мог, поэтому, либо сидит на том же месте, либо, если его там нет, пошел на корм мертвецам. Нужно было проведать очкарика и поднять себе настроение порцией глумления над обреченным.

Цент поднялся на крышу дома, не встретив по пути никакого сопротивления. Похоже, все зомби в округе сбежались на вопли Владика. Это было хорошо. Цент даже начал строить кое-какие планы по проникновению в продуктовый магазин, пока тухлые занимаются очкариком, но когда подошел к краю крыши и взглянул вниз, то забыл обо всем на свете.

Программист все еще был непростительно жив, но в том заключалась не самая большая проблема. Куда хуже было то, что он не бился в истерике на крыше своей тюрьмы, не обрушивался в глубины отчаяния и не взывал к высшим силам. Программист пытался спасти свою никчемную жизнь. Мало того, он сумел привлечь к этому делу какую-то бабу, что обосновалась на крыше дома через улицу от Цента. Браток не отличался орлиным зрением, поскольку в тюрьме много читал при плохом освещении, и не сумел разглядеть в подробностях глупую курицу, решившую помочь очкарику, а зря - такое прощать нельзя, следовало после найти и наказать. Однако кое-что другое он рассмотрел. То, как именно незнакомая баба собиралась спасти программиста. План был несложен: девка сбросила с крыши длинную веревку, и теперь Владик пытался закрепить ее на своем автобусе, а затем, уже по ней, планировал взобраться наверх. Цент с ужасом понял, что у очкарика может получиться. Тот, конечно, рахит слабосильный, а лезть высоко, но когда внизу тебя поджидают голодные зомби, это очень хороший допинг.

- Да ведь он, чего доброго, уцелеет, - простонал Цент, прекрасно понимая, что не может безучастно наблюдать за всем этим возмутительным непотребством. Нужно лечь костьми, желательно чужими, но не дать очкарику спасти свою шкуру. Ну, в крайнем случае, максимально осложнить этот процесс.

Когда замышляешь доброе дело, сами небеса помогают, посылая светлые идеи. Поскольку убой очкарика был однозначно богоугоден, из райских кущ прямо в голову Цента снизошло озарение. Он понял, что нужно делать. Это было гениально.

А Владик в это время был с головой в работе, и даже не подозревал, какие темные тучи сгустились над его головой. Девушка где-то отыскала очень длинную и прочную веревку, с третьей попытки бросила ему конец, и теперь программист отчаянно думал, к чему бы его привязать. Предстоящее восхождение пугало, но не так сильно, как ожидал Владик. После кромешной безнадежности даже крошечный лучик надежды воспринимался как дар божий. Программист сказал себе, что он сможет. Да, будет тяжело, да, силы его невелики. Но тут вопрос жизни и жутко мучительной смерти, а потому надо стиснуть зубы, напрячься и смочь. Ведь в школе он лазал по канату, правда, невысоко, уже на двух метрах голова закружилась, и он упал на маты, умудрившись в полете окатить рвотой физрука. Но зато и сам он с тех пор подрос, возмужал, и из тощего бессильного мальчика превратился в тощего бессильного мужчину. Мужчину - вот ключевое слово. Он мужик! Самец! Он не испугается и не упадет. Он сделает это!

Веревку Владик привязал за люк на крыше, намотав столько узлов, что сам сбился со счета. На своей безопасности он экономить не собирался, а потому, прежде чем лезть, долго дергал спасительный канат, проверяя его прочность, а затем минут десять выпытывал у девушки на крыше, хорошо ли закреплен ее конец. Та клялась, что намертво.

Натянутая под углом веревка, соединившая крышу дома и автобус, была тонким спасительным мостиком. Очень тонким. Владик с нежностью и теплотой вспомнил школьный канат толщиной в руку. Вот бы его сюда.

- Ты лезешь или нет? - крикнула сверху девушка.

- Сейчас, - раздраженно отозвался Владик. Разве можно торопить человека, идущего на подвиг? Ведь тут внизу нет мягких матов, готовых нежно поймать неудачливого верхолаза. То есть, если сорвется, упадет-то он на мягкое, ибо мертвецы стояли один к одному впритык, вот только затем это мягкое оскалит зубы, и вонзит их в нежную плоть программиста.

Представив себе на беду, как все это будет происходить, Владик едва не передумал лезть. Страх начал оплетать его липкими холодными щупальцами, силясь утащить на дно безумия, но мужик и самец не поддался ему в этот раз - встряхнулся, расправил плечи, стиснул зубы. Нужно быть сильным! Зомби-апокалипсис не для слабаков.

Веревка оказалась даже тоньше, чем показалось Владику. Стоило повиснуть на ней, как она начала безжалостно резать ладони, а ткань штанов скользила по тросу как насаленная. Владик спустился обратно на крышу автобуса, подумал, и снял штаны. Не дело, конечно, представать перед почти незнакомой девушкой в семейных трусах, усыпанных большими алыми сердечками (подарок Маринки), но в данном случае во главу угла Владик ставил не имидж, но вопрос выживания. Штаны он повязал вокруг пояса, чтобы впоследствии надеть.

Девушка следила за его манипуляциями с крыши и больше не торопила. Владик поплевал на ладони, еще раз напомнил себе, что является самцом, и начал восхождение. Восхождение, которое в прошлой жизни, до зомби-апокалипсиса, он не совершил бы даже ради спасения всего человечества, и даже за новенький навороченный компьютер тоже. Но конец света меняет людей. Кто не может измениться, тот погибает. Владик уже чувствовал в себе огромные перемены. Еще недавно он был жалким трусом, а сегодня уже крупой парень. И куда только делся страх высоты?