Захар Петров - Муос: Чистилище

Вера слушала Жанну и почти реально видела описываемый Жанной грядущий кошмар, не сомневаясь, что так оно и будет. Интуитивно она и сама чувствовала, что Муос катится в какую-то пропасть, что граждане Республики — это уже далеко не те люди, которые шли на Великий Бой, а куда более эгоистичные, замкнутые на себе, апатичные и в то же время агрессивные особи вымирающего вида хомо сапиенс. Эта злая тоска, заполнившая поселения и переходы, всё чаще и чаще вплёскивалась и в Верино нутро. Не было оснований считать выдумкой теорию Жанны о Деве-Воине, тем более что она уже слышала её от цестодов, толковавших данное пророчество по-своему, но тоже удостоивших этого титула именно её. И история Муоса, да и история древних знает примеры, когда именно великие личности спасали целые народы. Жанна права — роль вождя или мессии абсолютно не греет её самолюбия, она готова умереть за Муос и отнюдь не собирается злоупотреблять доверием и властью. И имеет ли она право сейчас сказать «нет»?

— Есть ещё один важный момент, — продолжала Жанна. — Это — Вячеслав. Он сможет стать для Муоса и тебя, кем ты пожелаешь: председателем Учёного Совета или свободным учёным, твоим заместителем или советником, верным другом вождя или летописцем новой истории. Не сможет быть только официальным мужем, потому что Дева-Воин должна для народа оставаться девой. Хотя ваши действительные отношения, если вы готовы их скрывать, мало кого интересуют. Даже в случае беременности, если без этого — никак, на несколько последних месяцев мы сможем придумать для черни какую-нибудь красивую легенду о том, что Дева-Воин пошла спасать какое-то далёкое поселение или сражаться с приближающейся с юга или севера угрозой. А о ребёнке потом позаботимся. И пусть твой Вячеслав пишет и размножает в любом количестве свою книжку. Вдумайся: если даже то, что пророчу для тебя я — не пройдёт, тогда уж точно понадобится то, в чём уверен Вячеслав! То есть ты в любом случае не ошибешься, и то, что ты будешь делать, — беспроигрышный вариант.

Вера никогда не видела Жанну такой серьёзной. Теперь она сбросила все свои маски, и на её безупречно красивом лице отпечаталась усталость, покрасневшие глаза слезились от недосыпа, клок тёмных волос, стянутых назад в тугой узел, выбился из строгой причёски и упал ей на лоб, по которому проходили две едва заметные морщинки. Теперь она не сверлила Веру глазами, а выглядела просто усталой женщиной, тащившей на себе непомерную ношу. То, что говорила Жанна сейчас насчёт Вячеслава, было сказано тоном женщины, навсегда отказавшейся от семейного счастья и оттого его ценящей в тройном размере. И Жанна опять была права, не было ни одного изъяна в её рассуждениях.

— А во-вторых? — после паузы спросила Вера.

— Что во-вторых?

— То, что ты мне рассказала о Деве-Воине, начала со слов «во-первых». А что во-вторых?

— А-а-а… я и забыла. Во-вторых, тебя ждут следователи. Я знала, что ты после каторги вернёшься к Татьяне; знала, что после неё придёшь сюда; знала, что у нас будет этот разговор; знала, что тебя сейчас арестуют и начнут внутреннее расследование. Как видишь, всё идёт так, как я просчитала. Но меньше всего я хочу твоего осуждения и казни. Я знаю, что ты не боишься смерти, даже такой позорной; гораздо больше ты будешь переживать за Вячеслава, который в случае твоей казни сгниёт на своей каторге. Но я надеюсь на твой здравый ум и на то, что ты любишь этот проклятый небесами Муос не меньше меня. Если ты решишь выбрать путь Девы-Воина и попытаться что-то сделать для этого катящегося в пропасть мирка, сообщи об этом мне. Ну а теперь иди к следователям, они тебя уже заждались.

— Они всё время были здесь? И слышали, о чём мы говорили?

— Нет, они не слышали. Здесь стены звуконепроницаемы.

— И ты не боялась меня? Я шла сюда с очень нехорошим настроением — я была готова тебя убить, если понадобится. А за те полсекунды, которых мне вполне бы хватило, чтобы свернуть тебе шею, на помощь позвать ты не успела бы.

Жанна по-дружески улыбнулась:

— Свернуть мне шею тебе не позволил бы твой психотип. Ты убила многих, но для этого у тебя всегда были причины убивать. У тебя есть поводы ненавидеть меня, но причин меня убивать — у тебя нет.

После Великого Боя делегаты от Центра, Америки, Партизан, Нейтральной и некоторых независимых поселений сошлись в одном из бункеров Центра. Они создавали новое государство, которому дали название Республика. Большинство делегатов ещё недавно стояли плечом к плечу в Большом Гараже, многие до сих пор имели увечья и до конца не залеченные ранения. Это была встреча боевых товарищей, вместе прошедших такое испытание, какое в их жизни до этого не случалось и впредь больше не случится, поэтому между ними не было и не могло быть и тени недоверия. Пребывая на гребне небывалого эмоционального подъёма, охватившего всех выживших, за считанные месяцы они создали Конституцию Республики и Закон Республики, которые после этого уже никогда не менялись. Впрочем, главную роль в создании этих основных документов молодого государства сыграли бывшие инспектора Центра, на униформах которых до сих пор виднелись следы от содранных цифирных нашивок. В основу Конституции и Закона легли инструкции, существовавшие всё в том же Центре, из которых были бесследно удалены параграфы о градации по уровням значимости, добавлены новые и переработаны старые разделы в революционном духе.

Конституция предписывала создание Парламента из делегатов от крупных поселений, и законодательный орган был впервые собран уже через год после Великого Боя. Парламент единогласно избрал исполнительную власть — Инспекторат — из числа кандидатур, предложенных разработчиками нормативной базы Республики. Так получилось, что в основном это были опять же бывшие инспектора Центра, и в этом не было ничего удивительного: простоватые партизаны, измученные рабством, нашествием ленточников, постреволюционными чистками американцы, анархичные нейтралы и полудикие выходцы независимых поселений явно уступали в управленческих навыках более цивилизованным центровикам.

На низшей системе иерархии государственного аппарата Республики находились администраторы поселений, представлявшие власть Республики на местах и отвечавшие за порядок и благосостояние поселений, но, главным образом, за сбор налога в пользу Республики. За администраторами из Центра внимательно следили инспектора, отвечавшие за одно крупное или несколько мелких поселений. Они устанавливали разнарядки по сбору налога, добивались от администраторов выполнения разнарядок и других указаний Инспектората, регулярно проверяли курируемые поселения с целью выявления скрытого урожая, невыполнения распоряжений Инспектората и коррупции администраторов. Некоторые инспектора отвечали за крупные объекты, такие как Университет, Госпиталь, Электростанция, или за направления деятельности Республики: инспектор по строительным и ремонтным работам, инспектор путей сообщения, инспектор дренажных систем. Руководили сонмом инспекторов верховные инспектора. Их было семь: четверо руководили секторами, трое — производством, сельским хозяйством, социальными вопросами. Элитным отделом в Инспекторате стала психологическая служба — каждый из инспекторов-психологов по рангу равнялся верховному инспектору. Учёный Совет, являвшийся главным государственным органом старого Центра, теперь также занимал особое место при Инспекторате. Были ещё и особые инспектора, которые гласно и негласно проверяли администраторов поселений и других инспекторов, включая верховных. При выявлении малейших признаков злоупотребления, халатности, недобросовестности или некомпетентности, об этом доносилось Советнику Верховного Администратора, а при необходимости — и в следотдел. В таких случаях инспектор запросто мог лишиться своей должности, ответственной и нервной, но дающей ему и его семье сытую безопасную жизнь в уютной отдельной квартирке вдали от радиации и смертоносных хищников. Это в лучшем случае, а в худшем, когда расследование факта коррупции проводил следователь, это могло закончиться осуждением к каторге, а то и публичной казнью, на которую в обязательном порядке собирался весь Инспекторат. Надо ли говорить, что недобросовестных сотрудников в Инспекторате было не сыскать, все они были готовы денно и нощно нести свою пожизненную трудовую вахту, скрупулёзно проверяя, весь ли налог был взыскан с поселения, все ли работы были проведены рабочими бригадами по заданию Инспектората, не было ли где расходовано лишнего государственного муоня.