Дональд Маккуин - Странница

— Хотела бы я, чтобы ты увидел себя, когда мы нашли вас с Лантой возле кабана. Ты выглядел так, как будто кто-то пытался выстрогать тебе новое тело. А шишка на голове наливалась, как баклажан. Вдобавок нам пришлось сражаться с твоим конем. Он был слаб, как козел, но все еще пытался защищать тебя. Бедные животные слишком долго наблюдали, как ты лежишь в грязи. — Шутка не могла скрыть ее глубокого облегчения. Она дотронулась до его щеки, затем поцеловала в лоб.

Ланта зачерпнула ложкой немного тушеного мяса с овощами и протянула Конвею, приказав: «Ешь!». Он с удовольствием подчинился.

Между глотками ему удалось спросить.

— Как долго я был без сознания?

Указав вверх, Сайла прочертила в воздухе дугу.

— Довольно долго. Двое суток. После того, как мы тебя нашли. Я беспокоюсь о твоем коне. И Микка будет хромать еще несколько дней; у нее тяжелая травма плеча.

— Мой конь? Что с ним случилось?

— Я думаю, что рана на голове скоро заживет. Но он хромает. Ланта накладывает ему компрессы с целебной мазью.

Конвей посмотрел на маленькую Жрицу, не отводившую глаз от миски, и с огорчением заметил, как ужасно были изранены ее руки. Некоторые порезы были так же глубоки и уродливы, как его собственные. Он сказал:

— Ланта, я еще не спрашивал о тебе. С тобой все в порядке? Ты в силах делать все это?

Залившись краской, Ланта пробормотала, что все в порядке. Но Конвей продолжал:

— Я благодарен тебе. За всех нас. Я должен пойти взглянуть на своих животных. Ты понимаешь.

Ланта открыла рот, чтобы возразить ему, но приход Додоя помешал ей. Не успев оказаться внутри, он скорчил гримасу:

— Фу! Ну и вонь!

— Не говори так. Это специальная одежда, — урезонила его Тейт. Она заставила его рассмотреть материю, похожую на стеганое одеяло. — Никто не знает, как люди с Китового Побережья делают это, но история гласит, что первый кусочек сделал мальчик. Он был маленьким и слабым, и отец не любил его. Но однажды он сделал открытие, как из мидий и других морских обитателей делать этот материал. Никто не может разорвать его. Видишь, он доказал своему отцу, что необязательно быть большим, чтобы стать полезным.

Додой сказал:

— Это не просто одежда с запашком. Все эти вещи, которые на него надели, тоже воняют. Он что, умирает?

— Извини, приятель — Конвей взял у Ланты миску и осушил ее. — Может быть, в следующий раз. А сейчас я пойду проверю, как там Микка и мой конь. Ланта, я займусь их лечением, если ты мне покажешь, что нужно делать.

Женщины пытались спорить, советуя ему остаться в постели, но Мэтт попросил их выйти, чтобы переодеться. Это оказалось труднее, чем он ожидал, но ему все-таки удалось.

Карда ждал его снаружи. Не успел Конвей подняться на ноги, как он радостно облизал лицо хозяина. Мэтт пытался протестовать, но это не помогло. Пес был абсолютно неуправляем и скакал вокруг него, как огромный щенок. Наконец, когда они успокоились, Ланта проводила их к расщелине, где уже заждались раненые животные. По пути она рассказала, как они с Сайлой разбили лагерь.

— В сотне ярдов отсюда есть ручей и небольшой водопад на холме. Мы хорошо укрыты и находимся далеко от дороги. Дождь уже уничтожил наши следы. Сайла считает, что тебе не следует садиться в седло в ближайшие день-два. Животным тоже нужно отдохнуть.

При появлении Конвея конь тихонько заржал, а Микка, хромая, подбежала к нему и начала вертеться вокруг. Карда наблюдал за ними, помахивая хвостом. Рана на голове коня была самой тяжелой. Не опираясь на распухшую ногу и как-то странно наклонив набок голову, конь очень осторожно пошевелился. Ланта объяснила, что удар задел не только голову, но и мускулы шеи. Она с огорчением заметила:

— У меня почти не осталось целебной мази. Я буду вынуждена тратить меньше на него, чтобы осталось для тебя и Микки.

— Используй все на него. Я в порядке.

— Это невозможно. Это глупо. — Слова были четкими, резкими. — Если ты не думаешь о себе, подумай о нас. Коль для тебя понадобится все оставшееся лекарство, так тому и быть. Здесь не может быть споров.

Отвернувшись от Конвея, все еще возбужденная спором, Ланта занялась Миккой. Раны собаки были ужасными, но, обработав их, целительница произнесла:

— Гноя нет. Не угрожают внутренним органам и не повлияют на подвижность. — Ланта действовала быстро и вскоре уже осматривала переднюю ногу коня. Тот повернул голову, его светящиеся глаза излучали боль.

Говоря мягким, успокаивающим голосом, она тщательно осмотрела кожу над копытом.

— Опухоль немного осталась, но жар спал. Я боялась, что будет жаркий ветер, но, кажется, здесь все нормально.

— Жаркий ветер? Это ты о лодыжке?

Увидев удивление Ланты, Конвей почувствовал себя неловко. Ему захотелось вернуть произнесенные слова обратно, чтобы скрыть свое невежество.

Она сказала:

— Мы называем это жарким ветром. Знаешь, когда у них появляется опухоль или растяжение сухожилия. Как ты это называешь? Ваши люди говорят «лодыжка» вместо «волосы за копытом»?

— М-м-м. Нет. Не все. Мы называем это ветряная опухоль. Да. Чаще всего жарким ветром, но иногда ветряной опухолью. — Он вспотел и почувствовал жгучую боль в ранах.

Ланта повернулась к коню.

— А сейчас давай посмотрим, что с плечом. — Она подошла к животному спереди и схватила двумя руками за ногу возле колена, поднимая ее вверх. Прогнувшись, конь вскинул голову. Она немедля отпустила ногу, потрепав его по шее. — Плохо дело. Я задела его лопатку. Попытаемся исправить положение. — Гладя коня по шее, она жестами попросила Конвея принести целебную мазь.

Заглянув в банку и увидев, что бальзама осталось совсем немного, он зачерпнул ладонью солидную порцию. Ланта взяла половину, сердито ответив:

— Остальное — для тебя.

Конвей понял, что спорить бесполезно.

— А мы не можем сами сделать целебный бальзам?

Она задумалась.

— Я видела ивы возле ручья. И дикий чеснок. Но у меня нет всего, что нужно для приготовления бальзама.

— У нас есть кабан; ты ведь используешь свиное сало, так?

— От дикого кабана? Его будет немного. К тому же он далеко отсюда.

— Я принесу его. Он еще свежий.

Она исподлобья взглянула на него.

— Свежее мясо. Я так устала от… — Покачав головой, она поставила банку. — Нет. Сейчас это для тебя слишком тяжело. Я возьму Тейт. Мы сделаем это сами.

— Я с этим справлюсь. — Мэтт перестал гладить Микку. Собака подняла лапу, чтобы уйти, но потом улеглась с покорным вздохом. Ланта промолвила:

— Хорошо. Мы с этим справимся. Вместе. — Она повернулась, прекращая спор, и Конвей поспешил за ней.

Разделка туши была непростым занятием. Конвей хотел сначала отделить постное мясо, но Ланта криком остановила его. Ему пришлось следовать ее указаниям. Она приказала ему сделать круговые надрезы возле колен на всех четырех ногах. Затем круг вокруг шеи, чуть ближе к лопаткам. От него надрез шел вдоль всей туши. Небольшие разрезы соединяли круги на ногах и линию на туше. Затем она показала ему, как с помощью небольшого ножа отделить шкуру. Конвей спросил, зачем нужна шкура, если ее нельзя выдубить. Ланта коротко ответила: