Илья Щукин - Животные

Рано или поздно это должно было случиться.

Оркестр начинает игру. Мелодичные пения скрипки теребят кровяную жилку. Влево-вправо, влево-вправо. Словно раскаленные ножи, смычки смазывают маслом наши усохшие тела — хлебцы, поджаренные в адском тостере. Посвистывают волшебные дудочки — это тысячи пуль, отпущенные в вопиющих слушателей. Хор Рокуэлла вскрикивает от счастья и рвет голосовые связки. О да, ударьте в литавры и дайте нам атмосферу смерти. Дайте нам грозу, ураган и аплодисменты. Мы все хотим умереть под чудесную симфонию, после которой невозможно остаться равнодушным. Десять секунд, двадцать секунд, тридцать секунд. И вот чудесная музыка, наконец, всецело завладевает нами.

— Напалм не применять!

Минуло расстояние, когда возможно было прицелиться и выстрелить, и тут оно сменилось моментом, когда наступил контакт. Вспаренные ревущие туши соприкоснулись в беспощадной схватке. Звон железа сделался настолько непроницаемо густым, что мы перестали слышать друг друга. И вокруг была только эта очаровательная музыка. Симфония подлинной смерти.

Варан убивал особей тяжелыми ударами.

— Я всех вас убью, животные!

— Удерживать строй! — ревел Рокуэлл. — Нам нужно продержаться в этом аду!

Словно искры в воздухе проносятся гранаты и зажигательные смеси. Лязг металла вокруг, истошные вопли ужаса и безумия. Свежая кровь орошает землю. Хор Рокуэлла истощенно завывает и огромные трубы, вторя отчаянным крикам раненых, поднимают оглушительный рев. Тела сбиваются в единую кучу, и тогда начинается хаос. Мы в ужасе от того, как же высока цена билетов, однако атмосфера нескончаемого веселья одурманивает нас. Мы оставим тут свои нервы и если выживем, то навсегда запомним это шоу. Маэстро, нам нужно больше жара, больше звона этих литавр и огромных труб. А где же все эти дудочки и все эти скрипки? Куда они подевались, черт возьми?

Ошеломленная стая особей попятилась назад. Нам сразу удалось перехватить инициативу в рукопашной схватке. Мы успешно сдержали первую линию, сумев отбросить животных назад, а затем стали раздвигаться. Животные снова и снова обрушивались на нас, но каждый раз мы отражали их беспощадные натиски. Наше стальное кольцо разрасталось, постепенно вытесняя кольцо животных. Они пускали в нас зажигательные смеси и гранаты, но по большому счету все это оказалось бесполезным — они больше задевали себя, нежели наши ряды. Мы были настолько отлично обучены, что нам было легко сражаться с ними. Наш ненавистный обмен убийствами не содержал в себе никакой логики. Медсучки задыхались, не успевая вводить адреналин и морфий, но в последствии это не потребовалось. Мы не чувствовали боли, а наша кровь вскипела настолько, что готова была прорвать наши вены.

В начале боя мы опасались за Дакоту, а потом и вовсе забыли о нем — адреналин и по нему ударил. Он и Сайнорд быстро общий язык нашли. Пожалуй, во всей это куче они были лучшими чудаками с мороженым. Туши вокруг них опадали как подрубленные стебли бамбука, но снова и снова вырастали. Мы видели, как убивал рассвирепевший индеец. Одному брюхо, второму шею стеганул, да и Сайнорд тоже был неплох, столько мяса нарубил, прямо взвод корми, а в целом мы веселились с завидной храбростью.

Часть ублюдков сумела пробиться к медсучкам, оборонявшихся пистолетами, но Стенхэйд перекрыл им путь, уничтожив их пулеметным огнем.

— Все близится к глупому концу! — кричал Ветролов, вышибая тварей из пистолета. — Это самая настоящая жатва! Мы посеяли ее, и мы ее пожнем!

— Не ломать строй! — голосил Рокуэлл. — Так мы перебьем их всех!

В разгар веселья что-то случилось с ним. Он осекся, припал на колено и схватился за гортань, сплевывая кровавые сгустки. Варан опрокинул его и прикрыл, когда четыре пули вошли в его хребет. Потом оглушительно рвануло, и взметнулись комья земли.

Варан возродил огонь до того, как началась новая атака. Уложив порядком пятидесяти, он оглянулся, наблюдая несколько взмыленных самцов. Они перетаскивали Рокуэлла к отряду медсучек. Рокуэлл истекал кровью и тяжело дышал, пытаясь сопротивляться. Он бы запросто откинулся без медицинской помощи, но ему повезло, что часть дерьма завязла в тугой оболочке Варана.

Медсучки окружили Рокуэлла. Они натуго перемотали его бинтами.

— Рокуэлл подбит! — закричал Сайнорд. — Прикрывать командира!

Позже мы поняли, что Рокуэлл не представлял для животных особой важности — его наверняка измяли случайно. На самом деле твари хотели стереть всех нас. Тем не менее, мы стали постепенно сосредотачиваться вокруг Рокуэлла. Почти все оказались около него, за исключением Варана, Дакоты и Сайнорда и горстки пулеметчиков — они воевали на передовых позициях.

Уложив очередную тушу, Басолуза увидела Дрендал, но тварь заслонила город кровавым пятном. Уперев приклад в бедро, Басолуза выстрелила. С разорванной пастью животное свалилось к ее конечностям, и от этого Басолуза упала, но только поднялась, как Варан вздернул ее за шиворот и отбросил к медсучкам. Отстегнув ремни, он сбросил Браунинг и выступил вперед, разметая животных. Он ломал им конечности и убивал их ударами рук. В нем было столько силы и ненависти, что даже мы отшатнулись от него, боясь угодить ему под руку.

Потеряв три четверти сил, животные рвали до конца, но их усилия оказались равносильны усилиям гробовщиков, копающих километровую могилу. За час резни мы поняли что, пожалуй, только хренова чума или атомный взрыв могли упокоить нас в землю.

Толпа прытких тварей усыпала Варана. Одна из них, уцепившись сзади, по рукоять загнала лезвие в его хребет. Варан перекинул тушу на грудь и надвое переломал о стальное колено. Он вытащил нож из хребта и заревел.

И тогда животные дрогнули и побежали прочь.

— Победа за нами! — закричал Варан.

— Гранатами по ублюдкам! — приказал Сайнорд.

Гранатометчики ударили отступавших. Там, где бежали животные, родилась стена огненных взрывов, в небо взметнулась земля и пыль, кровь и оторванные конечности. Столб пыли согнал ветер, и теперь мы остановились, наблюдая, как Сайнорд и Дакота бросились догонять недобитые остатки.

Они на пару изрубили семнадцать ублюдков, но последний, доставшийся Дакоте, остановился. Чтобы прикрыться от удара, он выставил раскрытые ладони. Дакота ударом лезвия рассек их до самых костей. Животное опрокинулось, а Дакота навис над ним, чтобы его прикончить.

— Дакота! — окликнул Варан. — Остановись!

Дакота очнулся и опустил мачете. Он повернулся, наклоняя голову влево и вправо, а после окаменел, смотря пустыми глазами.

— Что с этим? — спросил он.

— Ко мне скота.

Дакота подтащил раненого к Варану.

— Откуда вы пришли?