Илья Щукин - Животные

— Я не обязана ежедневно кормить тебя за великие подвиги. В конце концов, у меня есть личная жизнь.

Курган рассмеялся и промял кулаки.

— Если бы я не знал тебя, — сказал он. — Я бы убил тебя за такие слова.

— Курган, мне нужно отдышаться.

— Хорошо, я тебя оставлю. Варан сказал, что мы отчаливаем через пару дней.

— Я к тому времени поправлюсь.

— Ты добрая сука. Я рад, что помог тебе.

— Спасибо, Курган.

Он оставил меня, взбежал по лестнице и скрылся за углом. Я слышала его частые тяжелые шаги, а потом они прервались, и громко хлопнула дверь.

— Проклятый Боже. — сказала я.

Рокуэлл мне приглянулся, когда меня шлепнул на асфальт. Еще тогда он был непобедимым, но теперь загибался от ранений. Красавчик с орлиным носом — целым бы он смотрелся эффектно, только меня последнее не волновало. Мне казалось, что это именно тот самец, с которым я повяжусь на всю жизнь.

Я стояла одна на пустой лестнице, а внизу с шумом сталкивались бильярдные шары. Временами на лестнице появлялись самцы, измученные недавним сражением. Несмотря на это они подмигивали мне, зазывая меня в пустовавшие номера, но я не реагировала на них. Их вес сотрясал шаткие ступени, и чтобы сохранить баланс, я прижалась хребтом к стене. У меня сейчас было чувство, что я вот-вот преставлюсь. Боль, скука и голод — это все изъело меня. Наступил очередной момент, когда мне нужно было заклеить пробоину.

Мое запястье стиснула крепкая кисть, и я открыла глаза. Передо мной стоял Сайнорд. У него были добрые глаза. Это было странно, но когда я посмотрела на него, я ощутила легкий испуг, а потом он испарился.

— У тебя кровь. — сказал Сайнорд.

— Я немного утомилась.

— Может аптечку?

— Не нужно, спасибо.

— На втором этаже есть свободные комнаты.

— Ты меня приглашаешь?

— Иди и отоспись.

— Где Рокуэлл?

— В госпитале. Я только что оттуда. Его собираются перенести сюда.

— Как он?

— Ранения не смертельные, но положение тяжелое.

— Мне можно его увидеть?

— Все зависит от его настроения.

— Я прямо сейчас туда направлюсь.

Когда он сдвинулся, решив проскочить вверх, я взяла его руку.

— А ты необычный солдат.

— Вообще-то я капитан. Тебя это интересует?

— Это неважно. Если будет необходимость, я найду тебя.

Сайнорд беззлобно улыбнулся.

— Теперь я могу идти? — сказал он.

Я отпустила его, и он отправился наверх. Спускаясь по лестнице, я видела отдыхающих солдат. Никто не ушел и не прибыл — их восемь осталось в помещении. Теперь они не играли в бильярд, но продолжали потягивать крепкое. Полулежа на полу, они устало трепались между собой. У них были измученные обгоревшие пасти, а доспехи и оружие они сложили на бильярдный стол.

— Выше нос, сукины дети! — крикнула я им, вырываясь на жару.

Улицы Дрендала находились пустыми. Я поспешно подошла к полевому госпиталю. Перед тем как войти, я промочила побитые губы спиртом. В большой брезентовой палатке пахло гноем, камфарой и лекарствами. Там нашлось коек туш на пятьдесят, но большая часть пустовала. На входе сидела усталая медсучка без доспехов. Она курила сигарету и листала глянцевый журнал.

Увидев меня, медсучка выпустила дым, сделав губы трубочкой:

— Привет, куколка.

— Твоих подружек приходуют в бильярдной.

— Госпиталь не так полон, чтобы нуждаться во всех сотрудниках, а ты сюда не просто так. У нас их тут девять. Кто именно?

Я сказала имя, а медсучка покачала котлом.

— Это невозможно сейчас. Он много крови потерял.

— Мне его нужно видеть. Прямо сейчас.

— Хорошо, он в конце палатки. Мы его специально от солнца убрали.

Рокуэлл и вправду лежал в конце палатки, в самом темном и душном месте. У него в изголовье на табурете была миска, полня багровой ваты, другая миска с водой, стерильные бинты, а рядом пара пинцетов. Шея Рокуэлла была мастерски перебинтована. Он дышал с надрывом. Казалось, ему не хватает воздуха. В некоторых местах поверх бинтов я заметила желтые пятна. Обильный гной выходил наружу, избавляя тело от дряни. Я надеялась, что спустя время увижу его живым. Он казался мне настолько крепким, что вряд ли бы он скончался после такой мелочи. Если Рокуэлл погибнет, я обязательно скажу себе в душу: "Проклятый Боже, Рокуэлл все-таки умер" и буду долго рыдать. Варан как обычно скажет мне, что у меня очередная истерика, и плеснет мне крепкого.

Я осторожно опустилась на край постели. Рокуэлл пошевелился и приоткрыл мутные глаза.

— Упорная снайперская дурочка. — пробормотал он. — Сколько сейчас времени?

— Не так много, чтобы думать о нем.

Я промочила водой кусок марли, увлажнив его губы. Он жадно их облизал и сглотнул.

— Дай-ка мне воды.

— Тебе нельзя пить. У тебя половина глотки разворочена.

— Даже хлебнуть нельзя?

— Нельзя.

— Где остальные?

— Развлекаются.

— Хреновы развратники.

— Тебе плохо?

— Да.

— При такой жаре можно сдохнуть. Сайнорд сказал, ты переезжать собрался.

— Да, в гостиницу. Через пару часов. Пожалуй, возьму такси. Там нет кондиционеров, но все же не так душно.

— Ты ведь не думал, что так выйдет?

— Я собирался ночью поиграть с женщиной, а теперь отмокаю на койке. С шальным железом не стоит шутить.

— Мы еще с тобой погудим.

— Перевязка через пятнадцать минут. — предупредила медсучка.

— Я приду к тебе. Ночью.

— Если буду спать — разбуди.

— Ударю по башке прикладом, а там и проснешься.

Когда я собиралась выйти, медсучка встала на моем пути.

— У вас что-нибудь серьезное? — спросила она.

— Ничего серьезного. Через пару дней он будет свободен.

— Он не просто вещь, запомни. Он командир.

— Ты дашь мне выйти?

Из глубины палатки Рокуэлл скомандовал медсучке не дергаться. Она опустилась на стул, измяв журнал. Вернувшись в бильярдную, я расшевелила самцов, полулежавших вокруг стола.

— Вы перенесете Рокуэлла в это здание.

— От кого приказ?

— От меня.

Самцы ощерились.

— Что-нибудь взамен? — сказал один.

— Конечно, — я выступила к лестнице. — Я сейчас застряну на втором этаже, а вы соблюдайте очередь.

На улицах Дрендала полыхали костры. Пламя отражалось в уцелевших стеклах бильярдной. Басолуза стояла у окна и смотрела в пустоту. Ее доспех куском угля лежал на полу. Рокуэлл лежал на кровати и смотрел на ее железную спину. Басолуза растирала грудь, розовую от усилий Рокуэлла.

— Ты вся ожила. — прохрипел он.

Басолуза сцепила ладони и плавно потянулась.

— Ты мне чуть спину не сломал.

— У тебя гибкий позвоночник.

Басолуза бесшумно обернулась.

— Ну что, еще разок провернемся?

— Нет, я устал.

— Ну, тогда отдыхай.

— Иди ко мне. Я хочу тебя потрогать.