Вероника Рот - Аллигент

Я помню, когда она отдала его мне. Я был молод, но не слишком молод, чтобы осознать, что это был запрещенный объект в фракции Отречения, бесполезный и, следовательно, самоснисходительный. Я спросил ее, какой цели он служил, и она рассказала мне, что он ничего не делает очевидным. Но это могло бы быть в состоянии сделать что-нибудь здесь.

Затем она коснулась рукой своего сердца. Иногда происходят красивые вещи.

В течение многих лет это был символ моего тихого неповиновения, мой маленький отказ быть послушным, отводящий отречение ребенка, и символ моей матери , хотя я верил, что она мертва. Я спрятал его под кровать, и на следующий день я решил оставить Отречение, я положил его на стол, так что мой отец мог видеть мою силу, и ее.

―Когда ты ушел, это напомнило мне о тебе, - говорит она, прижимая стакан к животу.

―Напомнило мне, как ты был храбрым, всегда был." Она чуть улыбается. ―Я думала, ты мог бы держать его здесь. Я предназначила ее для тебя, в конце концов.‖ Я не доверял моему голосу, он не останется стабильным, если я начну говорить, поэтому я просто улыбнулся в ответ и кивнул.

Весенний воздух холоден, но я оставляю открытыми окна в грузовик, так что я чувствую это в моей груди, так что он " кусает " мои пальцы, напоминание о затяжной зиме. Я останавливаюсь на железнодорожной платформе и беру урну с заднего сиденья. Это серебро, без гравюры. Я не выбирал; Кристина сделала это за меня.

Я иду по перрону к группе, которая уже собралась. Кристина стоит с Заком и Шоной, которая сидит в коляске с одеялом на коленях. Коляска лучше теперь, без ручки на спине, так что она может маневрировать ею более легко. Мэтью стоит на краю платформы.

―Привет, - говорю я, стоя за плечом Шоны.

Кристина улыбается мне, и Зик хлопает меня по плечу.

Юрай погиб всего через несколько дней после Трис, но Зак и Хана сказали, что они прощались всего через несколько недель после этого, роняя пепел в пропасть, на фоне стука всех своих друзей и семьи. Мы кричали его имя эхом в Яму. Но я знаю, что Зик вспоминает его сегодня, как и остальные из нас, даже если этот последний акт Бесстрашной отваги для Трис.

―Я хочу вам кое-что показать,‖ Шона говорит, и бросает одеяло в сторону, раскрывая сложный металлические брекеты на ее ноги. Они проходят весь путь до ее бедер, и оборачиваются вокруг ее живота, как в клетке. Она улыбается мне, и с скрежетом, ее ноги двигаются по земле перед стулом, и урывками, она стоит.

Несмотря на серьезный повод, я улыбаюсь.

―Ну, посмотри на это‖, - говорю я. ―Я забыл, какая ты высокая.‖

―Калеб и его друзья из лаборатории сделала их для меня, - говорит она. ―По-прежнему получает повесить его, но они говорят, что я, быть может, когда-нибудь побегу.‖

―Очень хорошо‖, - говорю я. ―Где он, кстати?

―Он и Амар встретят нас в конце линии, - говорит она. ―Кто-то должен быть здесь, чтобы поймать первого человека.‖ ―Он по-прежнему вроде торт из анютиных глазок," Зик говорит. ―Но я, приближаясь к нему.‖

―Хм‖ я говорю, не совершая. По правде говоря, я примирился с Калебом, но я все еще не могу быть рядом с ним надолго. Его жесты, его интонаций, его манеры, они принадлежат ей. Они делают его только шепотом ее, и, что не хватает ее, но это слишком много.

Я бы сказал больше, но поезд пришел. Он едет к нам по отполированным рельсам, визжит когда замедляется до остановки в передней части платформы. Голова высовывается в окно первого вагона, в котором находятся элементы управления - это Кара, ее волосы в тугой косе. ―Получилось!‖, - говорит она.

Шона сидит в кресле и снова толкает сама через дверной проем. Мэтью, Кристина, и Зик следуют за ней. Я вхожу последним, предлагая Шоне держать урну, и, стоя в дверях, сжимаю ручку своей рукой. Поезд снова начнется набирать скорость с каждой секундой, и я слышу, как его мотает и он свистит над рельсами, и я чувствую силу, как она растет внутри меня. Воздух кнутами бьет по моему лицу и прижимает мою одежду к моему телу, и я смотрю на городскую площадь напротив меня, здания, освещенные солнцем.

Это не то же самое, что было раньше, когда-то давно. Все нашли новые места. Кара и Калев работают в лабораториях , которые являются теперь небольшым сегментом департамента Сельского хозяйства, который работает, чтобы сделать сельское хозяйство более эффективным, способным накормить больше людей. Мэтью работает в психиатрических исследованиях где-то в городе - в последний раз, когда я спросил его, он изучал что-то о памяти. Кристина работает в офисе, переселяет людей с окраин, кто хочет переехать в город. Зик и Амар - полицейские, и Джордж управляет полицией -

Бесстрашные работники, как я их называю. А я помощником представителя правительства одного из наших городов: Джоанны Райес Я протягиваю руку, чтобы схватить другую ручку и высунуться из машины, как оказалось, почти болтаясь на улице, два этажа ниже меня. Я чувствую трепет в животе, страх, трепет истинная любовь Бесстрашных.

―Эй‖, - говорит Кристина, стоя рядом со мной. - А как поживает твоя мать?‖

―Отлично, - говорю я. ―Мы разберемся, я думаю.‖ ―Вы собираетесь промелькнуть линией?"

Я смотрю на спуск перед нами, пройдя весь путь до улицы.

―Да, - говорю я. ―Я думаю, что Трис хотел бы попробовать хотя бы один раз.‖ Произнесение ее имени по-прежнему причиняет мне небольшой приступ боли, щепотку, что позволяет мне знать, что память о ней все еще дорога мне.

Кристина смотрит на рельсы, на пустоту под нами, и через несколько секунд говорит "Ты прав". Мои воспоминания о Трис не померкли со временем, как это делают другие,но теперь они не жгут так, как прежде. Иногда я получаю удовольствие прогуливаясь по ним, не так уж часто. Иногда я делаю это с Кристиной, и она замечательный слушатель, лучший чем я мог себе представить Искренняя вот кто она.

Кара направляет поезд для остановки, и я спрыгиваю на платформу. Там Шона пытается ходить с помощью нового устройства (скоб) Мы с Метью берем ее кресло и несем. Оно тяжелое и громоздкое, им наверное очень тяжело управлять "Есть какие-нибудь новости о Питере?" Спрашиваю я Мэтью, как только мы достигаем основания лестницы.

Когда дезориентация, вызваная приемом сыворотки памяти, прошла, проявились некоторые неприятные аспекты его личности, хотя и не все. Я перестал его ненавидеть теперь, но это ни значит что я должен с ним общаться.

"Он в Милуоки," сказал Мэтью. "И я не знаю, чем он там занимается" "Он работает где-то в офисе," ответила кара у подножия лестницы. Она несла урну, взятую с коленей Шоны,когда мы выходили из поезда, как младенца. "Я думаю это хорошо для него" "Я думал он присоединится к повстанцам ГП," сказал Зик. "Чтобы показать кто он"

―Он теперь другой,‖ Кара говорит, пожимая плечами.