Андрей Гребенщиков - Голоса выжженных земель

— Но как?!

— Как, как, — передразнила Светка. — Решетку вытащил и вниз сиганул. Там какой-то кабинет оказался сильно удивительный, покруче виденного раньше. Так что, боюсь, Живчик, пока все в нем не излазит, обратно не вернется.

Девичье предсказание сбылось лишь отчасти — для полного исследования большого и интересного кабинета запыхавшийся Живчик появился слишком быстро, однако вещмешок его выглядел значительно потолстевшим и округлившимся, явно скрывая в своих недрах новые, весьма многочисленные сокровища.

Заметив Ивана, Костя радостно похлопал его по плечу:

— Как ты? Успел надышаться местной дрянью?

Ваня молча кивнул.

— Что-то видел, слышал?

Дозорный, путаясь и сбиваясь, рассказал друзьям о голосах и странных обезьянах.

— Вспомни, что они говорили, — попросил озадаченный Живчик.

— Точно не вспомню, какие-то три слова дурацких. На «ару» все заканчивалось… Мидзару, какадзару, ивандзару — что-то подобное.

Умник почесал голову:

— Что-то очень знакомое… Надо подумать… Ладно, я отдышался, пора выдвигаться. Здесь очень опасно… и наше время на исходе.

Мрачные слова Живчика подействовали: обратно «шли» споро, без привалов и остановок. Однако в месте, где туннель резко забирал вверх, измученная группа встала. Федотов никак не хотел расставаться с украденными сокровищами, но с ними длительный подъем одолеть не мог — потяжелевший мешок тащил его вниз. Остальные и без лишнего груза за долгую ночь настолько выбились из сил, что на подобные подвиги также не были готовы. После короткого совещания решили выходить пустыми коридорами, что тянулись последние несколько сотен метров под вентиляционным коробом. План особой продуманностью и безопасностью не отличался, скорее напротив — шансов нарваться на охрану и патрули было хоть отбавляй, но устраиваться на ночлег в узкой «трубе» не хотелось никому. Вернувшись к ближайшей решетке, Костя без лишнего шума выдавил ее, и команда спустилась на враждебную территорию.

Первое время передвигались вдоль близкой и знакомой вентиляции, но вскоре коридор ушел вправо, и дальше пришлось пробираться на ощупь. К счастью, развилок им пока не встречалось, равно как и местных жителей. Живчик предположил, что данная часть подземного объекта является необитаемым техническим блоком, либо попросту заброшена.

— Если это техблок, то у него не обязательно должен быть выход на поверхность… чует мое сердце, Сусанин, заведешь ты нас… — устало и не особо жизнерадостно пошутила Света.

От деда Иван слышал историю про сталкера Сусанина. Вернее, дедушка называл его «проводник», но чем оный отличается от сталкера, внук понять так и не смог.

— Светочка, душа моя, — передразнивая девушку, елейным тоном промурлыкал Живчик. — Мы же вместе с тобой не более двух часов назад пытались на поверхности люк открыть. Я знал, что у блондинок память короткая, но не до такой же степени… А вот чутье и компас высокого, статного шатена с хорошей памятью указывают, что мы идем аккурат к цели.

Внезапно откуда-то сзади из глубины туннелей послышался странный протяжный вой. Вначале еле слышный, звук нарастал, становился громче, неприятно резал слух. Вскоре раздался лязг и грохот металла (с очень похожим шумом на Ботанической открывались гермоворота), и вой стал невыносимым, а окружающую полутьму расчертили красные аварийные фонари, во множестве вспыхнувшие под потолком.

Переглянувшись, друзья бросились бежать.

«Тревога… они объявили тревогу». Все пережитое до сих пор — заправка, дятел, мертвые обезьяны — померкло, покрылось зыбкой пеленой прошлого и теперь казалось далеким, забытым сном. Настоящий кошмар начинался прямо сейчас — самый страшный хищник умирающего мира выходил на охоту за себе подобными.

Усталости больше не было, ноги несли сами — «вперед, быстрей, вперед!» Сзади враг — жестокий, опасный, безжалостный. Человек…

На роковой перекресток выскочили на полной скорости и тут же остановились — коридор расходился на два абсолютно одинаковых прохода. Но к выходу вел лишь один из них — это понимали все… И тут Живчик заколебался, не решаясь сделать выбор. Драгоценные секунды таяли, а время играло на стороне противника. Тогда инициативу взяла на себя решительная Света. Схватив обоих кавалеров, она с силой потащила их в левый туннель. И ошиблась — за кривую усмешку фортуны пришлось заплатить непомерную цену…

Проход метров через двести уперся в глухую стену, когда-то наспех выложенную из обломков разномастных плит и блоков. Возможно, за ней находились разрушенные гермы, обнаруженные ребятами на дне котлована. Тупик.

Пришлось возвращаться. А на перекрестке их уже ждали.

Иван не помнил, как все произошло. Света только что бежала перед ним и вдруг, словно налетев на невидимое препятствие, застыла на месте. Что-то ударило ее в плечо, в грудь, в живот. Словно невесомая кукла, она отлетела назад. Врезалась спиной в стенку. И медленно, очень медленно скользнула по ней вниз, оставляя за собой кроваво-алый след.

Глухие пистолетные выстрелы Иван слышал, как в тумане, сквозь плотный, почти осязаемый воздух. Первый, второй, третий — тело любимой приняло их все, лишь последняя, четвертая пуля, будто сжалившись над бренной, хрупкой красотой, чиркнула по стене и рикошетом ушла в красную пелену аварийных фонарей.

Дозорный не знал, откуда в его руке взялся ПМ, не чувствовал, как нажимал на курок, не понимал, что за странный светловолосый человек роняет из рук оружие, хватается руками за обезображенное лицо и падает ниц уже без движения.

Сдавленный крик Живчика: «Это тот блондин! Ты убил его!» прошел мимо ушей, а перед глазами застыла только крошечная изломанная фигурка, прошитая насквозь беспощадным свинцом.

Иван сорвал противогаз с бледного, измученного лица. Глаза — зеленые, как изумруды, глубокие, как сказочные древние моря, — были открыты, но уже ничего не видели. Стекло. Равнодушное, холодное. И нет больше жизни по ту сторону…

Мальчишка заорал, разрывая голосовые связки, раздирая страшным воем гортань. Эхо катилось волной по туннелям, заглушая сирену, захлестывая отчаянием и болью.

Костя сжался, его бил озноб. Слишком быстро и слишком много всего произошло… Светы больше нет. Горечь утраты нахлынет позже, и скрутит, и завертит в сумасшедшем водовороте бессилия. А еще — вина, неизбывная вина за друга, которого вел за собой и не уберег.

Но чтобы наступило «позже», нужно выжить сейчас. Погоня близка! Блондин опередил всех, разменяв свою жизнь на Светину. И их с Ванькой ждет та же участь, только удастся ли захватить кого-нибудь с собой? Как же не хочется умирать…