Дарья Аредова - Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ)

Не помогло. Девочка шмыгнула носом и мрачно повторила:

— Кровь чем пахнет?

— Железом, – машинально отозвался я.

— А моя?

Черт!

Запах стоял действительно далеко не кровавый. А я настолько привык к ранам и кровотечениям, что уже не обращаю на них никакого внимания – да какая, в самом деле, мне разница, чем они там пахнут? Хоть бы и розами. Мое дело – не нюхать раны, а либо наносить, либо зашивать. На остальное просто-напросто одного меня не хватит, а третьего априори не дано.

Я поднял руку, рассматривая алую кровь на желтовато-белой резине хирургической перчатки. Улыбнулся.

— Не отравлюсь?

— С какой бы это стати, – буркнула все еще обиженная Майя, на этот раз поворачиваясь. – Вам только на пользу пойдет. Стаканчика два.

— Прям ресторан «В гостях у Дракулы» какой-то – кровью, вон, угощают. Из стаканчиков... – задумчиво проговорил я, прежде чем лизнуть палец.

Она оказалась не соленая и не железистая.

Она была горькая и вяжущая, будто мне взбрело в голову слопать гроздь незрелой рябины и закусить одуванчиком. И... согревала, будто крепкий коньяк.

Майя невольно фыркнула.

— Теперь вы мне верите?

— А... Тьфу, ты, черт бы тебя побрал!.. А сосуды не жжет?!

Майя захрипела, сдерживая смех.

— Не-а.

Я поглядел на нее – и рассмеялся следом.

Нэйси

Несло нас по реке долго, так долго, что мы успели выдохнуться до предела, а тело онемело и почти не подчинялось мне. Хорошо хоть, боли я от холода не чувствовала. И черный дождь смыло.

Река увлеченно швыряла о камни, бежала, глухо рокоча, по узкому руслу и будто бы играла нами, как мячиком. Я захлебывалась. Благо, мост при падении снес заводские корпуса, а с ними, в свою очередь, пополз и порядком размоченный по весне пласт почвы вместе с прибрежными деревьями. За одну из их крупных раскидистых веток мы и уцепились, что было относительно безопасно – относительно – сучки норовили ткнуть в глаз, или в ухо, или еще куда-нибудь, но глаза и уши, соответственно, беспокоили больше всего. Алиса сообразила пристегнуть мне на перевязь карабин от цепочки с ключами – и при этом даже не утопить ключи, зато едва не утопила себя, бестолочь.

Нет, ну а чего она?! Мало того, затащила меня в эту чертову авантюру – так теперь еще и сама выбирайся, как хочешь, и ее спасай. Прям слов нет.

Наконец, когда я уже почти потеряла сознание, берега вдруг раздались в стороны, и река разлилась спокойно и величественно, а мы даже не сразу и заметили – так мы устали.

Когда добрались до берега, валялись неподвижно минут десять, не меньше, откашливаясь и отплевываясь речной водой. Пока не начало трясти от холода. Тогда я приподняла голову и – увидела перед собой целых два желтых огонька. Они почти слились в один большой, размером, наверное, с окно нашего бара.

А вокруг росли почерневшие, голые деревья. И земля раскисла водой. А за переплетением ветвей мрачной громадой возвышался дом.

— Алиса.

Она приподнялась на локте, закашлялась.

— Мы живые?

— Да. Мы за пределами города, но, кажется, не очень далеко. Это устье реки, похоже. Видишь?..

Река расходилась дальше в широкий треугольник, справа, за деревьями, тоже журчала вода.

— Белая черта! – даже привстала Алиса. – Мы почти до конца добрались. А это – тот самый завод, который работает.

Да, завод действительно работал. Там не было ни одного человека – а станки продолжали гудеть, скрипеть и мерно постукивать – наверное, там все было на автоматике, и удивительно, как же она до сих пор не износилась.

Здесь было очень много огоньков – больших и маленьких, одни лежали у самой земли, другие зависли в воздухе – будто множество праздничных фонариков, как на старых открытках из Храма. Их приносил иногда командир. Одна такая открытка даже висит у нас дома, над кроватью.

Что-то грело левую щеку. Я пригляделась и увидела светящуюся желтую нить, чуть касающуюся меня – она уводила в темноту, в сторону реки, мне за спину.

— Давай, что ли, греться как-нибудь, – предложила я, пытаясь подняться. – А то ведь так насмерть замерзнем, если твари раньше не слопают.

— Давай, – согласилась Алиса. Она застонала и тоже не смогла встать.

— Подъем, – прохрипела я, отчаянно сражаясь с ломотой и болью во всем теле – наверное, под одеждой один большой сплошной кровоподтек. И голос пропал.

— Нэйси, смотри.

Я проследила за ее взглядом и – едва не вскочила на ноги, невзирая на боль.

Желтые нити гирляндами тянулись повсюду – и все они начинались в одном-единственном месте.

Тянулись, расходясь во все стороны, из-за покосившегося бетонного забора за узеньким перелеском.

Похоже, мы с Алисой действительно сделали полезное открытие.

Алиса

Сюда бы Дэннера. Он бы точно разобрался. Я представила, что он сейчас с нами – ну, где-нибудь за спиной Нэйси, скажем – и сделалось немного легче. Не так страшно.

— Нэйси, пошли, посмотрим? – предложила я. Голос дрожал от страха, но я старалась этого не показывать. Нэйси кивнула. Глаза у нее были почему-то синие сейчас. Странно, обычно они синие, когда она злится. Но Нэйси внешне казалась спокойной и собранной, даже заинтересованной. Она не отрываясь смотрела на дом впереди, возвышающийся из-за забора. Затем осторожно сделала шаг вперед.

— Сюда, наверное, даже патруль не заходил, – пробормотала она, поправляя перевязь с оружием. Я направилась следом.

— Как же так не заходили – если вот она, Белая Черта.

Она и правда светилась сквозь деревья – даже отсюда было видно. Нэйси пожала плечами и тут же поморщилась от боли.

— Ты не отходи далеко, – сказала она.

Меня тревожила одна мысль. Навязчиво крутилась в голове, не давая ни на что отвлечься.

Почему в реке не было тварей?

С другой стороны, их не было и в канале, когда я пыталась утопиться. А ведь раньше-то были. Почему?.. Куда они все подевались?.. Что-то здесь не так.

Я отжала волосы – на землю потекла бирюзовая вода, почти непрозрачная. Чистая. Даже яда нет – иначе бы волосы просто бы напросто растворились.

Когда-то вода в канале была едкая и растворяла даже пластмассу, если в нее, к примеру, зашвырнуть пластиковую бутылку. Кондор рассказывал, что в этой воде был какой-то опасный грибок, и поэтому мосты такие высокие – вдруг затопит. А одна старая собака в нашем городе до сих пор бегает без жала с тех пор, как вода ей попала на хвост.

Но это было давно. Теперь в канале можно плавать – если твари не сожрут и если воды не наглотаешься.

...Падалью от Белой Черты тянуло на весь лес, и приходилось зажимать нос, чтобы наизнанку не вывернуло – она вообще, капризная, Черта эта. Иногда захочет – и убивает всех своим излучением, и тогда становится светло-светло, а из окна у командира видно далекие белые зарницы. И не знаешь, как поведет себя Черта в следующий раз. Может, пропустит. Если ей захочется. А может – туда пропустить, а обратно никак, и тогда тебя твари сожрут. Но за нее никто не ходил, только изредка попадались такие люди, которые хотели уйти из города и поглядеть, что там еще, дальше есть. Они ушли и так и не вернулись. Наверное, их Черта убила. Или твари... А что там дальше – лес и болото?.. Никто не знает.