Эдгар Пэнгборн - Дэйви

Я побежал вдоль кукурузных рядов в лес, почти так же быстро, как всегда бегал по земле, все еще потрясая моим, сдобренным кетчупом, орудием убийства, не осознавая этого. Сэм сказал позже, что если бы он не знал меня достаточно хорошо, то был бы обеспокоен моим состоянием, но так как все оказалось в порядке, он просто поинтересовался, почему такое количество женщин не смягчили мою натуру. Вайлит сказала, что ей я тоже понравился.

На обратном пути к пещере, после того, как я рассказал им всю изумительную историю о моем девичестве, я остановился:

— Клянусь яйцами пророка! — сказал я, — у меня все еще этот доллар.

— О, господи! — сказала Вайлит, а Сэм выглядел мрачно. Мы сели на бревно, чтобы поразмыслить над этим. — Был бы грех, если бы ты имел намерение оставить его у себя, но ты просто забыл, не так ли, милый?

— Да, словно одурманенный.

— Конечно, — сказала она. — Все же, я полагаю, нам следует спросить Джеда, как нам поступить с точки зрения морали.

Сэм предложил:

— Джексон, в качестве компромисса, я бы желал, чтобы мы не делали этого. Я думаю, будет очень морально, если мы решим этот вопрос сами. Например, мог ли бы юный Джексон или ты, вроде бы продолжать держать его у себя, не придавая этому значения? — нет, нет, извините, я могу понять, что это не будет совсем правильно. Более того, с этим делом я бы разобрался сам, одинокий по убеждению.

— Разумеется, — сказала Вайлит, — эти люди были мошенники и обманщики — о, боже! — она вскочила, рассыпав часть добычи, которую несла, и начала счищать свое потрепанное старое зеленое платье, как будто села на рыжих муравьев. — Что, если эта старая баба заколдовала белье?..

— Нет, Джексон, я считаю, что она не смогла бы этого сделать на таком расстоянии. Кроме того, эти вызывающие духов мошенники — не настоящие ведьмы. Знаешь что? — они более похожи на верующих знахарей, а ты знаешь отношение Джеда к подобным людям. Он всегда хотел, чтобы ни один доллар не пошел на поддержку ереси. Не захочет ли он и теперь?

— Это правда, — сказала Вайлит. Она счистила грязь с одежды, которую отбросила, и снова сложила ее изящным свертком; ее руки знакомы с тканью и привычны к ней. Она очень верила суждениям Сэма, когда Джеда и бога не было поблизости…

— А теперь посмотрим на это с другой стороны, — сказал Сэм, — юный Джексон был в сильном напряжении — нет, я не имею в виду то, что он парень или девушка, я думаю, нам это достаточно ясно, он такой же парень, как и любой другой болван с яйцами, но я хочу сказать, что он совершил там хорошее дело, спасая бедную леди от греха и глупости, в то время, как наши задницы просто отдыхали в кустах. Я не скажу, что его волосы поседели от этого испытания, это не так, но, рассуждая здраво, он заработал там этот случайный доллар — не так ли, Джексон?

— Да, — согласилась Вайлит. — Да, это так.

— Хорошо. Но возьмем старого Джеда, он живет по более высокому моральному уровню — верно Джексон?

— Это правда, — снова подтвердила Вайлит.

— Поэтому, если бы мы рассказали великолепную невинную ложь о том, что наш парень оставил доллар там, это оградит Джеда от переживания, так ведь?

— Вероятно, — сказала Вайлит. — Однако…

— Я думаю, это смажет колеса телеги для путешествия.

— Да, — сказала Вайлит. — Да, это так.

— Учитывая, что ты живешь на более высоком моральном уровне, Джексон, у тебя нет времени, чтобы соображать, куда уходит каждый проклятый доллар, если только господь не заставляет тебя прыгать по неправедной воле.

— Ну, — протянула Вайлит, — ну, я считаю, что ты прав…

Мы находились в нашем пещерном убежище еще несколько недель, пока Вайлит подправляла для нас одежду. Она носила небольшую сумку для шитья, и я никогда не уставал, наблюдая за ее сноровкой в этом деле. Ножницы, наперсток, несколько иголок и катушка-две шерстяных ниток — это было все, но Вайлит могла так загромождать пейзаж чудесами, что я редко видел более превосходные изделия. Огромное белое платье обеспечило три хорошие белые набедренные повязки свободного человека для нас и часть рубашки для Джеда. Потом Вайлит смогла смастерить остальную часть этой рубашки и еще две, для Сэма и меня, из оставшегося белья бедной «мисс Дэйви». Сделав это, она, ругаясь и немного потея, переделывала желтое платье для себя, вопрошая у леса и неба, почему, черт возьми, Луретт не могла вырасти, по крайней мере, на несколько бедер. Однако она рассекла его и добавила как-его-там со всех сторон; когда она примерила, платье сидело на ней прелестно, прямо как с иголочки.

Мы продолжали разрабатывать планы. Кажется, это потребность человека, как и обычай писать свое имя на чистой стене, которой может там не оказаться. Я не могу, так и быть, осуждать это, так как даже теперь, я сам всегда занимаюсь этим. Мы планировали, что пойдем несколько миль за это село, а потом смело направимся на северо-восточную дорогу. Мы планировали, что я с моим настоящим моханским акцентом буду вести переговоры, но нам всем придется отрепетировать хорошую выдумку.

Мы решили, что Джед и Вайлит, лучше всего, будут мужем и женой — они будут ими, так или иначе, когда доберутся до Вэрманта. Мы все четверо были совсем разными на вид, но Вайлит заявила, что могла бы увидеть что-то вроде сходства между лицом Сэма и моим, и была так уверена в этом, что я начал находить его сам, несмотря на очевидные различия — Сэм, жилистый и высокий, с узким носом; я, коренастый и короткий, с толстым приплюснутым носом.

— Рот и лоб похожи, твердила Вайлит, — и немного глаза. Дэйви голубоглазый, но это темновато-голубой цвет, а твои могли бы выглядеть очень похожими, Сэм, если бы ты был рыжеволосым.

— Меня называли «Песчаным», когда я был молодым, — сказал он. — Но я никогда не был по-настоящему рыжим. Если бы я, действительно, был рыжеволосым, как юный Джексон, вероятно, мог бы пробивать головой каменные стены немного лучше, чем делал это в последние тридцать с лишним лет.

— Послушай, Сэм, — сказал Джед, — мне кажется, это не честно, чтобы бог дал человеку возможность пробивать головой каменную стену, разве, что это твоя манера выражаться. Если, конечно, стена не будет крошиться, или…

— Это такая манера выражаться, — сказал Сэм.

После длительного обсуждения мы разработали такой план: Сэм будет моим дядей и кузеном Вайлит. У Джеда был брат в Вэрманте, который только недавно умер, а он сам родился в Вэрманте, но в молодости уехал в западную Моху, в Ченго. Этот брат завещал Джеду семейную ферму, и мы все шли туда, чтобы вместе работать на ней. Что касается меня, то мои родители умерли от оспы, когда я был малышом, и мой дорогой дядя приютил меня, будучи сам холостяком, фактически одиноким по убеждению. Когда мои папа и мама умерли, мы жили в Кэтскиле, хотя по происхождению я из моханской семьи, из Канхара, важная семья, черт возьми.