Сергей Сезин - Река снов. Том 2 [СИ, не вычитано]

'Сом' сначала поддерживал свои войска артиллерией, благо его главный калибр доставал далеко. Когда же выяснилось, что Пограничный захвачен сипаями, то отряд кораблей пошел туда, но попал уже к шапочному разбору. Сипаи уже ушли из форта, Шло восстановление пострадавших построек форта, ну и контрразведка разбиралась, не осталось ли активных участников мятежа среди тех, кто убежать не успел. А Михаилу и его подчиненным выпало поднимать подорванные мятежниками сторожевые катера и вытаскивать погибших матросов из затопленных помещений. Катера лежали на грунте неглубоко, даже полностью не затонули, но опрокинулись на борт. Работа была адская, кое-как с ней справились. Прислали еще на подкрепление спасателей из Твери и Ярославля, кое-как подняли катера и потащили на понтонах на ремонт. 'Сом' вернулся к артиллерийской поддержке, но она требовалась все реже, ибо эльфийские отряды сильно раздробились. Потом и вовсе прекратились стрельбы, но зато все чаще происходить поломки машин, в итоге пришлось почти полтора месяца перебирать их.

Подорванные сторожевые катера, как Михаил слышал, сейчас ремнонтируются в Твери, но он бы один из катеров списал или разобрал и построил заново, используя годные детали подорванного.

Но, может, и удастся восстановить. Иногда проще получить средства на ремонт уже имеющегося, чем на новое, а оттого ремонт фактически является изготовлением заново.

Тут я подумал о превратностях войны. Вот артиллерист 'Сома' честно отвоевал всю кампанию, но что он может рассказать о ней? Стреляли туда-то на такую-то дистанцию, столько-то залпов, с пятого залпа стало трудно дышать от пороховых газов, но стреляли, сколько надо. Упрекнуть себя не в чем. Но знает ли он, каков итог его стрельбы? Скорее нет, чем да. В итоге отвоевал кампанию, а не увидел даже одного врага. Хотя эльфам приходится тяжелее- на них и снаряды и бомбы падают, а им и надежды нет увидеть тех, кто их убивает.

Я в своем походе, хоть и не в строю служил, но врагов живых и боеготовых видел, и имел возможность даже по ним пострелять. И артиллерист с 'Сома' мне даже может позавидовать, ибо как бы в боевых действиях я участвовал активнее его, да и насмотрелся больше интересного, чем он…

Хотя в реальности все наоборот. Завидовать должен я. Но я не завидую и то потому, что старше его и уже понял, что каждому в жизни положена своя ложка сладкого и своя ложка горького. И она от человека никуда не денется. А какая ложка больше из этих двух-это уже вопрос философский, то есть не решаемый, ибо от человека по большей части не зависит. Его дело достойно принять содержимое своих ложек и не роптать на вкус ложки, которая сейчас в него вливается.

В Твери меня ждали два неприятных известия. Первое — что мне приходила повестка на службу, а, поскольку я не явился, моим отсутствием были очень недовольны. Формально — то я чист как голубь. По новому месту пребывания меня не извещали, и сообщения о мобилизации не сделано и не напечатано, т есть я даже не мог догадываться, что мне надо вставать под знамена.

Сделать мне ничего не сделали, поворчали- поворчали, но это явно где-то отложилось, не то в головах начальства, не то в личном деле. Нехорошо в нашем учреждении оставлять осадочек, ну да ладно, я ведь в генералы и начальники не рвусь, сильно беспокоиться о красоте личного дела не надо.

Вторая плохая весть была про кролика Масика. В августе стояла сильная жара, и у него не выдержало сердце. Утром его нашли уже мертвым. Видимо, я видел его в видениях не спроста, а именно в нужный момент, когда и наступила смерть. Жалко зайца. Хотя он для кролика уже стар, они вроде как дольше пяти лет не живут, а ему как раз пять с половиной. Родители девочки закопали его у меня в саду и установили на этом месте камень. Надо будет вспомнить разные старые заклинания и выжечь на граните про Масика нужные слова.

Дом опустел. Теперь я там один.

А потом меня ждала работа. Надо было разгрести вопрос с дежурствами, которые я задолжал. Их было много, но не так, чтоб уж совсем, ибо в нашем цеху прибыло пополнение- недавний выпускник Академии пришел, вот на него и свалили все, что можно и не можно. Значит, теперь мне останется меньше, но. тоже немало. Поэтому я сводил трех особо пострадавших от моих деяний в кабак, чем отчасти загладил принесенный им моральный вред. Остатки вреда были заглажены позднее.

Работы прибавилось не только по дежурствам. Народ истосковался и по моему лечению, а пить осенью поводов много, и грибы тоже пошли. Меня опять пригласили в Академию. После весенних и летних событий власти взялись за легкое закручивание гаек и поиски крамолы. Ну, а под этим соусом и другое происходило, вроде сведения счетов. С преподавателями из нелюдей стали разговаривать жестко — если хочешь преподавать, то будь любезен принять подданство. Припомнили кое-кому разные слова, высказанные невпопад о разных политических моментах, и попросили покинуть… Кое-кто пострадал за ленивое и неспешное выполнение контрактов с военными. Вот на место этого кое-кого и вернули в Академию Руслана Темирбулатова, а он, как прежде, меня туда переволок назло юным аборигенским дворянам. Ибо я прославился как их злостный угнетатель. Вообще среди этой братии желающих учиться немного, большей частью они просто получают статусный знак в виде 'поплавка', а между делом развлекаются вдали от мамы с папой. Поэтому там главная задача: добиться того, чтоб разгильдяи вели себя тихо и не мешали заниматься горстке энтузиастов. А это не так просто, поскольку баронские сыновья просто так не способны вести себя тихо, и на замечания реагируют обычно дерзко.

У меня на них есть секретное оружие: генеалогические таблицы и заметки моего покойного тестя.

Там много чего написано, и разгильдяй — барончик может от меня услышать следующее: ' В вашем роду, ас-Мид, было три представителя, носивших прозвище 'Дурной': Виттис Третий, сгоревший на собственной свадьбе, его двоюродный брат и наследник Энди, и ваш прадед Телле, прославившийся инцидентом с гончей собакой барона Ас- Серри. Продолжайте в том же духе, и вы будете четвертым'.

Баронский сын, пылая лицом, валится на стул под хохот окружающих. Все, дело сделано, теперь они до перемены будут молчать и давать мне работать с парой умных и прилежных ребят из них. На следующем семинаре кто-нибудь вновь подымет хвост, будет успокоен и так далее, снова и снова… Обычно одного раза каждому хватает, но они стараются подначить кого-то из новичков, еще слабо знакомых со мною, чтоб вволю посмеяться над его посрамлением…

Вы хотите сказать, что меня могут вызвать на дуэль? Не было такого и не будет.

Против этого решения есть целых три довода:

1. Контракт на обучение, который это прямо запрещает.