Уильям Александер - Секреты гоблинов

— Как ты видишь, — сказал мэр, обращаясь непосредственно к Роуни, — будет лучше избегать южной части города, пока наводнение не спадет, и в этот раз даже святилище моста не поможет. На это время я предлагаю тебе работу и место у меня в доме. Это великая часть — служить в труппе лорд-мэра. У них есть собственная сцена в моем доме, знаешь ли, и она гораздо больше, чем та крошечная гоблинская платформа, на которой ты недавно побывал. Ты понимаешь, какая это честь?

Роуни засмеялся. Он не мог остановиться. Он попытался, и вместо этого начал икать.

Улыбка мэра стала немного кривой. Он еще несколько раз откусил от гуся. Вэсс смотрела на Роуни, как будто он превратился в какую-то рыбину. Три актера продолжали свою пантомиму, не замечая ничего вокруг.

— Я понимаю, — сказал Роуни между приступами икоты. — Вы хотите, чтобы это случилось. Вы хотите, чтобы южный берег затонул и вы смогли бы сделать его подобным северному, просто еще одной частью южного берега. Вы арестовали всех, кто когда-либо надевал маску, чтобы убедиться, что южный берег затонет.

Мэр стукнул Роуни своей покрытой кольцами рукой. Было больно.

— Я говорю от лица города, мальчик, — сказал он холодным голосом. — Я. Никто не наденет кусок гипса и не будет притворяться, что говорит от лица Зомбея. Никто не будет совершать сделок от лица Зомбея — с армиями ли, с дипломатами ли, или с рекой, — пока я не скажу им сделать это. Это моя обязанность. Я выполню ее, и ты отнесешься ко мне с положенным уважением. Не притворяйся тем, чем ты не являешься.

— А чем я являюсь? — с искренним любопытством спросил Роуни.

Мэр не ответил, и Вэсс не ответила, потому что что-то ударилось в бок вагона. Мэр раздвинул красные шторы на одном из окон. Фонари внутри вагона освещали кирпич туннеля.

По туннелю летели птицы, окружая их, беря их в заложники. Голубиные крылья стучали по стеклу окна.

Мэр выглядел раздраженным. Вэсс выглядела испуганной. Ее глаза расширились:

— Это она. Она идет за нами. Она не позволит нам переправиться.

— Это всего лишь птицы, — сказал мэр. Но голуби налетали целыми стаями. Вагон качался, когда птицы бросались между колесами и рельсами.

Роуни должен был испугаться. Но он перестал думать о птицах, потому что коронованная маска Северобережья соскользнула с лица главного актера. Лицо под ней было ближе Роуни, чем какое бы то ни было другое.

Вагон задрожал и остановился. Свет мигнул и погас.

— Роуэн? — спросил Роуни в темноте.

Мэр что-то крикнул. Роуни услышал его, но не слушал и не обратил внимания, что сказал мэр.

Вэсс произнесла заклятие. На стене зажегся единственный фонарь. Она взяла его в руку. Мэр давал приказания капитану стражи, который взял меч и разбил им окно. Роуни не обращал на это внимания. Он смотрел на Роуэна. Роуэн смотрел в пустоту. Веревка от маски болталась вокруг его шеи. Маска покоилась у него на груди. Представление прервали, и ни один из актеров с тех пор не пошевелился.

Мэр подставил к разбитому окну стул и приказал капитану выбираться наружу. Капитан выбрался наружу и потянул за собой Роуни.

Роуни сопротивлялся. Он кричал. Он изо всех сил, которые у него когда-либо были, тянул в противоположном направлении. Он прокричал имя брата, свое собственное имя, только немного длиннее, но Роуэн продолжал спокойно и безучастно смотреть в никуда. Роуни боролся, но это не помогло. Рукав его куртки цвета пыли порвался, когда капитан стражи вытянул его через дыру в окне в туннель. На земле под ногами был толстый слой мертвых птиц.

Капитан стражи позвал мэра и сказал ему, что туннель был пуст и что в колесах вагона застряло слишком много мертвых птиц, чтобы они могли поворачиваться. Единственным способом попасть а северный берег была пешая прогулка.

Мэр вылез в разбитое окно. Вэсс пошла следом. Она несла единственный фонарь, который повиновался ей.

В свете этого фонаря Роуни увидел Башку.

Башка скребла когтями по крыше вагона. Она в два длинных шага спустилась вниз. Она надвигалась на них, пока не стало казаться, что весь туннель состоял из Башки и служил только ей.

Капитан стражи поднял меч. Башка тихо произнесла заклятие:

— Твои механизмы сломаны. Твое зрение тоже сломалось. Ты видишь только, как оно ломается. — Она сказала это там, как будто слома уже были правдой, и они стали правдой. В его стеклянных глазах расправились пружины и разбились шестеренки. Он громко вскрикнул и уронил меч.

А еще он отпустил Роуни. Роуни медленно заполз обратно в разрушенный вагон.

— Ну, ну, — сказала Башка, как будто утешая капитана. Она подняла один коготь и стукнула его о стену туннеля. Он соскользнул на землю, прикрывая руками нерабочие глаза.

Башка поглядела на Вэсс и мэра. Она рассматривала Вэсс, как будто решая, съедобна ли она.

— Здравствуй, внучка, — сказала она. — Здравствуй, маленькая соперница.

Вэсс стояла очень прямо.

— Здравствуй, Башка, — сказала она. Ее голос казался надтреснутым, но в то же время храбрым. — Я не твоя внучка. Никто из нас никогда не был твоим внуком.

— Были, еще как были, — сказала Башка. Она протянула к Вэсс руку и заправила ей за ухо упавший локон. Он снова упал на лицо. — Кем вы еще могли быть? Я подобрала всех вас, когда у вас больше никого не было. Я взяла вас домой, когда ваши семьи утонули, умерли с голоду или бросили вас. Кому еще вы принадлежите, ну, если не Башке?

Вэсс вздернула подбородок:

— Спасибо за это. Но я все равно не твоя внучка.

Башка долго оценивающе на нее смотрела и скрестила руки перед собой:

— Я думаю, в этом ты можешь быть права, — сказала она голосом, полным удивления и боли. — Ты можешь больше не быть моей. Что ж, отправляйся на северный берег. Заставь мэра сдержать его обещания и заставь его страдать, если он не даст тебе твоего собственного дома. Ты сделала выбор, так держись его. Лучше тебе не метаться — он этого не одобрит, а я тем более.

Мэр выбрал этот момент, чтобы заговорить раздраженным и преисполненным осознания собственной важности голосом:

— Не говори обо мне так, как будто меня здесь нет, ведьма.

Башка улыбнулась. Она выглядела обрадовано. Она выглядела так, как будто только что съела самое вкусное в мире яйцо.

— Мэра здесь нет, — сказала Башка Вэсс. — Будь он здесь, я бы и его покалечила, и тогда он никогда бы не сдержал всех своих щедрых обещаний. Это мо тебе подарок, и он будет последним. Чтобы воспользоваться им, тебе нужно бежать. Этот туннель заполнится водой наводнения, и очень скоро. Наводнение придет сегодня.

Башка подалась вперед и прищурилась одним глазом:

— Можешь сказать его мэрству, что, даже если река вылижет южный берег, как чистый могильный камень, я позабочусь о том, чтобы он никогда не смог перестроить его на свой вкус. Южный берег принадлежит мне. Передай ему мои слова, ну. Я бы сказала ему лично, но его здесь нет. Я бы серьезно покалечила, если бы он был здесь. Я бы наложила на него прекрасные проклятия.