Эдуард Байков - Битва бессмертных

– Дураки, – сплюнул Силантьев. – Куда бежать-то собрались? На ту сторону?

– Да-а…

– Ну и на хрен вам оружие? В кого стрелять там будете?

– Не знаю… Это вон он. – Парень кивнул на убийцу.

Тот сидел, вытирая рукавом разбитые нос и губы. Глаза бегали, как у затравленного зверька.

– С-сука… – процедил он.

Доносчик виновато всхлипнул.

Трофим обернулся, увидел на суровых лицах приговор без слов.

– Ну что, – сказал он, – по законам военного времени?..

И те кивнули в ответ.

Трофим шагнул к убийце, увидал, как в его глазах полыхнул ужас, – и выстрелил в упор меж этих глаз.

– Вставай, – сказал он доносчику.

– Чего… Зачем?.. – затрясся тот.

– Затем. – Трофим поморщился. Плечо болело все сильнее, руку дергало уже до локтя.

Малый кое-как поднялся.

– Кругом, – велел Силантьев.

Горбясь, парень повернулся. Трофим приставил дуло к его затылку.

Стрелять не собирался – он был не злой и не мстительный. Только справедливый. Думал провести краткий воспитательный курс.

Да не рассчитал. От тычка в затылок парень дрогнул, колени подкосились, и он рухнул ничком в щебенку.

Все обомлели.

– Мать честная! – озадачился Силантьев.

Сержант подошел к упавшему, перевернул.

– Готов, – вынес он диагноз. – Видать, с испугу ласты склеил. Кишка тонка.

– Понял? – повернулся Трофим к третьему беглецу.

Тот беззвучно шевельнул сухими губами.

– Вот так, – буднично сказал Силантьев. – Больше так не делай.

Он отдал пистолет сержанту. Боль в руке донимала, но Трофим напряженно думал. Теперь он должен был думать обо всех и за всех. Он ни на секунду не усомнился, что ему придется возглавить этот обитаемый остров и нести полную ответственность за живущих здесь людей…

Такая жизнь.

Эту историю и еще многое другое успел рассказать Подольскому Силантьев в кабинете начальника вокзала. Бойцов своих Валерий отправил отдохнуть, а самому, конечно, надо было оценить обстановку.

– Да, – сказал он, выслушав «президента». – Невесело, но знакомо. И у нас похожая картина… А вы так все время здесь и сидите?

– Ну да. Сперва совсем тихо было, потом смотрим – катера по реке начали шастать, по ночам прожекторами шарят… Карантин, мать его! Ну, мы совсем прижались: ни огонька, ни шороха. За нарушение – расстрел на месте. Ну, дураков вроде нет… Идет жизнь, привыкли! ЧП нет, караул службу тащит…

– Постой, – перебил Валера. – У вас же до реки два шага. Могли бы просигналить…

– Ну нет! – теперь перебил Трофим. – Обсуждали мы этот вопрос. Ты что, капитан, наших чинуш не знаешь?

Валера усмехнулся:

– До сих пор Бог миловал. Хотя навидался по жизни всякой публики.

– Ну, это того… другой вопрос. А эти… Мы мозгами пораскинули: нет уж, хрен вам! Лучше отсидимся, а там видно будет. Им ведь проще всех положить, чем с каждым-то разбираться. Списать в безвозвратные потери – и привет… А наверху никто и не узнает никогда.

Подольский подумал.

– Ладно, – сказал он, – потом вернемся к этой теме. Переговоры с материком беру на себя. У вас тут женщины, дети… Так долго не протянете. Счастье ваше, что и сейчас живы! Кстати, а эти твари, зомби… они что, к вам ни разу так и не сунулись?

– Как ты их назвал?

– Зомби. Ну, это неважно… короче говоря, то, что от людей осталось.

Трофим посмотрел на собеседника, хмыкнул:

– Да уж. Доигрались, мать их! Что от людей осталось, в самом деле… Ты, капитан, кстати, подробностей не знаешь? Что там случилось, в институте том?

– Слышал. – Подольский кивнул. – Но ты мне не ответил.

– Отвечаю: было один раз. Пришла толпа… ну, как толпа – штук двадцать… пятнадцать, может быть. Приперлись прямо к обрыву. Один шагнул, свалился, а там внизу как раз бордюрные камни кучей. Ну, этот прямо на них – вдрызг! Картина еще та… Другие постояли, погыркали чего-то, пошли в обход. Догадались, суки! Ну, тут мы их и встретили…

– Кстати, – вспомнил Валерий.

Он сообщил, что нельзя допускать никаких рукопашных схваток с зомби – заразиться можно. Любые их выделения… Силантьев на это лишь рукой махнул:

– Да знаем мы! Догадались, тоже мозгами как-никак шурупить умеем. Мы их залпом покрошили, причем по первому разу они, сволочь, упадут, да и опять вскочут. Ну, мы тогда давай в бошки целить…

– Знакомая картина. – Валерий вздохнул.

Дальше Трофим рассказал, как они перестреляли наконец уродов – пришлось потрудиться да и патронов попалить немало… Затем, сообразив, что дрянь, превращающая людей в кошмар, заразна, выкопали яму; граблями, баграми стащили трупы туда, плеснули солярки, благо этого добра с избытком… и так пожгли все, стараясь, чтобы без большого огня-дыма. Помаялись, конечно, попотели…

Подольский спросил:

– А что, с реки не заметили стрельбу, а потом и дым все же какой-никакой?..

– А хрен их знает, – честно ответил Силантьев. – Вроде ничего не поменялось. А может, и заметили, да решили, что это уроды друг друга валят, ну, мол, и хер с ними… Нет, ты вот скажи мне, капитан! Как это понимать?! То есть мы-то поняли, конечно, что это выброс… ну, черт его знает, какого-то говна, которое психику меняет что ли… да и весь организм. Но чтобы весь город так?! Это же… я… да в голове не укладывается. И что там, – Трофим вскинул взгляд, – делать думают? Не слыхал?

– Слыхал.

Валерий поведал о профессоре Нахимове, о штабе на Большой земле, рассказал об эвакуации, затем постарался объяснить, что такое Рой, что это за сущность… и завершил доклад планами руководства выжечь зону поражения – то есть город – начисто.

Силантьев задумался:

– Хм… Значит, считаешь, могут нам пойти навстречу?

– Должны. Я свяжусь с материком. Но только рация у нас в Башне осталась, в схроне. Тяжелая, зараза… придется за ней идти. Это тебе не уоки-токи…

– Ну, это ладно… Слушай, капитан! Ты как дальше-то думаешь? С нами останетесь?

– Надо с ребятами обсудить. Но я уверен, что да.

Так оно и вышло. На кратком совещании все бойцы высказались «за». Быстро обсудили детали – и Подольский отправился к Силантьеву.

– Решили, командир. – Валерий улыбнулся. – Согласны! Сработаемся?

– А чего ж нет? Ты вроде мужик с головой, я на свою тоже до сих пор не обижался… Ну, а ребят своих ты, видать, держишь крепко.

– Надежно, – поправил Валерий. – Значит, договорились. Но с одним условием!

– Ну, говори.

– Условие такое: мы – самостоятельное подразделение. Действуем совместно и согласованно, полная взаимопомощь… но свободу действий мы за собой оставляем. Это чтобы не было потом претензий и эксцессов.

Трофим, если и не совсем понял мудреные формулировки, суть дела ухватил сразу. Выбирать ему не приходилось. А что от спецназа будет толк, «президент» сразу смекнул.