Эдуард Байков - Битва бессмертных

Согласовали это. И тут же перешли к делам насущным.

– Значит, так, – стал диктовать Подольский. – У нас там приличные запасы продовольствия, боеприпасов. Все будет общее. Годится?

Хозяйственный Силантьев возражать не стал. Решили так: спецназ идет за своими запасами, а в качестве рабочей силы вокзал выделяет… кого?.. здесь Трофим на секунду задумался, но тут же определился:

– Дам вам двух человек из своей бригады. Мужики… ну, с ними хоть на Южный полюс, хоть на Северный. Только уж прошу вас, ребята: они же не вояки… короче, чтобы оба в целости и сохранности вернулись. Они семейные, я их уж лет десять знаю.

Валерий не стал скрывать, что рейд предстоит трудный:

– Гарантий дать не могу. Хотя, конечно, ребята мои все профи, и мы постараемся. Но… сам видишь, что творится.

Трофим насупился, помолчал немного и буркнул:

– Вижу. Но тут вот какая закавыка: пошли я кого другого, сразу разговоры пойдут втихомолку: вот, мол, своих бережет, а других посылает… А такая шепотня – хуже нету. Психология, мать ее… Ладно! Нечего сопли жевать. Берите этих двух – и айда!

– Уже в пути. – Валерий встал.

Двое работяг, выделенных Силантьевым, показались Валере почти близнецами: оба в возрасте, приземистые, длиннорукие… Долгая рабочая жизнь стерла их, одинаково смяла лица, ссутулила спины, сделала тусклыми глаза… Подольскому, понятно, не было нужды вглядываться, тем паче вдумываться в это. Он даже не спросил их имен. Зачем?..

– Так, мужики, – сказал он. – Слушай внимательно и запоминай. Повторять не буду – времени нет.

И сжато изложил инструкцию по технике безопасности во враждебном мире. Оба слушали молча, но когда капитан решил проверить, как они усвоили материал, то с удивлением убедился, что пролетарии все запомнили и поняли.

– Ладно, – произнес тогда Валерий. – Можете, мужики, верю. Ну, пошли!

И они пошли.

Давно уже было за полдень, поэтому группа сразу взяла быстрый темп. Железнодорожникам пришлось туго, но они старались: шли, не отставая, вопросов не задавали, по команде послушно замирали. Валерий, честно сказать, опасался, что штатские могут от специфического зрелища скиснуть – видеть зомби в крупных количествах им не доводилось, но пролетарские нервы оказались прочны, как канаты. На стертых лицах никаких эмоций, только напряжение и старание. Подольский понял, что Силантьев и вправду набирал к себе в бригаду мужиков прочных, выносливых, на которых можно положиться в любом случае.

До Башен добрались успешно. Командир, как всегда, подстраховался: метров за двести до объекта затаились, выждали… и, убедившись, что все тихо, мгновенным броском достигли цели.

Люди Подольского пробыли здесь несколько суток, потому ориентировались, словно в родном доме: зрительная память для бойца спецназа не роскошь, а необходимость. Вытащили из схрона мощную рацию, проверили – отлично! Стали решать, как быть с продуктами.

Тут возникла не такая уж большая, но проблема. Все утащить за один раз оказалось нереальным. То есть, конечно, если навьючиться, переть на горбу пуды поклажи, но тогда потеряется мобильность, а это – смерть. Оставлять тайник за пять километров от базы тоже, наверное, не лучший вариант, но… лучший из худших, типа того.

Подольский сделал выбор.

– Часть оставляем здесь, – распорядился он.

Постарались взять самое полезное, рацию – само собой. Оставшийся провиант запрятали основательно. Распределили груз – львиную долю его взвалили, понятно, на железнодорожников.

– Держитесь, мужики, – посочувствовал им Штепа. – Судьба ваша такая!

Спецназовцы, конечно, тоже взяли часть запасов, но в меру. Проверились, осмотрелись, заперли все и пустились в обратный путь.

Отошли меньше чем на километр, когда нехорошее предчувствие стало томить командира. Он мельком вспомнил Меркурьева, но впадать в ностальгию было недосуг. Поднял руку, останавливая группу.

Он сам еще не знал зачем. Просто что-то беззвучно шепнуло ему: стой! И он послушался.

Но ничего не случилось. Тихо, неясный отдаленный шум – только и всего. Валерий махнул поднятой рукой: идем. Группа двинулась дальше.

Путь показался долгим, но дошли благополучно. По лицу Силантьева Подольский увидел, как предводитель осажденных искренне рад возвращению своих, а кроме того, убедился, что капитан слово держит. Сказал: постараюсь – и постарался.

Валерий оценил это, хотя и молча. Сказал он другое:

– Ну что, союзники? Будем на связь выходить?

Недоверие к Большой земле все-таки глубоко засело в душе «президента», несмотря на то что он сознавал, конечно: век в осаде не просидишь, чем-то да должно это кончиться… В итоге решил вынести вопрос на обсуждение и вскоре после ухода группы объявил общий сбор.

Надо сказать, что приход спецназовцев взволновал население вокзала – люди как-то уже привыкли к своей обособленности, а тут вдруг на тебе! И сразу все ощутили хрупкость их тихого житья-бытья. Она, впрочем, и прежде ощущалась, но не так сильно, как теперь.

Трофим чутко уловил настроение масс – и созвал «вече». Тень на плетень наводить не стал, раскрыл суть своей беседы с капитаном. Народ задумался.

– Да оно-то конечно… – выразил общие сомнения один из старейшин – бывший машинист, когда-то начинавший учеником еще на паровозе. – С одной стороны, чего уж там говорить, надо отсюда как-то выбираться. Все это до поры до времени, я уж тебе говорил, Иваныч…

– Помню, – кивнул Силантьев.

– …да. Но, с другой стороны, я за свою жизнь от начальства столько сладких песен наслушался! Теперь вот всякому зверю поверю, а начальству – не поспешу. Поэтому – думать надо.

– Ну-у, блин, – втихомолку проворчал кто-то в углу, – мудрец! А то мы без него не знали, что думать надо.

Разгорелись дебаты. Жизнь научила этих людей мыслить если не блестяще, то дельно и упорно. Коллективный разум трудился примерно полчаса, прежде чем пришел к выводу: будем эвакуироваться. Видимо, эта мысль все-таки назрела.

Итак, принято! И точно свежий ветер дунул по вокзалу. Люди заулыбались, задвигались живее, а дети, до того по примеру взрослых тихие и смурные, забегали, зазвучал смех…

В таком приподнятом настроении встретили вернувшихся из рейда. Подольский сразу это угадал – и про сеанс связи спросил бодро, с подъемом, по сути уже зная ответ.

– Да! – ответил Силантьев. – Давай, капитан, врубай свою рацию.

– Ну и хорошо, – искренне сказал Валерий.

Лучшим специалистом по радио в их группе был он сам. Агрегат, полученный от щедрот профессора Нахимова, отличался от тех, с которыми Подольскому приходилось иметь дело на службе, – прогресс, куда ж деваться! – но разобраться в этой новой технике для него не составило труда.