Юрий Грост - Нибиру

Броневик, скользящий по воздуху, развернулся и остановился в десяти метрах от кроватей. Проснувшиеся люди обратили на него взгляд. Стена машины раскрылась, и на траву вышел серый человечек.

Окинув нас взглядом, он раскинул руки, и его передатчик громко произнёс:

– Доброе утро, земляне! Меня зовут Иван!

Как и все люди, будучи подростком, я прошёл через жёсткий закон улиц. А подростки делятся на две группы: те, кто обижает и те, кого обижают. Даже если ты миновал весь период взросления без единой стычки, тебе просто повезло. Заверни не за тот угол и мгновенно понимаешь, к какой группе относишься. Я относился ко второй группе.

За короткий нелепый подростковый период я научился мимикрировать, уворачиваться, ходить окольными путями. А ещё я легко различал настрой других подростков, чтобы определить, к какой группе они относятся. Порою хватало внешнего вида.

Среди подавляющего большинства ребят, которые позже мыли полы в моём институте или погибали молодыми в уличных разборках, был отдельный отряд хищников, которые брали приветливостью.

Идёшь ты по пустынной улице, а навстречу тебе крупный бритый парень. Вместо наездов и наглого смеха ты мог услышать дружелюбное:

– Привет, меня зовут Игорь!

Затем парнишка, пользуясь твоим расслабленным состоянием, затевал разговор, пока к вам незаметно подходили его друзья. И вот вдруг оказывается, что ты уже должен им денег.

Я пару раз попадался на такую удочку. В первый раз мне разбили скулу, во второй – отобрали телефон. Если бы он был у меня в первый раз, разбитой скулы могло бы не быть. С тех пор я очень осторожно отношусь к восклицаниям типа: Привет, меня зовут…

И вот стоит сейчас перед нами этот гуманоид и приветливо восклицает:

– Доброе утро, земляне! Меня зовут Иван!

Инстинктивно возникло ощущение опасности, будто сейчас у меня что-то отберут. Хотя, чего мне бояться. Они уже отобрали у меня планету. Забрать остаётся только сына.

– Я ваш куратор! Но из вас не все русские! И некоторые меня не понимают! Сейчас вот там! – Гуманоид указал на суетящиеся метрах в трёхстах машины. – Наши парни установят по периметру переводчики, чтобы мы с вами понимали друг друга! А пока просыпайтесь, готовьтесь к завтраку!

С этими словами Иван отступил к броневику, задумчиво, насколько это позволяла сделать инопланетная сущность, уставившись на квадратный прибор на груди.

– Он так интересно разговаривает, – тихо воскликнул Нильс, застёгивая сапоги, стоящие у кровати. Я проверил, у меня притаились такие же.

– Как интересно? – спросил я, спрыгивая в обувь.

– Весело, – коротко ответил Нильс.

– Ага, – ответил я, отмечая про себя появление сленговых выражений в голосе гуманоида. И голос из унылого механического превратился в приветливо-эмоциональный. Вряд ли чувственная окраска зависела от голоса инопланетянина. Полагаю, они удачно перекодировали передатчик, чтобы мы – люди – доверяли им. Ведь этого чёртова куратора не могут в действительности звать Иваном. Если так, то я сожру свои сапоги, когда узнаю, что парней, устанавливающих переводчики, зовут Васями.

Я застегнул сапоги из синтетической ткани и сделал несколько шагов. Отсюда я не мог разглядеть, чем занимаются гуманоиды на периметре. Нильс смотрел туда же.

– Это уже очень интересные технологии, – произнёс я.

– В смысле?

– По периметру они установят переводчики. Мы сможем понимать все языки, на котором с нами говорят.

– Это круто, – пожал плечами мальчик. – У них уже такие есть же. На рту висят.

– Нееет, это совсем другая технология. То, что у них на рту, до этого и мы додумались уже. Посылаешь в микрофон набор звуков, а тебе в ответ логическая речь. Это несложно. А тут над периметром, я полагаю, создастся какой-то купол, который будет взаимодействовать с нашим мозгом. Это тебе уже не козюльки из носа доставать. – Я покосился на Нильса и подмигнул. Тот усмехнулся. Улыбка ему досталась от матери. Да, чёрт возьми, у него почти всё от матери.

Нашу идиллию прервал громкий голос за спиной, который нёс незнакомую мне тарабарщину. Обернувшись, я столкнулся с черноволосой женщиной. Глаза её гневно сузились, между бровями плясала строгая складка. Взмахивая кулаками, она задавала непонятные вопросы.

– Что? – пожал плечами я. – Я ни черта не шпрехаю по-вашему.

Дамочка остановилась и сдула со лба вспотевшие чёрные волосы.

– Я думаю, нам стоит подождать некоторое время, пока те… парни, – на этом слове я усмехнулся. – Не достроят центр перевода.

Женщина гневно бросила взгляд на Ивана, который вытаскивал из броневика чёрные чемоданчики, и бросилась к нему, продолжая верещать.

– Пап, а на каком языке она говорит? – спросил Нильс.

– Похож на польский, – ответил я.

Тем временем дамочка приблизилась к гуманоиду, а тот вытянул вперёд руки, отступил и что-то прикрикнул на её языке. Обычно с таким жестом в американских фильмах копы кричат: сэр, я не велел вам выходить из машины!

Женщина снова остановилась и задумчиво постояла несколько секунд, а потом махнула рукой и вернулась к кроватям.

– Она симпатичная, – сказал сын.

Я задумчиво покосился на мальчика. Он прав.

– Я думал, он её убьёт, – вздохнул Нильс.

– Как ты себе это представляешь?

– Не знаю. – Мальчишка пожал плечами, сложил ладошки в импровизированный пистолет и выстрелил. – Разберёт на молекулы.

Я усмехнулся. Нет, Иван никого не разберёт на молекулы, не для этого он так дружелюбно представлялся. Он будет самим обаяшкой, по крайней мере, в первые минуты.

– Нильс, я хочу отлить. Нет желания?

– Не-а, – покачал головой мальчик.

– Тогда подожди меня здесь и далеко не отходи.

Оставив собрание последних в мире землян, я удалился в сторону грядки с ясенем. Миновал и её, а через несколько десятков метров встретил ручей. Вода в нём не достала б мне и до колен, а ширина – меньше роста Нильса. Тут я и справил нужду. Действия рабочих вдалеке не смог разглядеть и отсюда, но, кажется, они заканчивали.

У лагеря меня встретил ошеломлённый Нильс со словами:

– Папа иди скорее сюда, смотри, что Иван сделал!

Возле броневика гуманоид выстроил крупную платформу из известного нам чёрного металла. Несколько человек наблюдало за его действиями. На моих глазах из платформы рос стол. У основания он шёл гладко, а потом то тут, то там начали выглядывать свойственные припухлости, будто слюдяные горные наросты. Иван, под удивлённый взгляд землян, поливал стол розовой жидкостью. Когда сооружение выросло чуть больше метра, гуманоид остановился, вытащил из-за спины подобие шпателя и пришлёпнул металл, который оказался жидким.