Анна Закревская - Entre dos tierras

И чем дольше Алекс смотрел на себя в зеркало, тем яснее становилось, что… Его вдруг разобрало на смех. Он вцепился зубами в руку у локтя, чтоб не засмеяться в голос. Но внутри уже всё колотилось, судорогой сводило живот от этой чудовищной и такой правдивой мысли. Алекс упал на колени, не в состоянии унять крупную дрожь под лёгкими. Истерический смех все-таки прорвался сквозь сцепленные зубы.

– Алекс? Что с тобой? – руки друга подхватили, не дав врезаться лбом в дощатый пол.

– Посмотри на… меня. О чём… подумает… она, когда увидит… сейчас? – у Алекса от внезапно появившейся горечи во рту свело скулы.

– У тебя был приступ вчера, – тихо сказал Крис, щуря глаза, словно гоня от себя лживые мысли. – Или…

– …очень бурная ночь с тобой, – закончил Алекс, с трудом поднимаясь на ноги. – Я спущусь через пять минут. Попробую сделать из себя что-то приличное.

Эти пять минут показались Крису вечностью. Он сидел в кресле в гостиной и нетерпеливо пристукивал каблуком ботинка. Лин осторожно гладил отца по руке. Невооруженным глазом было видно, что парень очень хочет о чём-то поговорить с ним и только присутствие постороннего заставляет его сдержаться. Этим посторонним была Олеся, небрежно опёршаяся о подоконник. В снопе солнечного цвета, бившего из-за её спины, Крис не мог видеть лица, но то, что было доступно взгляду… Безупречная фигура, лёгкая раскованность манеры держаться, даже налёт аристократичности в изгибе рук. Крис мысленно хмыкнул. Куда исчезла та девчонка с копной фиолетовых волос, разъезжавшая на роликах во время «Технокона-2053»? Куда канула заботливая, отзывчивая душа, дни и ночи напролёт проводившая с маленькой Машей, пока вся дружная команда спасала Линду? Под какой бронёй спрятана та Олеся, которая напророчила мне, что я доживу до правнуков? Не знаю. Но ты не настоящая сейчас, Олеся. А если и настоящая, то надо иметь железные нервы, чтобы только спустя два месяца приехать к мужу, который попытался наложить на себя руки и которого я, Крис, а не ты, выдернул с того света.

Наконец-то. Алекс не спеша спустился по лестнице. Он честно попытался сделать всё, что в его силах. Сменил рубашку, создал на голове видимость порядка, наверняка простоял пару минут у распахнутого настежь окна, чтобы согнать с лица бледность и остатки сна. Крис встретился с ним взглядом и невольно вздрогнул. В этих глазах цвета Ладоги он всегда видел бурю эмоций от обожания до тоскливой боли, но сейчас они превратились в лёд.

– Дядя Саша! – потянулся к Алексу Лин, но замялся, украдкой глядя на отца.

Крис улыбнулся и едва заметно кивнул. Прошло уже то время, когда он мог ревновать сына к Алексу. И дело было даже не в том, что друг спас Лина из чудо-лагеря и прикрыл его самого в пейнтбольном клубе. Крис нашёл в себе силы признать, что Охотник вырастил Лина и дал ему то, что не могли тогда дать замученные чувством вины родители и разочарованная сестра: равное отношение к себе. Так пусть это и не меняется.

Алекс сделал пару шагов и, опустившись на колени перед коляской, обнял парня. Сколько он не видел Лина? Пару недель? А соскучился так, что перед глазами всё на миг поплыло. Слабеешь, Охотник. Раскрылся перед Овером, сбросил маску сильного человека, и совсем забыл, дурак, что остальные не оценят твоей истинной сущности. Впрочем, Лин, пожалуй, единственное исключение из правила…

– Как ты, дядя Саша? – шепнул Лин, пряча лицо у Алекса на груди.

– Нормально, Лин. Спасибо, что приехал.

Нарочито громкий кашель за спиной заставил Алекса поморщиться. Сейчас начнётся… Ладно, цепляем маску холодного равнодушия. Пусть это вымотает меня вконец и спровоцирует заразу на новую атаку, но я должен выдержать разговор. Не показать злобу и обиду, не вспоминать про то, что тебя, Олеся, здесь не было два месяца, постараться не выдумать причину твоего приезда, ибо всё, что нас ещё связывает, – это печать в паспорте и твоя прописка в моей квартире… Квартире? Чёрт побери, неужели ты приехала из-за этого?

Алекс резко выдохнул и плавным движением поднялся, развернувшись на пятках. Он оказался с женой лицом к лицу. Ладожский лёд, хрустально звеня, столкнулся со льдом Москвы-реки.

– Мы можем поговорить наедине, Саня? – Олеся демонстративно вздёрнула идеально откорректированные брови. – Или в этом доме ничего не…

Крис резко поднялся, но Алекс остановил его едва заметным движением руки. Это наше дело, Овер. И, пресвятой коннект, я совсем не хочу, чтобы ты был даже свидетелем, а не то, что участником.

Положение спас Лин, потянув отца за рукав:

– Папа, пойдём во двор… Я права на флаер получил, сегодня у Маши взял машину, чтоб прилететь…

Крис молча смотрел Алексу в глаза. Киловольты зашкаливали. Забирай их, друг. Я знаю, что тебе нужны силы, чтобы не сорваться в пропасть.

Они ушли. Ещё немного пошумели в прихожей, одеваясь. Январь как-никак, хоть Крис, казалось, мог в одной тонкой куртке выжить и в минус двадцать.

Молчание затягивалось.

– Зачем приехала? – спросил Алекс негромко. – Чем заслужил твоё внимание?

– Да вот, – Олеся ткнула пальцем в небольшой чемоданчик на столе. – Привезла тебе. Должно хватить.

Алекс подошёл к столу. В этой комнате, да и вообще – во всём доме, немного потрёпанном, но от того более уютном, этот сверкающий хромированный объект был как инородное тело. Дрогнули пальцы на замке… Откинуть крышку. Ровные ряды стеклянных ампул с бледно-розовой жидкостью. Анальгетик, который теперь только и спасает от боли в груди. Алекс по старой привычке посчитал дозы. Ха, да не так и много, тридцать пять всего. «Должно хватить»… Если б не эти слова, я, наверно, поблагодарил бы тебя, Олеся.

– Хватить до чего? – уточнил Алекс, очень аккуратно закрывая чемоданчик. Зараза в груди радостно оскалилась. Давай, терпи, хозяин. Уедет твоя гостья обратно в Москву, уж я оторвусь на полную.

Олеся подошла вплотную. В лёгкие Алекса рванулась волна дурманящего цветочного запаха, подбородок защекотали фиолетовые волосы. Их отделяло не больше десяти сантиметров, и Алекс почувствовал, как помимо его воли, словно на автопилоте, поднимается внутри тёмная горячая волна…

– Не обольщайся, Саня, – проговорила Олеся, глядя мужу в лицо. – Я видела твою историю болезни. Её теперь многие уже… видели. Этих доз тебе хватит.

– Спасибо, Олеся, что веришь в меня, – криво усмехнулся Алекс.

– А что, ты дольше жить собираешься?

Алекс дёрнулся. В груди полыхнула зарница острой режущей боли.

– Тише, Саня, – прошептала Олеся, обнимая Алекса. – Я не за этим приехала… Я долго думала… Надо было раньше, но и сейчас не поздно… Я хочу от тебя ребёнка.

Охотник стоял неподвижно. Ныла от поцелуев кожа, холодом обожгло тело, под напором жены вдруг лишившееся защитного панциря из ткани рубашки… Олеся на секунду замерла. Теперь ты понимаешь, почему мое главное условие в нашей интимной жизни звучало именно так – «никакого света»? И бог с ним, милая. Но у тебя было больше пятнадцати лет жизни со мной, однако ты так и не решилась родить детей. И сейчас, после того, как ты мне напророчила скорую смерть, хочешь от меня ребёнка?! Где логика? И ты спросила, хочу ли я этого?.. Я уже не успею ничего ему дать.