Мария Вой - Дети Аллурии. Штурм

– Верно. Но, полагаю, господин Мастер Торговли разумел, что вокруг этого человека постоянно скапливаются беды, – мрачно сказал Начальник Порта – некогда старший помощник Стормары на «Горбатой Акуле».

– И так было всегда, господа, – громко и многозначительно не унимался Мастер Торговли. – Эта мутная история про наследников короля… Вы представляете, что станет с нашим Островом, если он таки приблизится к Аллурии, и кто-то узнает, что у нас тут спокойно выращивает тыквы убийца племянников королевы?

– Сколько раз за сегодня вы пресекли закон, господин Мастер Торговли? – спросила вдруг Ива, до сей минуты хранившая молчание. Одиннадцать пар глаз уставились на нее. – Я полагала, речь пойдет о том, что делать с Островом, но никак не о том, как наказывать кого-то из нас за древние грехи.

– Я тоже хотел бы напомнить, раз уж вы об этом заговорили, – проскрипел Кеслан Дуор сквозь чудовищную головную боль, – что ни один из присутствующих в этом зале не может похвастаться блестящей репутацией до прибытия на Остров. Я не прав?

Присутствующие потупились.

– Поэтому я не желаю больше слушать этот галдеж. Пользуясь своим титулом Градоправителя, который вы сами отдали мне двенадцать лет назад, не сомневаясь в своем решении, я требую прекратить это глупое обсуждение. Господин Мастер Знаний, я ожидаю, что вы с учениками сможете расписать путь Острова…

– Да, господин Градоправитель.

– На сегодня Совещание окончено.

Кеслан сполз со своего высокого кресла и, придерживая обеими руками гудящую голову, вышел из зала. Неожиданно Ива, глубоко вздохнув и собравшись с мыслями, встала, закрыла дверь и окинула взглядом остальных членов Совета, не тронувшихся с места.

– Вы все знаете, что Кеслан всегда симпатизировал Сказочнику, – сказала она так тихо и серьезно, что даже ее картавость уже не казалась забавной. – Он стар и мягок, переживания последних дней подкосили его здоровье, и он совсем не понимает, в какой опасности находится.

– Вы же только что шипели на меня за подобные мысли! – вскинул брови Мастер Торговли.

– Только чтобы отвести подозрения. На самом деле мне кажется, что вы все думаете о том же, о чем я, не правда ли?

– Он опасен!

– Он безумен!

– В подвалах его дома хранятся несметные богатства, оставшиеся от Соленого Пса.

– Он отцепил Остров, набросился на новенького, занимается колдовством. Видели его сына?

– Ему не место среди нас.

– Он не даст себя прогнать просто так, – уверенно сказал Начальник Порта. – Вы не видели Соленого Пса и не знаете его. А я знаю и я уверен, что в Сказочнике от Соленого Пса осталось больше, чем вы думаете. Он умеет быть жестоким и мстительным. И тогда нам несдобровать…

– Что же тогда?

Совет затих – никто не решался высказать прямо, что было у них на уме. К тому же, многие симпатизировали Сказочнику, чье пустое кресло притягивало к себе стыдливые взгляды, словно он по-прежнему сидел в нем.

– Подумайте об этом, – вздохнул Мастер Знаний. – Мне бы не хотелось кровопролития.

– Кто знает. В крайнем случае придется прибегнуть к нему. Я боюсь этого человека. Я боюсь за своих детей, с которыми учатся его воспитанники. Я не уверен, что мы справимся с последствиями его глупости – и не уверен, что эта глупость его когда-нибудь покинет, – скорбно молвил Мастер Торговли, и остальные понимающе закивали в тон ему.

– Прости меня здесь и сейчас, дорогой друг, – пробормотала Ива, выходя из зала последней и тоскливо глядя на пустое кресло. – Ты поймешь позже…

Стормара притащил три большие тыквы в центр своего сада, который за те дни, пока хозяин не приводил его в порядок, разросся буйным цветом. Вообще, с тех пор, как Плавучая Скала сорвалась с цепи и отправилась в плаванье, ее флора и фауна словно тоже очнулись после долгого сна. Некогда серый с проплешинами остров вдруг раскрасился зеленым; его жухлая трава превратилась в изумрудные ковры, в которых утопали стопы ходящих, и привезенные Грифом саженцы и цветы, поначалу чувствовавшие себя на новом месте неуютно, теперь жадно тянулись к Солнцу.

Он не говорил с ними три дня, не выходил в город, хранивший мрачное молчание, а только прятался где-то в лесах и у Мудреца с Мирчем. При этом, появляясь дома, Стормара выглядел бодрым и помолодевшим. К детям он не подходил, зато одаривал необычайным вниманием свои цветы и тыквы, в которых путешествие Острова вдохнуло новую жизнь. Наконец, пришло время поговорить по душам.

А на тех двух молодых душах лежали смутные чувства. Гроулис, казалось, выбросил из головы ужин в доме Кеслана Дуора, зато освобождение Духа, это живое чудо, мерещилось ему во снах и наяву, как навязчивый, но прекрасный фантом. С Тавни дела обстояли наоборот. Много раз она сбегала в город встретить Грифа, но он словно избегал ее, постоянно занимаясь с учениками и даже не давая ей войти в свою комнату. Кеслан Дуор при встрече с ней краснел и замыкался, Ива словно сквозь землю провалилась – как будто весь мир решил заточить ее в цитадель приоткрывшейся страшной тайны того, кого она двенадцать лет называла своим отцом.

– Присаживайтесь, – пригласил он Гроулиса и Тавни, указывая на тыквы рукой, тоном, не допускавшим возражений.

Воспитанники сели – тихая, растерянная Тавни и Гроулис, вдохновленный и немного напуганный чудом, виденным им три ночи назад.

– Как дела? – просто спросил Стормара, словно ничего особенного не произошло.

– У меня нет слов. Я думал, что сошел с ума, – чуть ли не с гордостью сказал Гроулис.

– Ты говорил, что все это выдумки и сказки, – дрожаще ответила Тавни.

Стормара уставился на нее.

– Что, опять?

– Ты нам рассказывал много сказок, когда мы были маленькие. Да и когда выросли, никогда не упускал случая. И не только нам. Но в конце сказки, какой бы прекрасной она не была, ты всегда говорил, что это все чушь, а если не чушь, то очень хорошо приукрашенная история. Говорил, что подобное навсегда покинуло наш мир. Зачем?

– Так, все ясно, – вздохнул Стормара. – Там, где Гроулис чувствует себя особенным и все познавшим, Тавни начинает искать подвох, копаясь в прошлом. Какие же вы у меня идиоты оба… Но это я виноват, да. Все, что я делал, было лишь ради вас. Вы не поняли бы меня раньше, но этой ночью судьба сама распорядилась, чтобы вы это увидели. Не исключено, что в первый и последний раз, кстати.

– А если судьба решит, что нам хватит и этого, мы так и будем сидеть на этом острове, пока не состаримся в тыквенном саду, как ты?

– Вы не будете сидеть на этом острове, – усмехнулся старик. – Как вы уже поняли, Дух Плавучей Скалы оборвал цепь. Мы дрейфуем к перешейку между Аллурией и Галласом, и сойти нам нужно будет в Аллурии.

– Сойти? То есть, мы покинем Плавучую Скалу? – удивился Гроулис.