Наташа Корсак - Полёт в Чаромдракос

«Тум-м-м! Бу-у-ум…» – ещё раз услышала я и почувствовала, как в распахнутое окно влетело нечто сверхскоростное, будто гоночный автомобиль или метеор, но в то же время пыхтящее, как запыхавшийся бульдог.

Вжихь-вжухь! «Нечто» мастерски подхватило меня и покачало в воздухе, одобрительно фыркнув.

Сойки бы так себя не вели! Те работают стаей, а «нечто» схватило меня в одиночку и даже не пискнуло! Но тут зазвучал низкий, хриплый голос. Незнакомое существо полушепотом обратилось к Камилле:

– C'est Rosie? Eh bien, où allez-vous? [22] Это Рози? Очень приятно. Ну, и куда вы направляетесь? ( фр .)

– Dans bois de Boulogne [23] В Булонский лес ( фр .). , – ответила Камилла.

– Pourquoi est-ce que tu lui as bandé ses yeux? C'est terrible [24] Почему ты завязала ей глаза? Это ужасно ( фр .). , – засопело «что-то».

– A toute chose sa saison. Et d'ailleurs… elle peut prendre peur, [25] Всему свое время. К тому же… она может испугаться ( фр .). – не сдерживая смешка, сказала мадам Штейн. – Ne sois pas folle et vole doucement s'il te plaît [26] Не сходи с ума и лети осторожно, пожалуйста ( фр .). .

«Нечто» громко вздохнуло и, перестав раскачивать коляску, подтянуло меня своими лапами или щупальцами ещё ближе к себе, так что моя макушка уперлась во что-то твердое и холодное. Я, стиснув зубы, стала молиться святой Женевьеве. Но невидимое чудо обратилось ко мне и уже не шепотом:

– Sainte-Geneviève a déjà beaucoup de choses à faire. Tu peux faire tes prières à moi, ma fille! [27] У святой Женевьевы и без тебя много дел. Помолись лучше мне, девочка! ( фр .) – рассмеялось оно, и мы вылетели из окна.

Мое желание сорвать с глаз повязку переливалось через хрупкие границы моего же терпения. Страх и любопытство боролись в моей голове на равных. Мы летели молча. И я уже никому не молилась. Интересно, что подумают люди, если увидят над своими головами летящую в коляске девочку? Хотя однажды маман сказала, что в Париже всё возможно. Правда, тогда она имела в виду свою возможную победу в конкурсе кулинаров. Впрочем, стать лучшей в этом деле ей не удалось.

– А вот и чудное местечко, – нараспев пропищал Луи.

– Mais Camilla où? [28] Но, где Камилла? ( фр .) – почувствовав, что мы приземляемся, спросила я у каменной незнакомки (судя по голосу, это всё-таки была дама).

– Elle sera portée par un pélican [29] Её понесет пеликан ( фр .) , – ответила она.

– Mais serait-il capable de la soulever? [30] Разве он её выдержит? ( фр .) – поняла я, что задала глупый вопрос, хотя смотря о каком пеликане в действительности шла речь.

– Que tu es bête! Une pierre pèse plus que ta grand-mère! [31] Глупая! Камень весит больше, чем вся твоя бабушка! ( фр .) – громко захохотала незнакомка и так оглушила меня, что я даже не заметила, как мы опустились на землю. – On se reverra à côté de Notre-Dame de Paris [32] До встречи у Нотр-Дама! ( фр .) , – бросила она мне напоследок и снова взметнулась ввысь. Птеродактиль, ей-богу!

Я сорвала повязку с глаз и взглянула в небо, но увидела лишь ускользающую крылатую тень, что прежде снесла и разметала над моей головой пахучие листья и цветки белокудрой акации.

Пч-и-их! Чихнула я от серебристой пыльцы, что продолжала сыпаться на нас с Луи с возмущенных акаций. И пока мы так чихали, рядом, как пушинка, приземлилась и Камилла.

– Merci, mon ami! Préviens tout le monde que nous sommes au spectacle. Ça va prendre du temps [33] Спасибо, мой друг! Предупреди всех, что мы на спектакле. Это надолго ( фр .). , – сказала она, по всей вероятности, тому самому пеликану. Его я тоже не увидела. Слишком быстро летун Камиллы ускользнул в небо.

Я не знала, что и думать. В последние дни слово «думать» вообще утратило смысл! Всё, что происходило вокруг моей скромной персоны, не укладывалось ни в рамки логики, да… ни в какие рамки! Успокаивало одно – Луи и Камилла относились ко всем странностям нормально.

– Камилла, объясни наконец, где мы и зачем ты завязала мне глаза? – увидев приближающуюся ко мне бабулю, спросила я.

– Ну, не всё же сразу. Боюсь, если бы ты увидела своего «тайного летуна», то выпрыгнула бы из коляски раньше, чем мы сюда добрались. Ах, да! Мы в Булонском лесу! В одном из самых чудесных мест города.

– Но я думала, мы отправляемся на Елисейские Поля или, в крайнем случае, к Эйфелевой башне.

– Скучнейший туристический маршрут, – всплеснула руками Камилла. – Башня от нас точно никуда не убежит, а вот в театр мы можем опоздать! Луи, ты ведь не забыл билеты? – обратилась Камилла к моему чижику.

– О, что ты, Камилла! Вот они, три штуки, – отрапортовал Луи и деловито протянул ей три дубовых орешка.

Не успела она взять их, как мы услышали:

– Так-так-так! Кто-кто-кто у нас здесь?

Сказать, что я не поверила своим глазам? Но нет, не скажу! Уже… поверила. Из-за цветочных кустов, браво чеканя шаг, расправив радужным веером свой королевский хвост, к нам приближался огромный павлин. На голове он важно нес жандармскую фуражку цвета предгрозового неба, а в клюве сжимал длинный березовый прут.

Вид у павлина был угрожающим. Ещё чуть-чуть, и он бы набросился на нас и поколотил! Но, увидев Камиллу, этот суровый сторож мигом выплюнул прут. Птах был смущен – к его щекам подкрался румянец. Он приставил крыло к сбившейся набок фуражке и галантно обратился к моей бабуле:

– Прошу прощения, мадам Штейн! О, как я мог не узнать вас?! Думал, какие-то чужие люди расхаживают здесь в запретное для них время! Ещё раз глубочайший пав-пардон! Пав-пардон!

– Ничего, месье Паф-паф, – протянув ему руку для приветственного джентльменского поцелуя, сказала Камилла. – У вас такая тяжелая работа. А я так давно не заходила, немудрено, что вы позабыли меня.

– Ну что вы! Как забыть! – кокетливо захлопал крыльями местный страж порядка и легонько приклюнул изящную кисть её лебединой руки.

– Я правильно поняла: для людей лес уже закрыт? – шепотом уточнила Камилла.

– Да, да! Всё, как и прежде! Как и в те добрые времена, когда вы, непревзойденная мадам, давали нам свои концерты… – вздохнул Паф-паф и затараторил с нарастающей радостью: – Каждый день, когда две сумеречные восьмерки сходятся…

– Лесные ветры: Нордин, Сюдин, Еудин и Эстин – пускаются в пляс, намекая всем гостям рода человеческого и каждому из них лично, что пора покинуть лес Булонский, дабы освободить место чудесам мира звериного, – продолжила Камилла. – О, да, месье Паф-паф! Значит, мы вовремя. Ни одной человеческой души. Как же я по вам соскучилась.

– А кто это с вами? – уставился на меня пернатый жандарм. – Чижа-то я приметил прошлой ночью. Он прилетал за билетами в театр. Белки-то его прежде не видели, поэтому и позвали меня. А он как немой. Не по-нашему это. Пришлось его немного разговорить прутиком.

– Вы что, побили Луи? – закричала я.