Анджей Беловранин - Там, далеко, за порогом дома

– Значит, второй заряд просуществовал всего две минуты, – отметил агент Смит. Агент Джонс многозначительно покивал головой:

– Вот именно.

Они пошли назад к машине.

– Описание внешности гостей? – спросил Смит.

– Приложено к отчету.

– Вкратце.

– Первый – в оранжевых брюках и белой футболке с зеленой надписью, на лбу приметный шрам. Второй – в черном плаще.

Дальше шли молча. Подойдя к машине, Смит отворил дверь и сел за руль. Несколько секунд агенты молча смотрели друг на друга.

– Вы что-нибудь понимаете, агент Джонс? – спросил Смит.

– Ответ отрицательный, агент Смит, – ответил Джонс.

Смит удовлетворенно кивнул:

– Продолжайте работать.

Они пожали друг другу руки в дорогих черных кожаных перчатках, и Смит захлопнул дверцу машины.

ПРЕЛЮДИЯ ПОД РАДУГОЙ

1.

Ласковое солнышко заглядывало во все окна дворца сразу, ничуть не беспокоясь о том, что Первая королевская прачка Стируня развесила на его лучах мокрое белье. Цветы раскрыли свои бутоны и наперебой хвастались друг перед другом свежими утренними ароматами. В синем небе щебетали веселые птахи: воробьи, стрижи и ласточки.

– Как спалось, госпожа Сорока? – не обращая внимания на эту суету, важно спрашивал старый ворон Клювон, сидя на ветке еще более старого дуба в придворцовом парке.

– Прекрасно, кум, – стрекотала в ответ Сорока. – Вчера выменяла у золовки две серебряные ложки – на моток старой проволоки, представьте себе!

– Неплохо, неплохо, – одобрительно покивал головой Клювон. – Если мне не изменяет память, то была золотая проволока, которую вы выменяли в прошлую пятницу у королевского кота Мурчалы на подвеску с рубином?

– Золотая? – удивленно всплеснула крыльями Сорока. – Кто вам сказал, что она была золотая? Подумаешь, моток дурацкой проволоки!

– Ну, про то вам виднее, кума, – глубокомысленно заметил Клювон. – Ибо я той проволоки в глаза не видел, однако не далее как неделю назад вы изволили рассказывать, что грошовую платиновую подвеску с дурацким рубином выменяли на прекрасную золотую проволоку… А не слышали ли вы, что творится нынче во дворце? – продолжил он светскую беседу.

Сорока, немного расстроенная тем, что из ее крыльев нежданно-негаданно уплыло настоящее сокровище, не обратила внимания на вопрос ворона. Но когда тот повторил его чуть погромче, все же ответила:

– «Что-что»! Что может быть во дворце? Конечно, король Растяпиус ХХIV, как всегда, не в духе.

– А что такое?

– Потерял скипетр, никак не может отыскать! Сидит, печальный такой, на троне, и вздыхает. А королева едва удерживается от слез, – у Сороки, как известно, в одно ухо влетает – в другое вылетает. Вот и сейчас она, начав рассказывать принесенные на хвосте сплетни, начисто позабыла о своем горе-несчастье. – Стражники носятся по всему дворцу – ищут, заглядывая в каждый сундук и в каждый горшок, но никак не найдут. А капитан Саблявзуб вышагивает посреди этой суматохи, командует и выдает своим солдатам затрещины – всем по очереди, – чтобы лучше старались.

– А что же принц Творимир?

– Принц еще не вернулся с утренней прогулки за ландышами. А то бы он, конечно, давно уже нашел скипетр короля Растяпиуса – ведь тот лежит прямехонько на королевском троне, позади несчастного Растяпиуса, завернутый, между прочим, в его же собственную королевскую горностаевую мантию!

– Ну, в таком случае, совсем скоро в королевстве вновь воцарятся мир и покой, – уверенно заявил Клювон.

– Это почему же, кум? – удивилась Сорока.

– Да потому что, глядите, вон принц уж возвращается со своей прогулки! – глубокомысленно заметил ворон.

И точно: по тропинке придворцового парка, рассеянно поглядывая по сторонам, шел не очень высокий стройный юноша – принц Творимир. На нем была белая блуза с широкими просторными рукавами, синие штаны и легкий голубой плащ, застегнутый у горла пряжкой в виде плачущей розы, а также высокие черные ботфорты. У пояса принца висела грозная шпага, а его длинные каштановые волосы удерживались легким серебряным обручем. В руке Творимир держал букетик из трех благоухающих ландышей – и вел уже ставший привычным за это лето разговор:

– Я знаю, что сейчас вам немного одиноко – это такое странное чувство, оказаться без корней, – говорил он, не сводя с цветов внимательных зеленых глаз.

– Откуда ты знаешь? – спрашивал средний ландыш.

– Вы ведь видели меня раньше: я каждое утро срываю три ландыша на Березовом холме. И разговариваю с ними – все они рассказывают одно и то же о том, что чувствуют.

– Наверное, нам все-таки не стоило соглашаться, – испуганно вставлял слово самый маленький ландыш.

– Не бойся, малыш. Страшно будет, только пока я не поставлю вас в воду. А потом – вот увидите – сразу станет страшно весело . Все будут любоваться вами, вдыхать ваш аромат.

– Но ведь к завтрашнему утру мы умрем? – продолжает беспокоиться маленький ландыш.

– Да, это так. Но ваш век все равно не слишком долог. Зато вы порадуете других и порадуетесь сами! В этом мире всегда так – чтобы что-то получить, надо что-то отдать.

– Мы знаем, принц. Мы сами выбрали свою судьбу – и не о чем жалеть! – заговорил самый большой из трех ландышей. – Вы ведь помните, что мы у себя на поляне под Березовым холмом каждый вечер кидаем жребий – все хотят попасть в букет к принцу, и те, кто сейчас остался там, на поляне, завидуют нам. А теперь – давайте веселиться, у нас не так много времени!

– Принц Творимир, ваше высочество! – раздался вдруг взволнованный голос. Принц остановился. По парковой дорожке, немного задыхаясь, к нему бежала прачка Стируня. – Ваше высочество, подождите! Ваш батюшка, король Растяпиус, опять потерял свой скипетр (прости, Господи!).

– Хорошо, я помогу ему тотчас же, как освобожусь, – улыбнулся принц. – Но сначала я должен сдержать обещание, данное этим милым цветам. Пойдем со мной, Стируня, вместе поставим букет в воду!

И они быстрым шагом направились к дворцу. Стируня тут же принялась напевать свою любимую прачкину песню:

Чтобы выстирать пеленки —

Надо вынуть из них ребенка,

Тра-ля-ля!

А иначе стирка станет

Банькой в бельевой лохани,

Тру-ля-ля!

Ландыши веселились, пытаясь подпевать, и распространяли вокруг себя густой душистый аромат. И даже принц улыбался.

Полоскание простынок —

Праздник для невоспитанных свинок,

Тра-ля-ля!

Свинка о чистую простынку

Любит почесать свою спинку,

Тру-ля-ля!

2.

В просторном Первом зале дворца принца дожидалась раскрашенная красками всех цветов радуги ваза, важная и пузатая. Она считала, что ведет свой род от древних греческих амфор, а также каждому встречному рассказывала по секрету, что внутри ее собственного пра-пра-прадедушки жил даже сам философ Диоген.