Евгения Полянина - Тень

Шаг назад.

Сделать вдох. Вдох пришлось делать через силу. С кирпичной стены смотрела густая волчья тень. И теперь это точно не могла быть тень от тюля.

Катя сделала шаг назад.

Это не может быть игрой воображения. А вдруг может?.. Нет, нет, наверняка игра. Катя зажмурилась. Просто вчера ударилась головой и теперь – временно, только временно! – ей мерещится. Это скоро пройдет. Завтра, послезавтра…

Волк сделал шаг вперед. Катя отступила. Она лихорадочно огляделась. Никого! Тень сделала еще шаг. Его движения показались Кате странными. Помимо того, что вообще все было странно.

Она заставила себя глубоко вдохнуть: как там она рассуждала десять минут назад? Всего лишь тень? В списке вещей, которых действительно стоит бояться, тень не входит даже в первую сотню…

Почему тогда в горле стало сухо?

Еще шаг.

Еще шаг назад.

Мысли бегали лихорадочно. Тень. Волк. Хищник. Никаких резких движений. Не поворачиваться спиной.

Волк медленно шел на нее, на мгновение замирал. Тень мохнатого хвоста мерно раскачивалась, уши были высоко подняты, поворачивались в разные стороны. В каждом движении чувствовалась готовность прыгнуть.

Катя никак не могла понять, почему движения волка кажутся такими неестественными. Медленно, медленно назад.

Волк сделал еще шаг, и тут она поняла.

Когда ей было пять, она откопала у мамы папку с необычными листами бумаги. На них были волны, пятна или повторяющиеся узоры. Мама сказала, это специальная бумага, и, если посмотреть на нее особым зрением, фигуры обретут объем.

3D-картинки.

Катя тряхнула головой. Ей уже не казалось. Линии на кирпичной стене изогнулись, морда стала выпуклой. Как 3D-анимация.

Вот только это не была специальная картинка. Катя видела, как из стены проступают черные мощные клыки, сморщенный нос и лапы с когтями размером с ее указательный палец. Это был очень большой волк.

И он скалился.

Ему было сложно выходить из стены. Катя чувствовала, как мучительно он выбирается. Она могла убежать. Прямо сейчас. В любую секунду. Но сил хватило лишь на несколько шагов. Она видела его впалые бока и торчащие клочья шерсти. Различала всклокоченный загривок и сбитую в сосульки шерсть на животе. Острые уши медленно двигались. Желтые глаза следили за ней.

«Надо бежать», – подумала она.

– Не приближайся, – сказала вслух.

Когти волка клацали по земле, выцарапывая крошки асфальта.

Его дыхание наполняло замкнутое пространство под аркой.

Катя уткнулась спиной в стену. Это просто сон, да? Тот самый момент, когда просыпаешься и осознаешь, какие глупости снятся.

Мощная лапа вырвала кусок асфальта. Ком ударился о стену и раскололся.

А освободившийся волк стоял перед ней, скаля черные, как мазут, зубы. Каждый клык был размером с небольшое лезвие.

Катя начала отступать вдоль стены.

– Уходи, – прошептала она. Потом закричала: – Уходи! Убирайся! – и добавила почти шепотом: – Пожалуйста.

Почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она слышала волчье дыхание и завывание ветра.

«Он съест меня, он точно съест. И ничто в целом мире не сможет меня спасти».

Волк скалил зубы, наступая. Согнул лапы, готовясь к прыжку.

Катя зажмурилась. Потому что больше не могла смотреть.

Она услышала гудок, открыла глаза: свет фар резанул темноту. Волк исчез, опал на землю, как лужа, и исчез. В арку вкатила машина. Катя заметила водителя: тот отчаянно моргал, стараясь прогнать видение.

Если бы он только знал!

Если бы она сама понимала.

Оцепенение прошло, и Катя, не дожидаясь, пока машина проедет, побежала.

Она не помнила, как добралась до школы, не помнила, как приземлилась за парту, как с ней разговаривал Гоша. Катя сжалась, замкнулась в собственном мире: закрывала глаза и видела скалящуюся пасть. Страшно было даже моргать.

Но здесь, в школе, людно, здесь, в школе, волк не станет нападать.

С этим можно жить, ведь так?

Просто никогда не оставаться одной.

– Слушай, – сказала она Гоше, когда уроки кончились, – можно я у тебя переночую?

Гоша уставился на нее с недоверием.

– У меня? – переспросил он. – В двухкомнатной квартире с пятилетними близнецами, котом, собакой и тетей Леной из Питера? Кто ты такая и что сделала с моей подругой?

Катя пожала плечами. Сейчас компания была ей как раз кстати.

– Ладно. – Гоша поднял руки, на его футболке красовалась надпись: «Последняя чистая майка». – Только учти, у нас даже рыбки шумные.

Они вышли на крыльцо. Небо на севере затягивали тучи, воздух наполнился духотой.

– Скоро гроза, – указал на небо Гоша. – Выбирай: раскладушка или старый добрый спальник?

Катя не отвечала. Она уставилась на девушку-туристку. Ту самую, которую видела вчера в окно автомобиля. Вернее, на ее более уставшую и помятую версию. Скатанные в сосульки волосы, грязный топ, взгляд такой же, как у всех учеников после шестого урока. Но девушка бодрилась как могла. Она разговаривала с одноклассницей Кати – блондинистой Машей, и, кажется, та только что кивнула в их сторону.

Туристка улыбнулась, поправила лямки огромного рюкзака, который на вид весил больше, чем она сама, и двинулась прямо к Кате.

– Прошу прощения! – Она достала из кармана бумажку и прочитала: – Ты Макарова Екатерина Викторовна, да? Твоего отца звали Виктор? Виктор Макаров?

Она взмахнула бумажкой, как будто это значило что-то невероятно важное, Катя отступила на шаг.

Она боялась волка – и это был свежий страх. Он приходил и уходил волнами. Страх вспоминать отца жил все время. И теперь поднялся из глубины души. Туристка ведь не могла просто так подойти и спросить – шутки ради. Связано ли это с тенью волка? С потерей памяти?

Отец ушел, когда ей было пять. Она помнила очень мало: какими холодными и шершавыми были у него руки, как он называл ее Пэт – от английского pet – питомец, как трепал по голове. И как нес ее в тот последний день из парка аттракционов – маленький комочек на его больших и сильных руках.

А потом ушел, оставил маме короткую записку, что-то вроде: извини, не могу больше.

Катя подняла взгляд на туристку. Та немного наклонилась и заглядывала ей прямо в глаза.

– Эм… да, – пробормотала Катя, стараясь собраться с мыслями и как-то связать их со словами, – Виктор. То есть да, мое отчество Викторовна, а фамилия Макарова. Логично, что так его и зовут. Вы… – Катя моргнула. – Вы знали моего отца?

– Лично не знала. Я… Ох. – Туристка убрала бумажку в карман, вытерла руку о штанину и протянула Кате: – Я Анна. Приехала сюда из Чехии, чтобы с тобой познакомиться.

– Катя, – зачем-то назвалась Катя. Она неловко ответила на рукопожатие.

– А я Гоша, – пробормотал Гоша под нос, – но это, очевидно, никого не волнует.