Евгения Полянина - Тень

И он был прав, потому что ни Катя, ни Анна больше не обращали на него никакого внимания.

«Туристка из Чехии, – подумала Катя, – знала моего отца. Не лично. Волк». Она зажмурилась. Анна смотрела на нее с прищуром.

– Ты маленькая, – хмуро пробормотала она, – и щуплая. – Она потянула руку, будто собиралась пощупать бицепс. Катя отступила и уставилась со смесью недоверия и любопытства.

– По крайней мере реакция неплохая, – выдохнула Анна. – Я бы хотела поговорить с тобой, – она наконец заметила Гошу, но ее взгляд ничего хорошего не выражал, – наедине.

– Ну да, – усмехнулся тот, – могли бы еще конфетку прихватить для убедительности. Без обид, – пожал он плечами, – но все это похоже на дурацкое начало второсортного фантастического фильма. Или фильма про маньяков, – добавил Гоша, немного подумав.

Катя нахмурилась. Все, если разобраться, выглядело странно. Вот только разбираться не было времени. Будь у нее шанс подумать, будь она сильнее, хладнокровнее или умнее, она, наверное, сообразила бы, что к чему. А пока ряд событий не укладывался в голове. Хотя все они были связаны. Кажется…

Анна наверняка что-то знала. И… ну, она была не такой уж опасной на вид, пусть и тащила на плечах огромный рюкзак.

Больше всего хотелось отказаться, добраться до дома и спрятаться под одеяло, зарыться в темноту и больше никогда-никогда не возвращаться в реальность.

Вот только черный волк может ждать и там.

Это как в компьютерных играх, когда нужно что-то сделать, пока не истекло время. Пока таймер в верхнем углу экрана не досчитал до нуля. После этого волк выпрыгивает из стены, разрывает тебя на части, а тебе предлагают переиграть.

Но в жизни есть всего одна попытка.

Катя сделала глубокий вдох и кивнула. Гоша схватил ее за руку, но она вывернулась.

– Все в порядке, я позвоню тебе, ладно?

Гимназия имени Кузнецова заметно отличалась от большинства школ. Не отличными учителями, конечно, и не качеством образования, как бы ни пытался убеждать директор. Но она была платной и хотя бы внешне не напоминала выкрашенную подъездной краской коробку.

Это было четырехэтажное кирпичное здание П-образной формы с небольшими окнами. Летом окна заменили на пластиковые стеклопакеты, что смотрелось бы хорошо, если бы строители позаботились убрать пленку. А сейчас на белых рамах пестрели мелкие синие надписи.

Катя зажмурилась.

Она каждый день видела эти окна, но, кажется, только сейчас обратила на них внимание. Она, наверное, любовалась бы даже узорами на листьях, лишь бы не напрягать голову над действительно важными вопросами.

Что это за девушка – Анна?

Куда она идет?

И, самое главное, какого черта Катя идет за ней?

Они завернули за угол и пошли вдоль правого крыла. Рядом находилась детская площадка. Малыши носились между качелями, гонялись друг за другом и наперебой кричали. Сначала звуки сливались в неразличимый шум, но, когда они подошли ближе, Катя услышала.

…когда свет лишится власти.

Тень порвет тебя на части.

Катя моргнула. В следующий миг малыши снова носились друг за другом, хлопая в ладоши и крича: «Сюда! Сюда!» Судя по всему, играли они в какую-то разновидность салочек.

Катя подняла глаза к небу, тучи с севера приближались. Она поежилась от холода – скоро начнется гроза. Анна поправила тяжелый рюкзак.

– Тебе кто-нибудь рассказывал про охотников? – спросила она низким, гулким голосом.

Катя нахмурилась.

– Люди, которые стреляют в уток? – пробормотала она, провожая детей взглядом. – Вы ведь не этих охотников имеете в виду?

Они опять завернули за угол, прошли по стоптанной, грязной после вчерашнего дождя тропинке и остановились у стены Че Гевары.

Стена осталась еще с советских времен, когда на территории школы хотели сделать пристройку – закрытое поле для игры в футбол и баскетбол. Денег хватило только на внешнюю коробку. Потом проект заморозили, а коробка осталась стоять. В девяностые кто-то заложил взрывчатку, и от коробки осталось полторы стены. В две тысячи седьмом на стене нарисовали портрет Че Гевары. С тех пор место так и называлось. Старшие облюбовали его для грязных делишек: списывали, курили, продавали ответы на контрольные, с недавних пор – спасибо Вятскому и его дружкам – принялись приторговывать травкой.

Лапы елей и ветви тополей на заднем дворе сплетались в причудливую сеть. Катя невольно отшатнулась – на секунду ей вдруг показалось, что лапы тянутся к ней.

«Успокойся, – сказала она себе, – волк не придет». Крики детей до сих пор отзывались в голове: когда свет лишится власти…

Анна огляделась, опустила рюкзак и отерла лоб тыльной стороной ладони.

– Кажется, здесь никого.

Катя кивнула. Она надеялась, что это действительно так.

– Про каких охотников вы говорили?

Анна поджала губы и склонила голову.

– Твой отец ничего тебе не рассказывал, верно? – Она посмотрела на небо, сложив козырьком ладонь. – С севера идут тучи. Скоро они будут здесь, и начнется дождь. Видишь? – она указала на тяжелую, почти черную громаду. Воздух под ней рябил. Катя даже почувствовала запах влаги.

– Отец ушел, когда мне было пять, – сказала она зачем-то и поджала губы. Молодец, Макарова! Давай рассказывай о себе незнакомым людям. Что дальше? Назовешь пароль от карты?

Она бы и дальше злилась, но наткнулась на тяжелый взгляд Анны, и ей перехотелось. Анна опустила руку в карман, достала пачку сигарет и зажигалку.

– Не против? – Она не дождалась ответа и, хотя Катя была против, подожгла сигарету и затянулась. – Когда тебе было пять, – уточнила она, – твой отец умер. Его убил демон.

Катя уставилась на дым, выплывавший изо рта ее новой знакомой. Подумала, что дым должен выходить колечками.

– Круто, – Катя не отрывала от него взгляда, – я, пожалуй, пойду, ладно?

А сама подумала: «Ну точно! Теперь все сходится». Ее преследовал волк, а странная девушка уверяла, что знала ее отца (не лично, конечно). Катя-то, дура, все гадала, как это увязывается в одну историю. Оказывается, ответ прост – демон!

Она издала нервный смешок.

Демон!

Развернулась и пошла прочь, но голос Анны – удивительно низкий – заставил ее остановиться.

– Ты охотник, – сказала она, – не тот, который стреляет в уток. Тот, который спасает жизни. Твой отец спасал.

Катя остановилась и обернулась. Руки сжались в кулаки, и она сказала, наверное, самую глупую вещь, которую только могла:

– Мой отец даже свою семью не…

Она вдруг осеклась. Может, ей только показалось. Да, наверняка, только показалось, но…

Тень промелькнула на стене.

Катя моргнула. И почему-то идея уходить от Анны – пусть даже сумасшедшей Анны, которая говорила о демонах и охотниках и от которой до тошноты воняло табаком, – показалась не такой уж хорошей. Поэтому Катя шагнула к ней ближе.