Патриция Маккиллип - Барды Костяной равнины

– Кроме меня. Я начал учить с ними девяносто стихов «Перечня добродетелей». Этого достаточно, чтобы любой залил слезами кайрайские улицы. Но только не Фрезер. Он просто кожей все это впитывает. Все ищет там, между строк, волшебство…

При этом слове глаза Зои помимо ее воли округлились. Уставившись в сковороду, она принялась рассеянно мешать ее содержимое, пока от паров лукового сока не защипало глаза. Он моргнула.

– Волшебство?

– Не знаю, что он мог иметь в виду. Кроме того, что ты сделала вчера на дне рождения короля. Эта песня… Клянусь, она едва не смягчила выражение лица отца! Вот это действительно было волшебство.

– Спасибо, – улыбнулась Зоя.

– Где ты ее отыскала? Как будто из древнего кургана выкопала.

Зоя кивнула, энергично встряхивая перечницей над сковородой.

– Да, она очень старая. Мне показал ее Кеннел.

– Придворный бард? Тот самый Кеннел?

– Да.

– Да ведь он не расстанется с песней, хоть костер под его пятками разведи.

– Просто он меня любит, – жизнерадостно ответила Зоя. – Он говорит, я пою так, как пела бы наша равнина – все ее камни, ветры и кости птиц. Даже не спрашивай, что это значит. Это его слова. А что именно сказал тебе Фрезер?

– Точно не помню. Что-то о секретах. Секретах искусства бардов. Спрашивал, когда его начнут обучать им.

– Странно, – прошептала Зоя. – Может, тебе стоит взять это темой исследования?

– Что именно? Связь поэзии с волшебством?

– Согласно «Плачу по Приграничьям», во время единственного сражения Оро за Приграничья его бард Деклан призвал силой своей поэзии туман, ослепивший войско короля Анстана настолько, что воины не могли узнать своих. Войско Анстана билось само с собой, а воины Оро всего лишь стояли да любовались этим, – Фелан за спиной Зои молчал. – Волшебство заключалось в словах. То есть слова и были волшебством.

– Солидный источник, что и говорить, – сухо сказал Фелан. – Я просто хочу поскорее убраться из Школы, а не потратить полжизни на поиски туманных упоминаний волшебства бардов. Нет уж, об этом пусть пишет Фрезер.

– А может, и я напишу, – азартно сказала Зоя. Взбив яйца в миске и вылив их в сковороду, она задумалась над странным вопросом. – Интересно, что побудило Фрезера об этом спрашивать.

– Думаю, что-нибудь из прочитанного.

– Да, но что?

– Понятия не имею, – интонация Фелана явно демонстрировала, что он отметал эту тему, как недостойную внимания. – Вероятно, какая-нибудь древняя баллада. Что бы там ни было, если он хочет знать, то докопается. Он достаточно смышлен.

Зоя раскрыла было рот, но тут же вновь уставилась в сковороду и замерла, гадая, что могло заставить ее, совершенно не понимая вопроса, так уцепиться за это слово, и отчего оно, при всей одаренности Фелана, не вызвало в нем никакого отклика.

Услышав шаги спускающегося вниз отца, она потянулась за лопаткой, чтобы перевернуть яичницу. Должно быть, отца выманил из комнаты, отведенной под кабинет эконома, запах, достигший его ноздрей. Владения школьного эконома были древними, как сама школа – четыре комнаты на самом верху винтовой лестницы и допотопная кухня на первом этаже башни, с огромной пастью очага, вмещавшей целого барана на вертеле в те дни, когда одного барана хватало, чтобы накормить всю школу. Башню Зоя любила всем сердцем. Казалось, эти закопченные стены, эти камни, выкопанные в полях и поднятые из русла реки, рассказывают о тех стародавних временах, когда полуразрушенную башню Школы-на-Холме и крохотную деревушку под названием Кайрай окружали лишь травы, поля, да громады стоячих камней, столь древних, что никто и не помнил, когда и как они появились на равнине.

Теперь в старейшем из школьных зданий располагались изысканные комнаты мэтров, соединенные из множества тесных каменных клетушек, на которые была разгорожена школа в ранние времена. Завтраки мэтрам готовились наверху, на безупречно чистой современной кухне, под бдительным оком повара. Когда-то эту должность занимала покойная мать Зои. Еще молодой она учила разным разностям маленькую дочь, чтоб та не путалась под ногами и не мешала кипящей работе. Уже в те дни чистый и сильный голос малышки Зои, поющей, размешивая муку и масло в мясной подливе, неизменно привлекал внимание мэтров.

Достав из буфета тарелки, Зоя выставила их на стол и наполнила яичницей. Масло – в масленке на столе, фрукты – в вазе, нарезанный хлеб – на доске… Наконец-то можно было присесть. Отец Зои, высокий, худощавый человек с сединой в волосах, неизменно опрятный, как и приличествует эконому, без малейшего удивления поздоровался с Феланом и спросил, как продвигается его исследование. Зоя взглянула на лица обоих – сына, которого не довелось завести ее отцу, и интеллигентного, спокойного, лишенного всякой загадочности отца, которого так хотел бы иметь Фелан. Мысли ее унеслись вдаль. Придворный бард короля пригласил ее спеть еще раз, во время визита брата королевы Гарриет. То был лорд Гризхолд, герцог, правитель гор западного Бельдена, некогда – одного из Пяти Королевств. С герцогом должен был приехать и его новый бард. С ним Зоя еще не встречалась. Прежний придворный бард лорда Гризхолда не смог вовремя вспомнить нужной строки, или взял фальшивую ноту, или еще как-то оплошал, и несколько месяцев назад подал в отставку по причине преклонных лет. Оставив мрачные скалы Гризхолда, чтоб провести остаток дней в шумной и теплой столице, сейчас он завтракал наверху, в профессорской трапезной.

Обо всем этом Зоя поведала Фелану, пока оба сидели за столом, не спеша начинать новый день.

– Меня пригласили спеть во время официального ужина в честь гостей из Гризхолда. Придешь?

Взгляд Фелана сделался озадаченным.

– Не помню, приглашали ли нас. Надеюсь, что нет.

– Он снова исчез? – негромко спросил Бейли Рен, опустив чашку на стол.

– Испарился, как роса с дикой сливы, сразу после празднования дня рождения короля. Думаю, даже не заглянул домой переодеться. И не представляю, где его сейчас можно найти. Его легче всего отыскать, когда у него кончаются деньги.

Школьный эконом приподнял чашку, опустил взгляд и вновь поставил ее на стол.

– Отчего бы тебе не поискать в школьных счетных книгах?

– Кого? Отца?

– Э-э… Нет, я думал о твоем исследовании.

– Сведения о каких-то легендарных камнях… – озадаченно протянул Фелан. – Откуда им взяться среди расходов на пиво и латки на сапоге мэтра?

Губы Бейли медленно раздвинулись в легкой улыбке, обрамленной линиями морщин, будто знаками, оставленными на его лице десятилетиями скрупулезных записей.

– Ты удивишься, увидев, какие странные вещи можно найти в этих книгах. Они велись сотни лет, с того самого лета, когда первые ученики начали возводить каменные стены вокруг этой башни.