Эдгар Крейс - Пираты Балтийского моря. Сын Бога

– Сколько вы задолжали своей команде? – продолжая смотреть в глаза капитану, спросил Стоян.

– Каждому по серебряному. Боцману – два, – хмуро ответил капитан.

Стоян повернулся к боцману, который с сжигающим его самого любопытством, разглядывал стоявшего перед ним незнакомца, и быстро отвязал от пояса кошелёк. Взвесил его на ладони и бросил боцману.

– Здесь должно хватить на всех! Тебя как зовут?

– Мартин.

– Так вот, Мартин, раздай всем морякам положенное им жалование и возьми свои два золотых, а всё, что останется пусть будет общей корабельной казной для всяких непредвиденных обстоятельств. Всё понял?

– Понял, господин капитан. Я ведь правильно понял, что вы теперь будете нашим капитаном?

– Мне понравилась дружная команда вашей шхуны и я беру командование ею на себя! Никто не возражает? – улыбнулся Стоян.

– Это же моя шхуна, и я ещё не получил за неё причитающихся мне денег, чтобы она теперь стала вашей, – робко попытался возразить бывший капитан.

– Завтра утром мои люди привезут вам всю сумму за корабль, а пока получите задаток за шхуну и можете спокойно идти к своей жене и внукам. Надеюсь, что полученных средств вам будет достаточно!

– Мы же вроде как не обговорили еще окончательную сумму нашей сделки?

– Разве? – повернувшись к капитану, усмехнулся Стоян.

– Ах да, вспомнил, точно, мы же накануне уже с вами всё обговорили, но что же вы так задержались? Эти сорвиголовы действительно чуть не сорвали с меня мою седую голову, – с облегчением вздохнув, ответил бывший капитан и стал продвигаться к трапу. – Да если какие вопросы возникнут, то боцман, как мой помощник в курсе всех дел на корабле. Он всё вам покажет и разъяснит, а я, пожалуй, действительно пойду. Семья, понимаете ли, ждёт, волнуется где это их дед так долго пропадает? Да и здоровье уже у меня не как в молодости, сердце и ноги пошаливать стали. Годы, понимаете ли, а вы ещё слишком молоды и вам этого пока не понять! Ну, да ладно! Всего вам хорошего, и чтобы бури обходили вашу шхуну стороной! Так что, жду вас завтра у себя дома! Вы ведь помните, где я живу?

– Конечно, я непременно завтра буду у вас в гостях, – утвердительно кивнул Стоян.

Команда шхуны расступилась перед свои бывшим капитаном и с улюлюканьем проводила его по трапу на берег. Тот посмотрел наверх, но никого из команды уже не было видно. «Спасибо Тебе Господи, что спас мою жизнь от этих безбожников!», – пробормотал себе под нос старик и, наспех перекрестившись, прихрамывая, пошёл домой и уже больше ни разу не оглянулся на свой бывший корабль.

– Господин капитан, а кем я теперь буду на шхуне? – спросил боцман и с надеждой посмотрел на Стояна.

– Как кем? Кем и был до этого – боцманом, – хитро улыбнувшись, ответил тот.

– А тогда ваш здоровяк кем будет?

– Вот, прошу любить и жаловать вашего нового квартермейстера, командира абордажной команды! По-моему, у вас ещё такой должности на шхуне нет. Его зовут Всеволод, а его помощником будет его, и мой верный друг – Герка. Так что принимайте их в свои дружные ряды. Они ребята суровые, но весёлые и работящие, а драться могут бесконечно долго и справиться с ними – задача не из лёгких даже для хорошо подготовленных бойцов, а тех, кто захочет испробовать силу и ловкость моих друзей, заранее предупреждаю, чтобы потом ко мне с жалобами не приходили!

– Так что, мы теперь будем пиратами? – недоумённо спросил тощий, так и не спрятавший свою «заточку» и продолжавший её держать в руке.

– Так сколько тебя помню, ты же всё время рвался стать пиратом и насолить этому Ливонскому ордену. Вот теперь твоя «заточка» пригодится ковырять жирное пузо толстым рыцарям! – рассмеялся боцман и указал глазами на его грозное оружие.

– Ну было дело, мечтал, но не так же, чтобы всё сразу, и как снег на голову! Я же не отказываюсь от богатства, которое само мне плывёт в руки! – скорчил тощий невинную рожу и тут же громко рассмеялся, затем посмотрев на свою «заточку», а вместе с ним уже смеялась вся команда шхуны.

Фридрих проснулся от того, что ему приснилось, будто пошёл дождь, но он никак не мог понять – как мог лить дождь у него в доме? Ведь он даже во сне точно помнил, что заснул в собственной кровати, только вот против обыкновения не крутился перед сном с боку на бок, а уснул моментально, прямо как в молодости. Устал вчера, наверное, очень много накануне пришлось потрудиться. Вот и сморило быстро. «Но откуда же здесь льёт этот проклятый дождь?», – снова непроизвольно задумался Фридрих и наконец открыл глаза. В это время его дочь снова набрала из кружки полный рот холодной воды и выплеснула ему прямо в лицо.

– Ты это что себе позволяешь, Мария?! – хватая воздух, как рыба на суше, закричал на свою дочь Фридрих.

– Вставайте, отец, нас ограбили! – захлёбываясь от слёз, произнесла она.

– Да что ты такое несёшь?! Кого и где ограбили? Говори яснее и прекрати, пожалуйста, брызгать на меня холодной водой!

– Конечно-конечно, – растерянно пробормотала девушка, поставила кружку с водой на прикроватный столик и снова залилась слезами.

– Да прекрати ж ты, наконец, плакать и объясни мне толком – в чём дело! – сев на кровать, недовольным голосом произнёс отец.

– Нас ограбили, – наконец совладав с собой, срывающимся голосом ответила дочь.

– Как это – нас! Этого просто не может быть! У нас весь товар хранится на втором этаже. Туда с улицы так просто не забраться! Нет, не может этого быть!

– Пойдёмте, отец, я вам сейчас всё покажу!

Фридрих нехотя встал с кровати. Голова после вчерашнего застолья всё ещё болела, и он постоянно от этого морщился.

– Дочка, будь добра, сходи за мокрым полотенцем. Никакого больше у меня нету терпения. И что это за вино нам вчера бургомистр прислал?

– Сонное зелье он вам прислал, ваш бургомистр, вот что он вам прислал, отец!

– Да что ты такое говоришь, Мария, и как у тебя только язык на такое поворачивается! Разве можно думать на нашего бургомистра такую глупость? Зачем ему это делать?

– Вот и я думаю – зачем он это сделал? И как-то странно складно всё произошло: вечером – сонное вино от господина бургомистра, а ночью – через трубу к нам в дом воришка забирается, – резко ответила отцу Мария.

– Ты что, совсем уже ополоумела, дочка, – почему-то перейдя на шёпот, произнёс Фридрих. – Бургомистра нашего города, такого важного человека, и обвинять в соучастии в воровстве, да что ты такое удумала? Да и Трубочист сейчас сидит в темнице, а больше в нашем городе по трубам никто так ловко лазить не умеет.

Купец был настолько возмущён таким несправедливым обвинением дочери, что даже забыл про свою головную боль. Он вскочил с постели, запахнул халат, одел на ноги тёплые тапки и направился к двери, но внезапно остановился и обернулся к дочери.