Эдгар Крейс - Пираты Балтийского моря. Сын Бога

– Ладно, пойдём, посмотрим, правда ли то, что ты мне сейчас наговорила. Что-то мне кажется, что ты сегодня, дочка, приболела с самого утра и поэтому несёшь всякий вздор.

Мария поднялась со стула, аккуратно расправила складки на своём домашнем платье и покорно вышла вслед за отцом. Они поднялись на второй этаж и подошли к открытой двери кладовки. Отец заглянул во внутрь помещения, но там действительно было пусто. Он повернулся к дочери и растерянно, как будто только что узнал о пропаже соболиного меха, посмотрел на неё. Затем снова обернулся к пустой кладовке и, как подкошенный рухнул на пол.

– Отец! – закричала Мария. – Кто-нибудь! Помогите, отцу плохо!

Она подскочила к лежавшему на полу Фридриху и, упав перед ним на колени, осторожно взяла в руки его голову. Тело отца было совершенно безвольным, а глаза закрыты. Ей вдруг показалось, что он не дышит. Дочь приложила ухо к груди отца, но от сильного волнения она не смогла расслышать ударов сердца. Мария ещё больше всполошилась, но тут она услышала торопливые шаги на лестнице. В кладовку вбежала кухарка, но завидев лежащего на полу без движения хозяина, остолбенела от увиденного, да так и осталась стоять в двери.

– Как же такое возможно, такой хороший человек и вдруг с ним такое! – запричитала женщина.

– Не голоси, открой окно, не видишь – моему отцу плохо!

– Я мигом, я сейчас! – ответила кухарка и боком-боком, как будто бы боясь подхватить заразную болезнь, протиснулась в кладовку. Она подошла к стене, где было маленькое оконце, но оно находилось под самым потолком кладовки. Женщина попыталась до него дотянуться, но бесполезно. Тогда она пару раз подпрыгнула, но и эта попытка не увенчалась успехом. В конце концов кухарка только беспомощно развела руками, но тут в каморку вошёл работник отца.

– Звали, хозяйка? – удивлённо глядя на лежащего на полу Фридриха произнёс он.

– Помоги отца до постели донести!

Втроём им кое-как удалось донести Фридриха до его кровати. Уложив отца в постель, дочь села с ним рядом на стул, а горничную послала за доктором. Через полчаса раздался осторожный стук в дверь спальни Фридриха. Высокий, сухощавый, с кожаным сундуком в руках вошёл в комнату. Не говоря ни слова, он одним взглядом прогнал Марию со стула. Сел сам и поставил сундук прямо на постель больного. Затем взял своими худыми, длинными пальцами Фридриха за запястье и, подняв глаза к потолку, стал считать пульс у больного. Затем тщательно ощупал его живот и некоторое время смотрел на лежащего на кровати Фридриха и о чём-то размышлял. Наконец приподнял пальцами веки у больного и долго разглядывал у него белки глаз и зрачки. В конце концов доктор взял в руки деревянный стетоскоп, ловко повертел его между пальцами и кивком головы выпроводил Марию из комнаты. Так прошло около получаса. Всё это время девушка не находила себе места. Наконец дверь открылась и на пороге показался доктор, с сундуком в руках и с задумчивым выражением лица. Немного постояв в двери, он повернул голову и посмотрел на Марию так, как будто её видит впервые.

– Мадмуазель, у вашего отца обширный удар, – многозначительным тоном произнёс доктор. – Пройдёмте в гостиную, мне надо выписать для него несколько жизненно важных рецептов.

– Так мой отец жив? – радостно воскликнула Мария и слёзы сами потекли из её глаз.

Врач с недоумением посмотрел на плачущую Марию. Неопределённо пожал плечами и молча вытащил из саквояжа письменные принадлежности, а затем стал тщательно выводить буквы на жёлтом листе бумаги. Девушка застыла и боялась пошевелиться. Ей казалось, что она может невольно помешать врачу написать правильные слова, от которых теперь так сильно зависела жизнь её отца. Дописав рецепт, врач посыпал бумагу мелким песком, а затем небрежно стряхнул его остатки на пол гостиной. Ещё раз полюбовался написанным рецептом и отдал его Марии.

– Сходите сами, или пошлите кого-нибудь из своих работников в аптеку. Пусть закажут лекарство, которое я вам выписал. Как принимать я написал в рецепте.

– Сколько я вам должна?

– Как обычно, мадемуазель.

– А отец придёт в себя?

– Непременно! – ответил доктор, взял у Марии плату и немного подумав, добавил, – Если нашему Господу это будет угодно.

Больше он не сказал ни слова и ушёл. Мария кинулась в комнату отца. Он всё ещё лежал без памяти и только к ближе вечеру наконец открыл свои глаза. Мария просидела весь день рядом с отцом и отошла от него всего только пару раз. Она боялась упустить тот момент, когда ему станет легче и он наконец придёт в себя. Но как она ни старалась, всё равно встреча со взглядом отца оказалась для неё неожиданной. Увидев, как отец открыл глаза, Мария вздрогнула. Он пытался что-то ей сказать, но, видимо, на это сил у него было недостаточно, и поэтому, – с его губ срывался только невнятный слабый шёпот.

– Ничего не говорите отец, вы очень слабы и должны теперь только кушать, пить лекарства и отдыхать. – обрадованно зачастила Мария. – Доктор вам уже выписал разные пилюли, а я их заказала в аптеке и уже получила. Так что теперь мы можем лечиться, и я думаю, что с Божьей помощью вы поправитесь, а я буду без конца молиться за ваше здоровье.

Отец снова что-то прошелестел обескровленными губами, но дочь приложила свои пальцы к его губам.

– Не говорите ничего, экономьте свои силы, отец. Выпейте сначала эти капли, а потом надо будет выпить ещё другие и вам должно стать намного лучше, вот увидите!

Она приподняла голову отца и с ложечки, осторожно, влила лекарство ему в рот. Затем тихо опустила отца на подушку. Мария хотела сказать ему, как она его сильно любит, но отец снова закрыл глаза, а тело его безвольно обмякло.

– Отец, что с вами?! – закричала девушка, прикасаясь руками к впалым щекам отца, но отец её не слышал.

В дверь спальни тихо постучали и в неё заглянула кухарка, она же и горничная в доме её отца.

– Госпожа, к вашему отцу пришёл какой-то важный господин и желает переговорить с ним. Но я сказала ему, что это в настоящий момент невозможно, тогда он сказал, что хочет видеть вас. Он сейчас дожидается вас в гостиной.

– Наверное, это кто-то из купцов пришёл к отцу по делу. Иди к гостю и скажи, что я сейчас к нему выйду, – приказала Мария.

Она ещё раз погладила отца по щеке. Его жёсткая борода больно кололи её нежную кожу руки, но она не обращала на этого никакого внимания. Мария смахнула вновь выступившую слезу, и, скрепя сердце, оставила отца на время одного. В гостиной, повернувшись к ней спиной, стоял высокий, статный мужчина и разглядывал висящую на стене картину.

– Вы, наверное, пришли к моему отцу по делу? – спросила она, и украдкой смахнула с глаз слезу.

– Совершенно верно, Мария. Я пришёл к вашему отцу, но больше всего я хотел видеть именно вас! – прозвучал до боли знакомый голос.