Эдгар Крейс - Пираты Балтийского моря. Сын Бога

– От меня ещё в жизни никто не убегал! – издалека громко крикнул Герка и радостно помахал своим друзьям рукой.

Лошадь пленённого понуро шла за своим новым хозяином, а он её время от времени нетерпеливо подёргивал за уздцы, подгоняя её шаг. Несмотря на то, что она была боевая у Герки лошадь себя вела тише воды и ниже травы. Умеет же живчик общаться и не только с людьми.

– Вот, принимайте беглянку! – радостно прокричал он, подводя лошадь к ожидавших его друзьям.

Немец, увидев свою лошадь, недовольно отвернул лицо в сторону от поглядывающего на него верзилы и зло сплюнул.

– Чего это ему вдруг собственная лошадь не понравилась? – удивлённо пробасил Всеволод.

– Укачало его, наверное, от долгого пути на ней. Вот и шугается теперь от бедной животинки. Думает видно сердешный, что мы его в своё логово на ней повезём! – усмехнулся живчик.

– Нее-е, ребята, тут явно что-то другое, – с сомнением в голосе произнёс Стоян и подозрительно посмотрел на лежащего на земле пленника. – А ну-ка, Герка, осмотри получше его лошадь! Он своему начальству что-то ценное везёт!

– Сейчас посмотрим, что он на неё там навьючил на бедную животинку! – довольным голосом произнёс Герка, почувствовав близость добычи, и стал снимать с крупа лошади перемётную сумку.

Он раскрыл её и разом вытряхнул всё содержимое на землю. Вместе со всякой мелочью с глухим стуком упал и кожаный тубус. Увидев его, пленный попробовал привстать, но тут же здоровенная ножища Всеволода припечатала его обратно к земле и ему оставалось только недовольно застонать

– Что это он так забеспокоился? – заинтересовался здоровяк.

– Наверное, здесь и есть что-то важное, что он везёт, вот и суетится бедолага. Сейчас проверим: что это он так сильно разволновался, – одновременно косясь на пленника, произнёс Стоян и протянул руку за тубусом.

Герка отдал его другу. Он осторожно взял в руки вещь, которая так разволновала пленника, и открыл её большую медную застёжку. Внутри тубуса оказалась свёрнутая в рулон бумага. Восковая печать висела на шёлковой нити, которой было перевязано само послание.

– А что это там внутри бумаги? – нетерпеливо спросил Герка, заглядывая через плечо друга.

– Сейчас увидим, – заинтересованно произнёс Стоян и вытащил из тубуса свиток.

Развернул его, он углубился в чтение. Какое-то время вокруг стояла тишина, изредка прерываемая недовольным сопением пленника.

– Ты чего-нибудь понимаешь в этой писанине? – нетерпеливо спросил живчик.

– Кажется, да! – радостно произнёс Стоян и, взглянув на небо, произнёс: «Спасибо тебе ещё раз, отец!».

– Ну, что там, давай, говори скорее, а то мне уже прямо невтерпёж! – произнёс Герка и призывно затеребил локоть своего друга.

– Подожди, я давно не читал на латыни. Сейчас переведу.

– Так ты что, на разных языках понимаешь, не только на немецком? Во, наш Стоян даёт! Слышь, здоровяк, а не зря мы с тобой его всё время умником называли! – восхитился Герка.

– Похоже, друзья мои, что скоро московский князь на меченосцев войной пойдёт! – оторвав свой взгляд от донесения, тихо произнёс Стоян, – Значит война будет, ребята. Об этом и хотят известить магистра ордена.

– Может, хоть наши соседи этих немчур поганых прогонят от нас, надоели уже так, что мочи просто никакой нет! – воскликнул Всеволод.

– Да уж, а что мы теперь делать будем? – недоумённо воскликнул Герка.

– Помогать славянам будем! – резко ответил Стоян и так посмотрел на лежащего на земле немчуру, что тот всё понял и без перевода.

Притихший было пленник, пользуясь тем, что здоровяк снял с него свою ногу, стал потихоньку отползать поближе к кустам. Но в этот момент Всеволод обернулся:

– Куда! – рявкнул он громовым голосом, и немчура от страха мгновенно застыл на месте.

Недалеко от Риги, всего в пятидесяти милях к северо-востоку от неё, среди густых лесов, на живописных холмах возвышается замок Венден. В нём расположилась резиденция магистра Ливонского ордена. Вокруг него распологался небольшой городок с тем же названием, который жил за счёт торговли с замком. Глава ордена выбрал это место не случайно, и не только потому, что здесь находился важный торговый путь на север в Ревель и Дерпт. Не только потому, что место было достаточно удобное с военной точки зрения для обороны крепости, но и потому что именно здесь магистр мог чувствовать свою исключительность и не находиться постоянно в тени архиепископа. Только здесь он ощущал всю полноту своей власти над своими подчинёнными и в тоже время абсолютную собственную безопасность, чего нельзя было сказать о его старой резиденции в Риге, откуда его не так давно силой оружия попросили своевольные жители этого города. Хотя в Риге и был свой городской магистрат, а значит и городская власть, но зачастую по серьёзным вопросам все смотрели в рот прямому назначенцу Папы Римского, ибо он знал на чью сторону в определённое время нужно склонится. Самому же Папе Римскому с политической точки зрения было выгодно держать баланс в восточных землях между всеми тремя силами, но это не исключало случаев, когда хорошее подношение позволяло всё-таки получить его благословение в каком-то споре. Но, к сожалению, здесь был маленький, но достаточно неприятный нюанс: следующее хорошее подношение от твоих противников могло в корне поменять его точку зрения главы католической церкви. Поэтому Венден оставался той точкой, которая находясь совсем недалеко от Риги позволяла главе ордена постоянно держать свой занесённый меч на капризной Ригой и тем самым хоть как-то воздействовать на её правительство. Для этого он расположил в замке самые боевые подразделения Ливонского ордена.

Папа Римский замышлял орден, как карающую десницу католической церкви во вновь обретённых землях. Орден должен был силой своего оружия помогать католической церкви нести местным жителям истинное слово Божье. Но, как говорят: «На Бога надейся, а сам не плошай!». Магистр ордена строго следовал этому, уже веками проверенному, принципу жизни и имел свои виды на развитие ситуации в Ливонии. Постоянная борьба, которую он вёл не только с иноверцами, но и внутри ордена создавало крайне много проблем. Поэтому глава ордена очень сильно опасался за свою жизнь и поэтому же возле себя в крепости он оставил только самых лучших из лучших воинов, а всех остальных распределил по различным гарнизонам и крепостям. Из наиболее преданных лично ему людей он назначил в эти крепости комтуров, которые в меру своего разумения руководили на местах военной подготовкой вверенных им подразделений. Магистр регулярно требовал от них отчётности за проделанную работу, но все они, не сговариваясь, слали ему только свои отписки, что, дескать, всё хорошо и беспокоиться особо его высочеству не о чем. Самому же магистру было не с руки часто ездить по комтурствам с инспекцией и поэтому он удовлетворялся присланными отчётами от местных военно-начальников. Кроме того, магистр пользовался часто пользовался слухами и сведениями от иногородних купцов, которые приезжали в город Венден со своими товарами и поэтому ему удавалось время от времени узнавать некоторые подробности жизни своих комтуров. Это, в свою очередь, могло приводить к их замене и возникновению отдельных внутренних междоусобицам. Конкуренцию между комтурами никто не отменял, а напротив магистр её всячески поощрял, чтобы у его рыцарей не было возможности объединиться против своего главы ордена. Поэтому между комтурами часто были взаимные неурядицы, которые приводили и к небольшим войнам внутри самой Ливонии. Это несколько ослабляло страну, но в тоже время позволяло магистру постоянно выступать в качестве миротворца. Ему приходилось вмешиваться на чьей-либо стороне, но он не любил выбирать сам, а зачастую оставлял своим комтурам самим выяснять свои взаимоотношения, а потом становился на сторону сильнейшего. Путём такой нехитрой дипломатии он проводил естественный отбор среди своих рыцарей и одновременно укреплял свой авторитет и поэтому, на очередных выборах всегда оставался единственным кандидатом на звание магистра Ливонского ордена.