Эдгар Крейс - Пираты Балтийского моря. Сын Бога

Вальтер фон Плеттенберг в этот день сидел за письменным столом в своём Звёздном зале, который он унаследовал от предыдущих владельцев замка и работал над посланием магистру Тевтонского ордена. Несмотря на то, что тот значительно ослаб после битв с поляками и литовцами, он всё же ещё сохранял за собой право старшего брата в отношениях с Ливонским орденом. В тексте своего письма владелец Венденского замка в очередной раз жаловался на русского царя Ивана, который имел наглость построить на реке Нарва новую крепость и сосредоточить в ней свои войска. Слава Богу шведы некоторое время назад разгромили укрепления русского правителя, но он вновь подтянул дополнительные силы и отстроил крепость лучше прежней, что сильно опечалило магистра. По его разумению все эти приготовления московитянина будут способствовать тому, что у него может появится возможность сорвать усилия Ливонского ордена по недопущению поставок ганзейского металла и вооружения на Русь, а это было бы чревато, ибо срывало планы успешного наступления Ливонского ордена на Псков, а дальше на Москву. Что в свою очередь сильно задерживало установление на русских землях абсолютного католического влияния римской церкви. Он уже хотел поставить последнюю точку в своём послании, когда к нему тихо подошёл его секретарь.

– Что у тебя? – медленно оборачиваясь к нему, недовольно прокаркал магистр.

– К вам прибыл гонец с восточных земель нашего ордена, мой господин.

– Так давай его сюда, что-то он сильно в этот раз припозднился. Я его ждал с известиями ещё вчера.

Секретарь ничего не ответил на риторический вопрос магистра, но лишь поклонился и выглянув за дверь зала, что-то крикнул. Спустя мгновение, в личный зал магистра неуверенной походкой, будто нашкодивший школяр, вошёл невысокого роста человек. На нём клоками висели обрывки грязной, изодранной рубахи, а на холщовых бриджах красовались большие чёрные и тёмно-зелёные пятна. Его руки были усеяны синяками и кровоподтёками, а под левым глазом красовался огромный лиловый синяк. Человек прошлёпал босыми ногами по серому полу из грубо отёсанных сосновых досок и на полпути до магистра остановился, в ожидании его дальнейшей команды.

– Кто этот человек? – недоуменно проворчал Вальтер, обращаясь к своему ординарцу. – Ты сказал, что ко мне прибыл гонец, но я вижу перед собой только грязного оборванца?

– Этот человек утверждает, что он и есть гонец с наших восточных рубежей, мой господин. Он только что прибыл к нам в замок и сразу же объявил о намерении встретиться с вами, правда при нём не было подорожной грамоты. А свой оборванный вид, неприличествующий образу рыцаря ливонского ордена, он объясняет тем, что по дороге на него в лесу напали разбойники и отобрали его оружие, а вместе с ним и послание от его комтура, – невозмутимо ответил секретарь.

– Рыцаря Ливонского орлена, посланника нашего брата комтура и обобрали какие-то там нищие голодранцы, которые никогда в своей жизни не видали настоящего рыцарского оружия, а тем более не умеющие должным образом вести бой против такого оружия? – удивлённо прокаркал магистр.

– Наш брат объясняет сей неприятный инцидент тем, что, как вы упомянули, этих голодранцев было очень много. Брат говорит, что их было где-то десятка два, а может даже и больше трёх.

– Столько много в лесах нашего досточтимого ордена развелось разбойников? – возмущённо рявкнул Вальтер и недовольно покосился на оборванного гонца, который в полном смятении стоял у входа в зал и смущенно переминался с ноги на ногу, не зная, как скрыть от гневного взора магистра их неопрятный вид. – А ну ка, подойди ко мне, воин!

Посланник исподлобья покосился на здоровенного помощника магистра, который в это время внимательно наблюдал за ним. Поймав его одобрительный кивок, оборванец подошёл поближе к магистру и смиренно опустил перед ним глаза.

– Ну, расскажи мне, как всё это было на самом деле и что ты мне должен был передать от своего комтура? Я чувствую, что это было что-то очень важное!

– Ваше преосвященство, мне было поручено доставить вам послание от нашего комтура, – негромко произнёс гонец, не поднимая свою голову и таким образом пряча заплывшее лиловым синяком лицо от внимательных, острых, как заточенное шило, глаз магистра,

– И где же это важное послание, которое ты мне должен был передать? – ехидно спросил Вальтер.

– Его у меня в лесу отобрали разбойники, господин магистр, – чуть слышно ответил посланец.

– И почему же ты не препятствовал этому варварскому поступку шайки грязных преступников? Почему ты их не схватил и не препроводил в крепость, чтобы представить их перед нашим законным судом?

– Видит наш всемогущий Господь, что я как мог оборонялся от напавших на меня лесных разбойников, но наши силы были слишком неравными, и мне, к моему горькому сожалению, пришлось им уступить поле боя.

– И что, разбойников действительно было столь много, что тебе было совершенно невозможно их одолеть? – с сомнением в голосе произнёс магистр.

– Клянусь Пресвятой Девой, господин магистр, всё было именно так, как вы говорите. Разбойников было действительно очень много и не меньше, чем человек тридцать! – не моргнув глазом, соврал гонец.

– И где же ты их встретил, этих голодранцев-разбойников?

– На полпути между Митавой и Ригой, ваше высочество.

– Слышал брат, где эти разбойники прячутся? – обращаясь к своему оруженосцу спросил магистр.

– Слышал, мой господин! – утверждающе склонил голову секретарь.

– Тогда подготовь нужное количество людей и пройдись с ними широкой сетью вдоль дороги от Риги до самой Митавы. Проследи, чтобы все пойманные тобой разбойники должным образом, по справедливости были наказаны за противление истинной власти в этих местах, ибо власть эта дарована нам самим Господом Богом, и никто не смеет оспаривать её справедливость. Организуй прилюдное исполнение божьей воли, путём усечения голов провинившихся еретиков-разбойников. Половину из них подвергни казни в Митаве, а вторую половину казни в Риге на центральной рижской площади. И проследи, чтобы все горожане видели, как орден реагирует на противозаконные деяния и поняли, что любое выступление против нашей власти, которая дарована нам Господом Богом, а именно: нашему Ливонскому ордену – является выступлением против самой истинной веры и лично против Господа Бога.

– Слушаюсь, ваше высочество. Будет непременно исполнено и именно так, как вы мне повелели! – ответил секретарь.

– Хорошо, так на чём я остановился? Ах, да! Тебе ведомо, что хотел мне передать твой комтур? – уставившись на гонца пронизывающим взглядом чёрных бездонных глаз, требовательно спросил магистр.