Олег Соловов - Ноткат. Хороша ли жизнь без взяток

По действующему законодательству они отвечали за состояние дорог, организацию тепло-водо-и электроснабжения населения, сбор и вывоз бытового мусора, освещение улиц, оказание ритуальных услуг, соблюдение мер противопожарной безопасности общественных зданий, соответствие санитарным нормам скотомогильников. О несоизмеримости их финансовых возможностей широте их ответственности было известно давно, с доноткатных времен. Средств для исполнения всего требуемого законом, муниципалитеты не имели и в тучные нулевые годы. Теперь же бюджетов сельсоветов не стало хватать даже на выплату штрафов за неудовлетворительное состояние вверенных объектов. Штрафы полностью парализовали деятельность этих органов, не оставляя средств на бензин, оплату электроэнергии, канцелярских расходов и заработную плату сотрудников. Низовые чиновники стали в массовом порядке увольняться. На нижних бюрократических этажах появилась дезорганизованность и пустота. Губительность контрольно-наказующей волны была очевидна для высшей власти, и она предприняла попытку решать проблему привычным аппаратным способом: укоротить пыл проверяющих. И федеральные, и местные власти стремились смягчать санкции, снижать интенсивность и масштабность проверок. В старое доброе время успешность действий разного рода контролеров оценивалась по количеству выявленных нарушений и примененных санкций. Теперь же власти, не меняя основ, попытались умерить пыл посредством устных рекомендаций. К особо активно-разрушительным надзирающим грозили даже применять меры дисциплинарного воздействия, вплоть до увольнения. Выглядело все это с точки зрения низовой бюрократии более чем двусмысленно. Не смягчая жесткую нормативную базу, не меняя целей и задач проверяющих органов, начальство пыталось придержать низовую бюрократию, и более того, грозилось наказывать чиновников за бескорыстное служебное рвение. Это был даже не нонсенс, это было потрясение основ. Кто-то старался игнорировать это, для кого-то это оказалось последней каплей побудившей на разрыв с госслужбой, но большая часть стала еще злее и агрессивнее.

При всем драматизме нотката обнаружились области, где последствия его оказались не столь значительны как могли бы быть, исходя из ранее звучавших оценок уровня коррупции. Существенной долей доведенных до суда уголовных коррупционных дел ранее были дела в отношении врачей и учителей. Ноткат показал истинные масштабы взяточничества в школах, вузах и больницах: с его наступлением мало что изменилось. Взяточничество здесь оказалось поверхностным и не массовым явлением, идейных коррупционеров, не способных исполнять свою работу без коррупционной смазки, которые теперь ставили бы всем ученикам подряд одни двойки, отказывающихся лечить больных выявилось немного.

Доктор экономических наук Юрий Потемкин, он же Юстас, к этому времени вернулся из Германии на родину. Стоило ему вникнуть и оценить происходящие вследствие нотката, как казавшийся еще вчера столь важным опыт работы немецких саморегулирующихся организаций в строительстве потерял для Потемкина мало-мальское значение. Центральное место в аналитическом мозгу Юстаса сразу занял ноткат.

Юстас своему другу и коллеге Александру Детцелю, в дружеском общении — Алексу в Германию. Открытое, нешифрованное письмо по электронной почте: «Дорогой друг! Происходящее у нас является очень наглядной иллюстрацией к нашему спору о всемогуществе и самодостаточности системы права. Это нонсенс, но наши сегодняшние проблемы происходят именно от точного ИСПОЛНЕНИЯ закона.

С позиций правоведа-государственника законы должны предусматривать регулирование всей общественной жизни без каких-либо исключений, точное следование им должно обеспечивать беспроблемность общественного существования. Негативное событие может произойти только в результате нарушения какого-либо закона, а закон этот должен устанавливать здесь персональную ответственность конкретного лица. Иными словами, закон всегда должен позволять определить виноватого и устанавливать для него меру наказания. Также как нет здоровых людей для медицины — есть недообследованные, так и для правоприменителей наличие негативных общественных проблем указывает на факт нарушений закона и необходимость поиска виновных в том лиц. Если случилось что-то плохое, надо просто определить нарушенный закон и установить нарушителя. Даже при природных стихийных бедствиях: если скажем, землетрясение вызвало разрушения и жертвы, значит, виноваты сейсмологи, которые не смогли предсказать, строители, не выполнившие СНИП, или законодатели принявшие плохой СНИП.

Следить за соблюдением законов и наказывать должна наша Генеральная прокуратура. Наблюдая происходящий сегодня в России ужас, она должна отреагировать, определив и наказав виновного. Но причиной проблем сегодня выступает именно законопослушное некоррупционное поведение граждан, вести их так вынудил президент (с участием Золотой Рыбки) или не выявленные иностранные (внутренние) враги. Наказывать прокуратура должна президента или плохо работающую ФСБ. Но это не все. Очевидно, что поскольку тяжелейшие последствия нотката связаны с чрезмерностью запретов во всех сферах регулирования, не преодолеваемых в настоящее время простой взяткой, прокуратура должна бы инициировать повсеместное смягчение нормативной базы и легитимизацию коррупции. Но от такой перспективы у нашего генпрокурора, наверное, мозг закипит. И потому подконтрольная ему структура с усиленным рвением занимается обычной работой, карая всяческих нарушителей и внося весомую лепту разрастающуюся катастрофу.

Впрочем, не все прокуроры такие аморфные. Некоторые из них отличаются прямотой — в прессе был материал о районной прокуратуре из Медведевского района Тамбовской области. Местный санэпидемнадзор опечатал туалет в здании прокуратуры, тем самым, создал ей большую проблему. На это имелись полные юридические основания по причине антисанитарного состояния туалета. Прокуратура в ответ также создала проблемы санитарным врачам, однако туалет это не открыло. Не имея бюджетных средств на требуемый ремонт, не имея возможности провести его за счет подконтрольных предпринимателей, прокурор проявил здравый смысл и связал факт своих бедствий с ноткатом. И начал проверку по выявлению нарушения закона в связи с наличием нотката в их районе, и ни много, ни мало во всей стране в целом. Выявил, что закрытие туалета связано именно с исполнением закона санитарными врачами, и по юридической логике должно восприниматься прокурорами как благо. Проецируя картину на страну прокурор получил простые и очевидные, но, тем не менее, странные выводы. И врачи, и прокуроры, как впрочем, и другие контрольные органы перестали за взятки закрывать глаза на разного рода нарушения, действуют в строгом соответствии с законом, но именно отсюда возникают проблемы. Законы в имеющейся комплектности сделали виноватыми всех, даже самих прокуроров. Районному прокурору следовало бы самому себе выписать предписание об устранении нарушения закона, и ремонтировать туалет на отсутствующие бюджетные средства, или, как минимум, своего заместителя оштрафовать. Но обычная парадигма мышления у него нарушилась, в мозгах завихрения возникли. Рассказывают, что прокурор в районной газете статью с либеральными тезисами опубликовал. Трудно сказать, что бы он еще натворил, может, постановил бы привлечь к ответственности думских депутатов оппозиционных фракций или самого президента, а может, сделал бы недопустимый вывод об ущербности самой системы презумпции всеобщей вины всех, но начальство заметило его проблемы с головой и уволило прокурора-либерала. Благодаря вмешательству областного начальства туалет распечатали без ремонта, но санэпидемнадзор не сдался полностью и законники вынуждены ходить туда в марлевых масках и белых халатах.