Олег Соловов - Ноткат. Хороша ли жизнь без взяток

Но вопрос на этом не закрылся, отстраненный от работы прокурор кричит на все стороны о несогласии со своим увольнением, и главное о недопустимости пассивности Генеральной прокуратуры относительно нотката. Либерализм в его голове не прижился, «бывших» прокуроров, наверное, тоже не бывает. Поскольку факт негативного воздействия нотката на общественную жизнь очевиден, прокуратура просто обязана установить несоблюдением какого закона он вызван и кто за это должен отвечать. С позиций экс-прокурора законы нужны не для какой-нибудь безопасности, порядка или чего-то подобного. Нет, они нужны для поиска виновных и определения им наказания. А нахождение виновных позволяет снять ответственность за негативное событие со всех остальных. «Такого, что нет виноватых не бывает. Виноватый должен быть, обязанность Генерального прокурора его установить, и если он на то не способен, значит, виноват он сам и надо менять Генерального прокурора». «Нет невинных — есть не выявленная вина». Людям это кажется простым, логичным и убедительным.

Прокурор-диссидент вещает об обязательности со стороны Генеральной прокуратуры затребовать от всех причастных к ноткату лиц, невзирая на должности, в том числе от президента, объяснения и дать им правовую оценку. Если общеизвестный на бытовом уровне факт причастности президента к ноткату посредством сговора с Золотой Рыбкой подтвердится, то это потребует возбуждения уголовных дел по статье 285 «Злоупотребление должностными полномочиями» и 286 «Превышение должностных полномочий» в отношении президента.

Вот, дорогой Алекс, до чего может довести исполнение твоих любимых законов».

Дайджест прессы:

Киевская газета:

Без взяток российские законы, строгость которых, как известно, компенсируется необязательностью их исполнения, при известных условиях, стали национальным бедствием. Можно позлорадствовать над проблемами москалей, но лучше задуматься: в безопасности ли мы? Какие проблемы появились бы у нас, повиляй антикоррупционная рыбка хвостом в нашей Украине? На сегодня мы почти столь же уязвимы: законов у нас тоже много, а бюрократы не менее сильны. И процесс развивается. Стремясь к сближению с Евросоюзом, мы создаем столь же мощную бюрократию и даем ей в руки всеохватывающую нормативную базу. Здесь мы не отстаем от России и подтягиваемся к Европе. Но в главном — в развитии системы разделения властей и общественных институтов, способных контролировать бюрократический беспредел, в том числе и вполне законный, основанный на принятых бюрократией в угоду себе любимой законах мы не опережаем Россию и глобально отстаем от Европы. И мы столь же уязвимы, как и Россия. Слава Богу, пока коррупция нас спасает.

Посочувствуем же россиянам.

Зюддойче цайтунг:

Россия, что называется, влипла. Развертывание нотката сопровождается ростом разногласий премьера и президента. В стране наблюдается большой отток кадров из низовых звеньев контрольных структур, прежде всего, из дорожной и патрульной полиции, пожарной инспекции, многие представители которой видимо не находят смысла служить там, не имея возможности получать взятки. Существенное сокращение численности таких служб, однако не сопровождается ростом числа аварий, серьезных правонарушений и пожаров, что дает президенту основания полагать возможность сокращения штатов контрольных служб. Позиция премьера принципиально иная, его нисколько не радует сокращение расходов на содержание полиции и пожарных. Он видит здесь ослабление выстроенной им за предшествующие годы мощной вертикали власти. Именно доминирующие над обществом силовые структуры и разросшийся бюрократический аппарат являлись основными проводниками влияния премьера. Сейчас эта опора тает, что впрочем, не означает усиление влияния президента, которому опереться попросту не на кого. Инициированное президентом прекращение взяток вызвало нарастание недовольства не только бюрократии, но и населения, вполне интегрированного в систему всеобщей коррупции. Единственными союзниками президента могли бы стать представители внесистемной оппозиции. Однако возможный контакт президента с ними неизбежно поставит его вне партии власти.

По всей России на откуп дружественным или родственным предпринимателям были отданы сферы жизнеобеспечения территорий. Не имея должного уровня контактов с мэрами, губернаторами или федеральными властями нельзя было претендовать на ведение крупного бизнеса при осуществлении поставок электроэнергии, воды, газа, строительства, дорожного хозяйства, предоставления жилищно-коммунальных и транспортных услуг. Ноткат быстро разрушил тесную дружбу власти и бизнеса и поставщики ощутили бюрократическое давление. Вчерашние кормильцы, создававшие бизнесу тепличные условия, позволявшие завышать тарифы и вести себя с потребителями по монопольному бесцеремонно, инициировали теперь снижение тарифов и перестали прикрывать от всевозможных проверок. Чиновники стали давать ход жалобам населения, ранее, по большей части, спускаемым на тормозах. Энергетики, коммунальщики и другие поставщики услуг столкнулись с валом штрафов и судебных исков. Не имея возможности закладывать такие расходы в тарифы, но привыкшие жить на широкую ногу монополисты быстро ощутили серьезные финансовые трудности. Попытки привычным образом транслировать свои проблемы потребителям путем скрытого повышения цен, навязывания дополнительных, надуманных услуг или штрафов уперлись в ограничения платежеспособности населения и вызвали неплатежи. Традиционные рычаги воздействия на неплательщиков типа отключения электроэнергии или воды не срабатывали. Прекратив оказание услуги в соответствии с буквой закона, коммунальщики просто теряли потребителя: дать открытую или закамуфлированную взятку, как и устранить нарушения он не мог, а раз так – не возникало повода к прекращению санкций. Проигрывали все: энергетики и другие монополисты остались без средств на текущие нужды, а многие потребители без электричества, тепла, воды, газа. Это вызвало вал возмущенных обращений к местным и федеральным властям. Последним не оставалось ничего иного как одергивать монополистов и административными рычагами заставлять их снимать ограничения.

Самая сложная ситуация сложилась в столице. Ноткат случился вскоре после воцарения там нового мэра и осложнил и без того непростую ситуацию смены власти. Выстроенная за долгие годы масштабная система семейного и околосемейного бизнеса охватывающая все сферы городской жизни привыкшая всегда ехать на зеленый свет спотыкалась и без того. Желающих, что называется, попинать раненого льва и так было много. Теперь их стало еще больше. Даже нейтральные вчера мелкие чиновники озлобились и пытались укусить побольнее бизнес своего вчерашнего хозяина. Продолжая образные сравнения из животного мира можно сказать, что слона загрызали комары. Но основная беда была в другом. Ноткат не давал выстроиться новой схеме раздела коррупционных потоков и соответственно стабилизироваться экономике города. Строительный комплекс постиг полный коллапс: платежеспособный спрос на новую недвижимость упал до нуля, непреодолимые без взяток административные барьеры сделали невозможным само строительство. Насквозь коррупционная система привлечения труда гастарбайтеров перестала существовать, и коммунальные службы оказались в ступоре. Не имея возможности взять с иностранных рабочих мзду, работодатели изводили их придирками, под разными поводами снижали оплату, силовые структуры пытались штрафовать, задерживать по разным основаниям и высылать из страны. Нормально работать не давали даже немногим правильно оформленным мигрантам. Узбеки, таджики и прочие иммигранты стали исчезать из столицы. Их места отнюдь не заполнялись уволенными с престижных и денежных мест москвичами. Не хватало водителей общественного транспорта, московские улицы, дворы и общественные здания становились труднопроходимыми от мусора, газоны и скверы зарастали бурьяном. По всей стране стал очевиден паралич системы госзакупок. У многих из причастных к сему чиновников, привычка к взятке была на уровне физиологии, они не могли работать, не получая откаты.