Андрей Акулов - Панголин. Тайна бога

– Всех поднять! Искать! Он может быть еще тут! Остальных – в город! Ворота закрыть!

– Уже распорядились.

– Бежал… Этих двоих сейчас же к дознавателю – пусть выбьет из них все.

– Слушаюсь.

– Прочь!

Сержант задом открыл дверь и мгновенно исчез.

Филипп зарычал и ударил кулаком по столу.

– Он отправится в Подгор, предупредить Иакова.

В дальнем углу приемной в громоздком шкафу был потайной ход с множеством смотровых глазков. Он вел в лабораторию, канцелярию и в покои Мироноса. Филипп снял фонарь со стены и исчез за секретной дверью. Он быстро прошел по узкому душному туннелю, на перекрестке повернул направо и, остановившись у стены, погасил свет. Как же ему нравилось наблюдать за людьми, когда они не знают, что их видят, когда они думают, что в безопасности, что одни. В такие минуты воспитание, гордость, достоинство – все исчезает, остается голый человек: вялый, порочный, грязный – ленивое животное. Филипп чувствовал себя чуть ли не богом, наблюдающим за грешными душами, которые проявляются сквозь бренные тела.

В кромешной тьме он нащупал смотровой глазок и повернул заслонку – яркий луч прорезал тьму: Миронос не спал, он стоял у окна в длинной ночной рубахе и почесывал в паху. В просторной кровати-шатре, среди вороха подушек и одеял нежилась молодая девушка. Монах дернул за шнурок и где-то в глубине комнат раздался приглушенный звон колокола.

– Входи, Филипп, я уже все знаю.

Главный чистильщик слегка изумился скорой осведомленности Мироноса, но не подал вида: он сейчас сам все расскажет.

– Святейший, – монах поклонился.

– Ты удивлен?

– Нисколько, великий Миронос. Провидение в вашей власти.

– Ладно. Я просто смотрел в окно и увидел эту суету внизу… хотя ты прав – это бог заставил меня подойти к окну.

– Несомненно.

– Филипп, это твоя проблема, и ты ее решишь.

– Слушаюсь, Святейший. Я прошу дозволения отправиться в Подгор…

– Мы уже это обсуждали. Еретикам не место в Божьих Землях!

Филипп поклонился.

– С вашего позволения.

Дверь беззвучно закрылась за монахом.

* * *

Грэм вошел в узкий едва подсвеченный коридор. Завернул за угол и оцепенел от страха: за поворотом стоял огромный муталюд-волколак – устойчивая форма мутации человека мутом собаки или волка.

– Стой! – рявкнул монстр и схватился за рукоятку меча.

Панголин и не думал шевелиться.

Полупес или полуволк – сразу разобрать было сложно, но скорее волк: острые уши, серая в колтунах шерсть, вытянутая морда, только белый почти человеческий нос. Левую щеку рассекал кривой розовый шрам. Грязные рваные штаны сливались с общим окрасом и не сразу бросались в глаза. Если бы на поясе не висел кожаный ремень с сумкой и коротким мечом, то можно было бы принять его за большую собаку, стоящую на задних лапах.

Он втянул носом воздух, фыркнул и завыл:

– Ноовенькиий.

Он открыл пасть, вывалил язык и часто задышал.

– Среди ночи? Что за говно! Тащи сюда, вши тебя раздери! – отозвался темный коридор.

– Иди вперед, – гавкнул муталюд и попятился, источая запах псины.

«Все-таки собака», – решил Грэм и послушно зашагал.

Коридор стал шире и хорошо освещен. Под потолком висели масляные лампы и выпускали черные струи дыма. Вскоре по обе стороны туннеля показались дверные проемы. Из комнат доносился храп, свист и беспокойная возня. В воздухе висел тяжелый животный смрад.

У последней двери волколак остановился.

– Заходи, ебна! – донеслось изнутри.

Грэм вошел. В разрастающемся пламени лампы комната постепенно прояснялась, увеличивалась и наливалась красками. Краем глаза панголин уловил какое-то движение у шкафа. Он резко обернулся, но там никого не было, только слегка пританцовывали легкие тени.

– Я – Визор Рыжий – главный здесь, чтоб тебя! – сказал огненно-рыжий широкоплечий мужчина.

Он уселся в кресло за массивным столом и достал толстую книгу. Затем потянулся, выпятил грудь – грубая кожа брони затрещала – и громко зевнул. Кулачищами покрутил в глазах, откинулся на спинку кресла и уставился на панголина.

Визор был уже не молод, но под кожаной кирасой угадывалось мускулистое тело. Коротко стриженые завитки волос на голове стекали по щекам на широкий подбородок. Маленький приплюснутый нос смотрел вправо. Глубоко посаженные беспокойные глаза внимательно изучали Грэма.

Усилился запах псины. Воздух за спиной заколебался и обдал горячими струями вспотевшую шею панголина: муталюд бессовестно обнюхивал его.

– Ну!.. Ты кто? Что за кусок говна свалился к нам на этот раз, ебна? – прервал затянувшуюся паузу Визор и рявкнул, глядя панголину за спину:

– Закрой дверь!

Дверь послушно закрылась. Исчез псиный смрад.

– Я – панголин.

– Ебна! А что в нашей дыре делает многоуважаемый панголин?

– Яяя… – протянул Грэм и посмотрел на свои по локоть окровавленные руки, затем на кинжал.

Визор сощурился.

– Дай-ка я угадаю: ты, ебна, дал ноги и эээ… кончил охранника. Ха! А как ты попал сюда? Ебна!

– Случайно свалился, – вздохнул Грэм.

Рыжий замер. Брови медленно полезли вверх. Глаза округлились. И Визор разразился диким гоготом.

– Правосудие свершилось!.. Уух…

Отсмеявшись, он резко поменялся в лице и спросил:

– Кто-нибудь видел, как ты прыгнул в яму?

– Нет.

– Корак, ебна, вшивый мешок!

Послышались мягкие быстрые шаги, и снова запахло псиной.

– Слушаю, – гавкнул муталюд.

– Никто не каркает? Все тихо?

– Да.

– На место! – скомандовал Визор и взглянул на панголина. – Хорошо. Ты уже догадался, что угодил в яму. – Он опять заржал, врезал кулаком по столу и, резко успокоился. – Живут и работают в этом уютном гнездышке сто тринадцать заключенных. Большей частью муталюды, раздери тебе зад, так что, будь осторожнее. Про своего бога забудь: его тут не любят и церковные колокола у нас не слышны! Это ясно?

– Да, но мне надо спешить, я должен…

– Ты должен слушать внимательно!

Грэм замялся.

– Определим тебя в одну из групп. Работаем поочередно. Мы обеспечиваем город водой, ебна. За это нам дают еду и еще много чего полезного, – он улыбнулся. – Место у меня есть, ебна, недавно покинул нас Гиро. Отныне ты будешь Гиро, а пока умойся, ебна, – он указал на угол.

Панголин подошел к мойке. Вместо привычного умывальника, прибитого к стене, из нее торчала труба с рычагом. Грэм слышал о водопроводе в столице, но увидеть его тут он никак не ожидал.

На стене над трубой висела табличка «Мы работаем, пока ты моешься. Ебна!»

Панголин повернул рычаг – труба зашипела змеей, задрожала и фыркнула ржавыми брызгами. Он отскочил назад и хотел уже закрыть кран, но труба дернулась, закашлялась и выдавила полную ровную струю воды.