Владимир Буров - Небо в алмазах

И действительно, скоро Хью передал из Ванкувера, что пробная связь установлена.

– Нам осталось только долететь до Ванкувера, – сказал Пит.

И добавил:

– Но это будет виток вокруг Света.

Что и значит:

– Связь замкнута, – и:

– Земля может принимать Поселенцев!

– Я верю только в Связь – в Поселенцев – никогда не поверю.

– Я здесь – тебе мало? – спросил Май.

– Так-то бы, да, но в общем-то ничего особливого.

– Ты кричала, как будто тебя приносят в жертву на Зиккурате Пирамиды.

– Может быть, хотя я уже мало что чувствую.

– Ты надеялась, что это послевкусие будет длиться неделю.

– Да, мэй би и месяц.

– Зачем? Хочешь иметь, как минимум, тридцать любовни-ков-ц, чтобы остальные приходили в виде прошлой эманации?

– Кали говорит, что так не только скоро можно будет делать:

– Все со всеми, – но вообще, как выпить стакан воды:

– Вместе со всеми друзьями, а возможно, и не только.

– Всё будет просто? – спросил, отвернувшись от приборов наведения на местность Пит.

– Твое дело работать, не отвлекайся, – мягко рявкнула Ще.

– Если это не только удовольствие, но и работа – хочу, чтобы мне платили, по крайней мере, заплатить за этот круиз придется.

– Что ты хочешь? – спросила Щепка.

– Кое-что.

– Кое-кого?

– Можно и так сказать, ибо это Вещь – одушевленная.

– Вещи – неодушевленные.

– Многие так думают, но большинство ошибается.

– Мне нужен бриллиант.

– Бриллианты друзья только девушек, – ответила Кувырок. – Ты не девушка?

– Это вопрос?

– Нет, нет, скорее всего, прямой ответ.

– Ты не знаешь, чего он хочет, – перебил Ма.

– Ах, это! – сразу догадалась Ку – от слова: от-Ку-тюр, что значит:

– Кувыркаться – так во всем хорошем, – и главное, всегда в разном.

– Для этого надо иметь коллекцию, – сказал Ма, и добавил: – Я свою не отдам.

– У тебя есть коллекция?

– Скоро прибудет.

– Еще долететь до Ванкувера надо, – сказал Владимир.

– Парус не бреет? – спросил Ма.

– Вот ду ю сей?

– Ветер, что ли, дует не в ту сторону?

– Вы очень верно заметили, сэр, но только не тот, о котором вы вместе мечтали с леди.

– Вы имеете в виду ветер элементарных частиц?

– И это уже было, было, было. Ибо это ветер, идущих на Землю Симфоний. Они мне мешают.

– Возьми чуть выше, – сказала Кувырок.

– Возьми немного ниже, – сказал Ма.

– Вы приводите такие возражения, как будто оба упали, но что самое изумительное:

– С одной Планеты

– Так естественно, если уж падать с ледяной горки, то вместе, чтобы по пути и целоваться, целоваться и целоваться, – сказала Щепка.

– Так в чем ваше да, и ваше – нет? – спросил Май.

– Симфонии не чувствуют ни верха, ни низа.

– Так не бывает. – И что удивительно, Май согласился с ней.

– Вы – Подставное Тело! – рявкнул Пит, – то-то я чувствую:

– Самолет не тянет!

– Но почему, Пити? – удивился Ма.

– Потому что инопланетянин должен знать про Мелодии, что это именно то, что еще не стало Вещью.

– Да?

– Да.

– Не знал. Может, за всё, что я для тебя сделал, я заслужил право на ошибку?

– Никаких ошибок, ибо летчик ошибается только один раз, самое большое – три.

– Еще один куда делся, оставил себе на случай?

– Да, как запасной парашют.

Наконец, Щепка не выдержала, и спросила, чуть не плача:

– Мы так и будем стоять на месте? Отвезите нас хотя в казино Атлантик-Сити.

– Пусть отдаст мне Орден Розы и Креста.

– Я?

– Отдайте, мистер, – взмолилась Щепка, – он не отстанет!

– У меня его нет, и знаете, почему?

– Почему?

– Именно потому, что настоящей связи с Орионом у нас так и нет.

– Зачем нужен Орден?

– Дает право на Революцию в отдельно взятой стране, и не только. А для ученых – это Открытие.

– В чем проблема?

– Связи с Орионом нет!

– Я думаю, это вообще ошибка, – сказала Щепка, – ибо масонский Орден не с Ориона, а с Сириуса.

– Не будем сейчас об этом спорить, откуда он, но надо объяснить факт: кто его перехватил?

– Мей би, Ивановский – этот хирург маленьких тварей – микробов.

– Мей би, Бутлеров и Буров? – передразнил ее Ма. – У них нет никаких инструментов для этой ловли.

– Ловли, вы сказали, – изумился Пит. И констатировал:

– Это Кетч, – ибо не, как я, а природный Ловец Снов.

Что и значит, если Мелодии несли нам этот масонский орден, то он и перехватил его.

– Но зачем? – удивилась Ще, – он хочет помешать тебе.

– Обиделся, что его не взяли в эту экспедицию, а он-то и есть: действительно:

– Летчик.

Кетч прошелся по грушевому саду, посмотрел на вишневый, находящийся на левой стороне, и решил:

– Они чем-то отличаются.

– Но вот чем – не могу понять!

Скорее всего, тем, что их не удалось скрестить вместе, и теперь они любуются друг на друга, как два берега у одной реки. С другой стороны, может быть и наоборот: знаю:

– Им никогда не встретиться.

И приблизившаяся, как змея – страшно неожиданно – Кали спросила:

– Ты понял, что они зависли над Северным Полюсом?

– Ай, ая-яй!

– Я тебя чуть не напугала?

– Нет, наоборот, ты решила противоречие Вишневого Сада, который распространил здесь Че.

– А именно?

– Он может расти только на одной стороне.

– Потому что расти на другой ему мешает грушевый?

– Вы очень умны, мэм.

– Ты догадался?

– До чего и чего?

– Разве я не говорила? Они не могут пройти полюс. И даже Авиа-Тор не может оказать им помощь из Ванкувера.

– Из Ванкувера?

– Прошу прощенья, не из Ванкувера, а из, он не долетел до Ванкувера, сел в Голливуде.

Они сели за чайный столик, Че принес малиновое варенье, чем он разозлил Кетча:

– Грушевого или вишневого не было?

– Я решил внести в этот сюжет разнообразие, – высказался Че.

– Невероятно! Вот о чем только ни подумаю, как обязательно кто-то сделает наоборот. Я хотел найти тайну перелета через СП – Северный Полюс – за чаем, сравнивая грушевое и вишневое варенья, а вы, сэр, приперли малину.

– Напрасно вы занимаетесь этим колдовском, – сказал, поднявшись из нижнего домика Ивановский, – ибо.

– Не тяните, пожалуйста, – хлопнула его по спине Кали.

– Я и сам знаю, – сказал Кетч. – Посылка с Ориона застряла на орбите.

– Невероятно, но это правда, – хлопнул себя по лысине профессор.

Невероятно, но нам самим ее не достать.

– Что ей мешает упасть к нам в лапы? – спросила Кали.

– В том-то и дело, кто, а не что, – сказал Ивановский.

– Прошу, внимания, господа, – сказал Кетч и встал около своего стола, как учитель прежде чем попрощаться с учениками навсегда, ибо, как оказалось:

– Учил летать без закона божьего.

– К нам едет ревизор? – спросил Че. – Или этот, как его, брат Дяди Вани, профессор Серебровский. Что, в общем-то, тоже самое.