Владимир Буров - Небо в алмазах

Все шкуры они забрали с собой, и он залез в самолет, чтобы чувствовать себя в помещении. Но холод побеждал, не давал сосредоточиться. Кетч завел мотор, и даже не удивился, что на таком холоде он верно застучал пропеллерами. Ибо думал только о том, как найти для него разбег.

Кетч объехал несколько торосов и дальше не увидел ничего.

– Значит там пропасть, или, по крайней мере, уступ метров в пять, – и не стал снижать газ.

Сначала он ничего не понял: толи есть внизу что-то, толи нет ничего. Но это блеск солнца, отражающегося в воде.

Да, это была вода, ибо на ней была льдина и:

– Люди. – Но они почему не махали ему шапками.

И только заходя на второй круг Кетч понял, что они не только не видят его, но и не слышат звука.

– Что-то одно они должны бы распознать.

Понемногу самолет начал снижаться. Кетч раздумывал:

– Можно ли сесть на льдину?

Наконец, ему удалось понять, что нет:

– Слишком мала для того, чтобы успеть затормозить перед ледовитым океаном.

Мотор неожиданно заглох. И вот тут ему замахали люди на льдине. Но смотрели они в другую сторону, туда, где он был несколько минут назад – значит его самого не видели, а вдруг услышали звук, который уже умолк.

Самолет пошел на льдину.

– Зачем? – ахнул Кетч, – если сяду, то взлететь всё равно не удастся!

Тем не менее, чуда не произошло, и он сел, остановив межконтинентальный лайнер у кромки плещущегося океана.

Но нет, как он надеялся, его все еще не видели. Люди продолжали бросать в воздух шапки.

Наконец самолет замолчал, и один хомо повернулся. Он изумился, и молча побежал. Именно навстречу ему, на бегу раздеваясь, забыв, кто пред ним, а именно:

– Это была Щепка.

Она свалилась на него, как шарообразная лавина тепла и хлеба из рода полусладких:

– Это был рулет с вишней, изюмом и маком немецкого производства, по-видимому присылаемый Майеру до самого последнего времени из Чайного Домина на Зальцбургской горе.

И бывший официант не запылился тут же явиться:

– Вот ду ю сей? – спросил он и тут же попросил Щепку сделать достойный, прибывшего инопланетянина перевод, подбавив, как напутствие:

– Не верь, если скажет, что местный.

– Я его узнала, – хотела сказать Щепка, но логично почувствовала: – Майер не поверит ни за что. Хотя она ничего и не обещала.

– Вот ду ю сей? – опять зачастил Майер.

– Говорит, – сказала Щепка и подумала.

– О чем ты думаешь? – спросил ее Кетч.

– Думаю, что ты сказал в качестве благоприятного приветствия.

– Не могу ничего такого плюсного придумать.

– Вот придумал новое слово на местном диалекте, а это же мысль. – И обернувшись на следующие вполоборота к Майеру, молвила на его любимом немецком:

– Он знает путь на Ванкувер.

– Что хочет? – спросил Май.

– Пароль на прием посылки из космоса.

– Я его не знаю.

– Знаешь.

– Нет, нет и нет, – опять зачастил Майер. – И знаешь, почему? Когда я говорю неправду – на голове выпадет один волос.

– У тебя их и так почти нет, – зачем-то встрял Кетч.

– И знаешь почему? – спросил Ма. – Вот так же, как ты: слишком много умничал.

– Вы думаете – думать – это значит обманывать не только других, но и себя? – не понял Кетч.

– Как-как? – удивился Май его изворотливости. И добавил: – Тем не менее, я не полечу с человеком мне малоизвестным.

– Да? – удивился Кетч.

И еще больше он удивился, что его не узнал Пинч, когда подошел и сказал:

– Я таких самолетов никогда не видел.

Кетч отошел на пять шагов, и осмотрел свой, как он его любовно называл:

– Самовар издали:

– Ничего особенного, почти обычный Ку-Ку-рузник.

И не узнавший его Пинч ответил просто:

– Никогда не видел, чтобы у самолета был керосин.

– Там, мил человек, – решил просветить его Кетч, – это обычное дело.

– Нет, – упрямо ответил Пинч, – обычно – это самолет без керосина.

– Так, стало быть, вы здесь очень давно кукуете?

– Да ты что! Очень давно, – ответила Щепка, – опухли уже от рыбы, которую нам бросает океан на льдину.

– На сейчас ничего не осталось? – спросил Кетч.

– Только что была, но не переживай, если хочешь оставайся, и тогда поешь вместе с нами, – сказала ласково Щепка.

– Хорошо бы, но без хлеба, я не люблю рыбу.

– Ну, это уже слишком парень, у нас здесь не так много места, чтобы приглашать гостей на лето, когда будем сажать овес.

– Из овса надо делать овсянку? – спросил нарочно без удивления Кетч.

– Да вот решили заняться этим летом.

– Нам нужна польза для здоровья, – высказался и Майер.

И Кетч правильно решил:

– Они еще не спятили, но считают за правду всё происходящее: если оказались одни на льдине в Северном Ледовитом океане – значит только для чего-нибудь хорошего, нового, и как-то:

– Сеять и собирать овес, а из него – в дальнейшем! – делать овсянку для Шерлока Холмса.

И соответственно этому резюме пилот спросил:

– Кто из вас Шерлок Холмс, можно я сам угадаю?

– Понимаете, – сказал Майер, прежде чем ответить, – среди нас действительно есть Шерлок Холмс, но – поймите нас правильно – распознать его может только Доктор Ватсон.

– Думаю, я не готов им быть.

– Доктором Ватсоном можешь ты не быть, – высказалась Щепка, – но теперь уж – извини – казаться обязан.

– И знаете почему? – оживился Майер, – у меня есть предсказание с Ориона, что Шерлок Холмс найдет выход даже из нашего безвыходного положения.

– Но мы не знаем, кто Шерлок, – сказал Пинч, поэтому даже не можем решиться начать искать имеющийся выход, ибо:

– Вдруг заблудимся, – согласилась и Щепка.

– Я могу подумать? – спросил Кетч. – Ибо если правда именно то, что вы придумали, то и я сразу не могу согласиться.

– До весны у тебя время есть? – спросил Пинч.

– Скорее всего, нет, ибо мои спутники, которых я потерял, тоже могли еще не погибнуть в льдах, а вот также, как и вы:

– Сажают вишни и груши.

– Хорошо, тогда говори сразу: кто? – улыбнулась Щепка. – Кто из нас может увидеть на этой льдине самолет, предсказанный нам с Ориона?

– Последний вопрос можно?

Они пошептались и ответили да.

– Могу я по вашей системе отсчета сам быть Шерлоком Холмсом?

Ребята отошли на несколько шагов и провели диспут-совещание, с правом решающего голоса Майера.

– Нет, – ответил он молча, и покачал головой.

– Я рад, сэр, что вы болгарский шпион, – ответил ему таким же приветствием Кетч.

– Он понял, – обрадовались все, а не только Май.

И тогда Кетч показал им самолет.

Но они его не увидели.

– Что ты хочешь сказать своим обманом, путешественник? – спросила Щепка.

– Да, – поддержал ее Майер, – обманщиков мы съедаем.

– Если не на сегодняшний ужин, то на завтрашний обед – одного однозначно, – прищурил один глаз Пинч.