Владимир Буров - Небо в алмазах

– Кажется, вы говорили, – сказал Владимир.

– Я, кажется не слышал, – сказал Валерий.

– Наверное, потому, что это не так интересно, как лететь на настоящем самолете.

– Самолетом полетите обратно, – сказал капитан Буров.

– Пароль?

– Он ответит:

– Майер.

Удивительно, но на секретный аэродром на Западной Границе их пришла провожать та леди, которая читала им Приключения Марка Твена в собственном переводе, а именно:

– Щепка, – как они ее называли про себя, а иногда и между собой, – а так-то, как она просила: Пушкина.

Почему не Шекспир – они не понимали, ибо больше всегда говорила о нем, а не о Пушкине.

– Почему? – спросил ее Владимир, вы же, мэм, Татьяна.

– Потому что я его люблю, как живого по Заветному вензелю О да Е, который будет нашим паролем, когда вы меня не узнаете в Америке.

– Возможно, вы и будете в Америке, мэм, – сказал Валера, – но мы: чё-то сомнительно.

– Хотя и не исключено, – добавил Владимир.

Планер сел в баварском замке прямо на площадку перед летним рестораном Чайный Домик.

– Хорошо, что мы еще не в Америке, – сказал Пит.

– Да.

– Почему, как ты считаешь?

– Думаю, потому, что здесь не бывает индеек, а только колбаса.

– Колбаса хуже?

– Лучше. И знаешь почему? – ответил Кетч.

– Да.

– Почему?

– Индейка – традиционное американское блюдо на День Благодарения, – она часто передерживают ее в духовке, чтобы сгорела до черноты.

– Может не получиться.

– Тогда есть второй вариант: выбрасывают в окно, и вместо праздничного ужина идут с ней гулять.

– С индейкой?

– С той, кто ее готовила.

– Щи с колбасой здесь, наверное, не бывают? – спросил один из них у официанта.

– Вы правы, только суп.

– Суп – это? – спросил Пит.

– Тоже самое, что и щи – только без капусты.

– Хорошо, добавьте капусты и приносите.

– Извините.

– Проблемы какие-нибудь?

– Да, есть условие, – ответил официант.

– Несите, мы его выполним, – сказал Валера.

– Кроме одного, – пошутил Владимир.

– Да, вот об этом я и хотел вас предупредить: здесь нельзя этого делать.

– Хорошо, не будем, – сказал Валера, а когда официант удалился, спросил:

– Ты понял, чего здесь нельзя пить или есть – я не разобрал?

– Скорее всего, нельзя не давать на чай, – ответил Владимир.

– Я думал, что нельзя курить, а я как раз подумал начать.

– Сейчас мы закажем по гаванской сигаре, и будет ясно: можно или надо выходить к краю крепости.

– Скорее всего, он хотел нас проверить: кружится у нас голова или нет при взгляде в этой высоты э-э орлиного полета.

Но официант, как только они съели щи, повторил с добавлением конкретизации:

– Вы поняли, господа, только не пердеть.

– Ах это! – даже обрадовался Пит, а Кетч немного расстроился, ибо:

– Если я в самолете могу – здесь:

– Тем более.

– Мы, собственно, для того и заказывали щи, а не суп, – сказал Владимир, – что хотели почувствовать себя господами на самом деле: хотим и: пожалуйста!

– Нет, вы шутите, или правду говорите? – спросил парень.

Но тут же понял, что, да, всё происходит на самом деле, а не только ему кажется.

И это был пароль, придуманный капитаном Буровым, и понравившийся полковнику Бутлерову, который был раньше не только химиком, но и физиологом.

– Это вам не: я милого узнаю по походе, а паролю натюрлих без обмана:

– Подставной контрразведчик не сможет сыграть эту роль, если не подготовлен к ней заранее.

И именно поэтому ребята решили проверить его до конца:

– Вдруг притворяется?

Далее, что они придумали для испытания Майера – это был он.

И они поняли, что это Майер, но не потому, что он сам сел в планер, а:

– Не расстроился, – когда никто не применил против него газовую атаку собственного производства, если не брать в счет капусту, как одушевленного сокамерника.

– Это слово – сокамерник, сокамерники, – Майер часто повторял в планере, который, слегка не выдерживая его вес, шел и шел постепенно на снижение.

– Чему вы радуетесь, мистер? – спросил, не выдержав его ёрзания Кетч – кстати, ребята пока еще точно не определились, кто них Пит, а кто Кетч, поэтому часто говорили про себя, а думали:

– За другого!

– Что пароль совпал? – спросил Владимир.

– Что покидаете достопочтенные сосиски ради фляков господарских? – спросил Валерий.

– Я рад, что вы не пёрнули.

– Почему?

– Вам пришлось бы нас пристрелить?

– Нет, но пришлось бы остаться. А так хочется малинки.

– Вот их ит – малинка?

– Так-то бы, да, но это не для ваших еще не окрепших ушей.

– Секс?

– Хуже.

– Что может быть хуже?

– Джаз?

– Нет.

– Неужели, на самом деле вы так любите вирусологию?

– Да! Ибо это и есть: революция!

– Вот из ит, рэволюшен?

– Это Вирус.

– Нет, вы серьезно, или просто шутите?

– Вы никогда не слышали песню: Вирус мчится по Земле, чтобы скрыть себя в – слово на букву п.

– А-а! Так вы не из другой Галактики? – так сильно удивился Пит, что планер немного потерял управление и увеличил угол свой угол падения относительно Земли.

– Вы не можете помочь планеру выровнять полет? – спросил Кетч.

– Я уже не помню ни Альфу Центавра, ни Орион, ни Марс, ни Сириус.

– Как же не помнишь-те, если только об этом и болтаете? – спросил Пит.

– Начитался в последнее время в библиотеке Чайного Домика. И теперь лезет и лезет в башку, как: вижу море, вижу дом, вижу Щепку, а кругом есть приличненький содом.

Это был известный в кругах более-менее известных Че – любитель магии и некоторых экстрасенсорных сеансов одновременно, которые в часы свободные от ночного купания в море, он записывал на пальмовых листьях, специально для это цели отутюженных.

Щепка ему говорила:

– Мил херц, вы меня, извините, но последний ваш сеанс – это опупенно-трафаретный балаган.

– В том-то и дело, логичный Кувырок, что какая удивительная реальность кроется под этим, как вы изволили выразиться: опупенным трафаретом. Ибо думаем:

– Волны, – а это:

– Чайка. – И, следовательно, кто-то приближается к нашему берегу, как Ной:

– С Того Света. – Он послал ее вперед, не как весть: мы уже близко, а:

– По крайней мере хотели добраться до вас – если утонули в буре – а эта Чайка есть свидетельство, что мы не только:

– Были, – но мы здесь! Хотя и в законсервированном состоянии.

– Простите, но я вам не верю, – ответила благородно-готовая на многое, если не на всё, леди, невысокого роста, и очень похожая, как думали-мечтали Владимир и Валерий на мяч для игры в Америку, в виде ее:

– Бейсбола. – Секретные имена-псевдонимы из которого она им и предсказала.

– Еще один Чайный Домик? – спросил, свесив лысую башку вниз мистер Смит, но не в этом случае, так было в Англии, а здесь скрытый смысл – это, как и было запланировано: